Три рыцаря

Я не знаю, во власти сна ли я была,
Иль явь представлялась заколдованным кругом,
Три рыцаря свет, сумрак и тьма,
Повергли в пучину безудержной смуты.
Сначала был свет, и свет ослепил,
Обжигал глаза несносным огнем,
Он согревал, но он  приглушил,
Ясность рассудка в сердце моем.
Затем пелена, рыцарь сумрака встал,
Из логова ветхого, где спал так давно,
Руками своими так сильно обнял,
Теперь я  в кольце, в плену у него.
Он провел по рукам, прикоснулся к губам,
Тихонько, подул по седым волосам.
Затем оттолкнул и исчез в никуда,
От касаний его не осталось следа.
Последний рыцарь тьмы меня посетил,
На черном коне в плаще темных сил,
За ним пустота и только дьявольский дым,
Он жадно, сознанье мое проглотил.
И дурман стал владеть телом моим
Стремительно в венах кровь поджигая,
Я стою на коленях, рыцарь тьмы победил,
И теперь он с собой меня забирает.
Крик отчаянья вырвался из душевных глубин,
«Покажи мне лицо, кто теперь мной играет?
Кому я раба и кто  господин,
Который, так гнусно себе подчиняет?»
Рыцарь медленно слез с вороного коня,
Поправил плащ, блестящие доспехи,
И снял свой шлем, посмотрел на меня,
И я от волненья потеряла дар речи.
Рассыпались волосы черной смолой,
Упали как змеи на сильные плечи,
На бледном лице был смертельный покой,
А в глазах догорали безутешные свечи.
Прекрасное дитя, создание вечной ночи,
Владычица раздоров, безнадежных дней,
Она была как я, и мы похожи были очень,
Одно лицо, так невозможно, это просто тень.
И, я сдалась, и подчинилась ей беспрекословно,
Как жаль, мое сражение проиграно впустую,
Борьба с сомой собою ужасна и притворна,
И бьет совсем не больно, в холостую.
Теперь ведения о рыцарях понятны мне,
Саму себя я видела в загадочных обличьях,
Борьба сторон души не может быть во сне,
Она живет и роль ее, увы, эгоистична.