Амадей

Вечный, неиспепелимый памятник творений,
Ласкающий звуками медвежий слух людской,
Ты незабываемый шедевр суждений,
Кто не дошел до возвышенья – человек глухой.
Твой мир струящихся в игре фаготов,
Как будто он живой выплясывает па,
И в музыкальном танце эхо гротов,
Взрывается вулканом звонкая труба.
Вот хор и основной мотив в каскаде ля мажора,
Подхватывает ритм первого такта до минор,
Вступают вихрем долгожданные тромбоны,
И теноры, поющие с сопрано в унисон.
И снова хор, темп ритма второго такта нарастает,
Струнная секция шагает параллельно голосам,
Совместная гармония поющих  возникает,
А, скрипки и альты немного добавляют шарм.
Аплодисменты…Зал гудит от восхищения,
«Браво»,- гремит, не смолкая, восторженный люд,
 Но, лишь один в толпе завидовал с презреньем,
И этого завистника Сальери  Антонио зовут.
Придворный композитор его величества,
Величием столь сокровенным он не обладал,
И те произведения, их малое количество,
Сальери просто с Божьей помощью писал.
Завистник ненавидел с детства Амадея,
И спрашивал, зачем дал Бог ему талант,
А, он вымаливал годами вдохновенья,
И из себя все соки с силой выжимал.
О, Амадей, твое творенье - дар Господний,
Как слаженно, Божественно музыка звучит,
Как будто крыльев ангелов прикосновение,
Иль горный водопад струящийся бежит.
Антонио же, в грехе смертельном догорая,
Терзаясь, в себе план душегубства затаил,
Чтоб первым быть, убийству голову склоняя,
Немедленно задумал Амадея ядом отравить.
Но, прежде стать соратником его и другом,
Змеей пригреться на талантливой груди,
Затем вонзиться в тело отравленным зубом,
Убрать лихого конкурента со своего пути.
Ах, нет, еще штрихов немного в кульминации,
Добавить реквием в задуманной кончине Амадея,
Себя прикрыть сочувственной абстракцией,
И скрыть причастность чудовищного зверя.
А, реквием, инкогнито заказан лично жертве,
Наш Амадей себе за деньги похоронный марш писал,
Не знал, что вся его работа вестник личной смерти,
Но, он тогда его уж по крупицам убивал.
Сальери же, после кончины «соратника и друга»,
Посмертный реквием как будто посвящал,
Он видел церковь, свечи, гроб и кучи люда,
И музыку его оркестр прощальный исполнял.
О, Амадей, ты стал невинной жертвой злодеяний, 
Врага не смог ты в друге - музыканте уличить,
И вечером, когда все тихо, мирно спали,   
Злодей, убийца тебя смог ядом погубить.
В жестокий час агонии предсмертной,
В поту ты ноты сочинял октава за октавой,
Творя последний раз, в бреду в преддверье тлена,
Покрыл себя навеки вечной славой.
Он император опер, идущий по инструментам смело,
Великий композитор музыки страстей,
Он преданный сын музыкального дела,
И имя вечное ему -  Моцарт Вольфганг Амадей.