Корабль дураков

Свет ли ты мне, огненный меч ли Его
в руках верного демона-пса?
Дело его – истязать.
Имя ему – легион.
Мне б – догорев, досказать.

Тело под креном пустынь.
Там где редела гроза,-
далью пустеют глаза, вытертые об синь.
Выдаст ли то, что назад
пристально долго смотрел,
кланялся: чтоб мне сгореть!

Горе копилось в горе –
помнишь: откройся, Сезам!

Мне б – досказавши, не сметь.

 
1.

На Земле тем и жив, чем отмеченный.
Приступ скрипочки – мыльный смычок.
Заговорить бы – по человечьему –
к никому. Ни о чём. Ни о чём.


2.

Я не искал: ни входа, ни подвоха,-
крутой подвал, внутри –
корабль дураков: алоха,
Иероним!

Ах, чудеса! А был ли понедельник
/была ли жизнь/? И рот
сложился ножичком в безделье
фальшивых нот

на – соль, на – ля. А мне какое дело,
когда – предел чудес!-
у головы – дурное тело,
и – лунный лес

кишит зверьём, мозги скребёт ветвями,
вплетая в лунный пляс
сомов и ангелов, но, с пьяни,
я их не спас…

– Любезная, два тёмного и водки,
чуть позже – повторить,-
в дыму мерещатся: Коровьев
и глухари.

Тебя здесь любят /знал бы Бог об этом,-
то, верно б, заходил –
с зевающим во тьму поэтом
в две глотки б лил/

Не ходит, всё божится; и по счёту –
открыв ему дисконт –
плачу за двух /какого чёрта!/
Ещё – флакон.

– Волшебница, чудес здесь не бывает?
И мир не тот, что мы
придумали? – смеётся и кивает,
аж стол штормит.

Когда же, выпив за любовь, из пены грота
я вывернусь на снег –
как выворачивает рвота,
за – всё, за – всех,

украсив простыню; в конце прелюдий
/всему, в конце концов,
свой срок/ я б не желал гнить в груде
фигур Тюссо.

– Любимая, два тёмного и водки!
Молись и пей – до дна.
Ты слышишь вёсла? Это лодки
ушли без нас…

2014