Сто лет одиночества

Жизни вакханалия, путаные страсти,
Словно когти дьявола на душе  тоска,
Где ж неуловимое призрачное счастье,
Или, правда, правит мертвая луна?

Пьяная пучина отупелой боли,
И погони вечной за живым вином,
Будто знанье жизни нас, стегая, гонит
За каким-то чудом, что напрасно ждем.

Мирные картины теплого уюта,
Что насоздавала, прячась от себя,
Все пытаясь милой быть такой, как будто
Все отлично в жизни, в которой нет тебя.

Я себя не знаю: что я, где я....Нету
Выхода для нежности и тайной  дрожи тел,
Спаянных до крови тягой, Божьим светом,
Связанных до смерти ранами от стрел.

Господи, конечно, скажешь ты: не надо
Выпускать на волю это сумасшедшее диво-колдовство,
Эту память кожи, запах листопада,
Это двуединое жизни естество.

Кто ж такое примет и в руках удержит,
Чтобы вечно пьяным и двусердным быть?
Легче каждым утром отползти с дивана,
Чтоб скорее душное тело позабыть.

Чтоб глядеться в зеркало желтыми глазами,
И не удивляться обвисанью щек.
Господи, ну как же все убито нами,
Боже, Святый Боже, ты нам не помог.

Боже мой, как страшно оторваться сердцем
И не видеть милые любимые глаза.
Господи, спаси нас от жестокой смерти,
Ты соедини нас, Господи, срасти нас навсегда.