Мариам 24 Весталки

Секунда Симплиция Амата была задушевной подругой Виктории Неры Аматы. Они поверяли друг другу свои жреческие скорби, свои духовные озарения, а также все великие идеи и скромненькие мысли, посещавшие их головы. Они вместе жили в одной из комнат дома весталок, вместе дежурили у священного огня, вместе пекли пирожки для жертвоприношений, правда, на церемониях они не стояли в паре, так как Виктория Нера была ещё ученицей, а Секунда Симплиция уже заканчивала свои труды в храме Весты. Через полгода ей надлежало уйти в мир, оставив после себя достойную преемницу, которую она обучала девять с половиной лет. В сегодняшний выходной её подопечная немного задержалась у тётки, но Секунда Симплиция оставила это нарушение без последствий, поскольку юная весталка занималась государственным делом, а Секунда Симплиция считала себя патриоткой, не в пример другим жрицам, полагавшим, что выше их крыши только сам Юпитер.
Молодая Амата вернулась после вечерних молитв, привратница впустила её во двор, и спустя несколько минут она оказалась в своей комнате. Секунда Симплиция уже забралась под одеяло, рабыня, помогавшая ей, погасила лампу. Нонна Амата слегка отклонила занавеску.
-Амата, спишь?
-Собираюсь.
-Завтра я тебе много любопытного расскажу, Амата.
-Если любопытного, то давай сегодня.
-Нет, сегодня я немного подумаю и помолюсь. Я в храм, ладно? Вернусь через часок.
-Там сейчас Юния Амата, лучше не ходи.
Юнию Амату не любили за скандальный характер.
-Тогда посижу во дворе возле фонтана.
-Нет, Амата, завтра очень хлопотный день, ложись поспи.
-Спать не могу. Мысли разгулялись, - Нонна Амата всё-таки отправилась во двор. Она решила устроиться на мраморной скамейке возле фонтана под кустами шиповника, еле удерживающими остатки желто-багровой осенней красы. Это было её любимое место, потому что огромные кусты прикрывали скамейку с трёх сторон, и здесь ей удавалось создать себе иллюзию некоторого уединения, почти невозможной роскоши для весталок, так как они были чрезвычайно публичными особами.
Не успела она положить на холодную скамью подушечку для сиденья, как Симплиция Амата присоединилась к ней.
-Выкладывай.
Нонна Амата нашла в темноте руку подруги и слегка пожала кисть.
-  Я даже не знаю, как это преподнести.
-  Преподноси попроще и покороче.
    Нонна Амата умела изящно оформлять свом мысли, однако сейчас что-то у неё не клеилось, она додумывала то, что не хотела высказать и часто замолкала. Симплиция Амата эти паузы заполняла по-своему. Приблизительно через четверть часа она сделала первые выводы:
     - Ты сама не очень понимаешь, что тебя задело в этой варварской истории. Твоё непонимание тебя и беспокоит. Но хочу предупредить, евреи очень коварный и жестокий народ, и, полагаю, что религия у них соответствующая. Кроме того, они не признают чужих богов. Если ты попробуешь рассказать им о какой-нибудь нашей святыне, то они едва ли тебя поймут. Впрочем, если не хочешь рассориться с человеком, не говори с ним о политике и о религии. Но ты правильно поступила, выслушав эту дикарку, хоть и не стоило уделять ей столько времени. Я так поняла, что поручение эдила ты ещё не выполнила, но достаточно близко подошла к этой цели.
        -Послушай, а ведь я о нём совсем забыла.
        -Не похоже на тебя, Амата. Ладно, послезавтра я отпущу тебя ещё раз – государственное дело того стоит. Но только не трать драгоценное время на варварские суеверия. Выясни всё, что нужно твоему брату, и возблагодари великую богиню за то, что позволила тебе послужить нашему несчастному отечеству таким специфическим образом. А теперь пойдем, уж больно сыро и прохладно. Симплиция Амата закуталась в шерстяное покрывало, но ей это мало помогло – она была редкостной мерзлячкой. Поэтому Нонна Амата не стала удерживать её на улице. Юная весталка ещё немного поёжилась под кустом – следовало выработать линию поведения на послезавтра. Она решила максимально отстраниться от диких суеверий Марии – так она произносила имя израильтянки. Амата продумывала вопросы и вдруг поймала себя на том, что радость, с которой она вернулась домой, куда-то пропала. Впрочем, это не то чувство, которое ей свойственно – обычно весталка пребывала в напряжении – нужно было внимательно следить за тем, что сама делаешь и за тем, что делается вокруг, чтобы в случае клеветы или доноса быстро сориентироваться и избежать наказания розгами. Рабыни весталок усердно шпионили, и не упускали ни одной возможности пустить сплетню или возвести поклёп на священных особ. Расслабляться удавалось очень редко – для этого нужно было основательно заболеть, а какая-нибудь простуда или мигрень поводом для отдыха не являлись. Луна уже совершила порядочный пробег
по небосклону, когда Амата вернулась к себе в комнату. Её наставница тихо похрапывала. Угольки в жаровнях тоже почти дотлели. Амата позвала рабыню и велела принести новые. Рабыня вытащила из её постели тряпичные свёртки с горячими кирпичами – всё было тёплым, и Амата заснула, как только положила голову на подушку.