Ива. Часть 11

начало тут http://www.stihi.ru/2014/09/26/1665



Сидел Илья в молчании в тени ветвей,
Подобно идолу языческого бога,
И взгляда не было пустынней и мертвей,
Чем взгляд того слепца, который знал о многом.

А по щеке морщинистой слеза одна
Стекала струйкою прозрачною соленой,
Давно поведала ему с небес Луна
О страшном горе, приключившемся с Аленой.

И долго уж под кроной дуба, недвижим,
Сидел Илья, сверля ночную темень взглядом,
И был в тот миг его дух мщеньем одержим,
По капле наполняя сердце злобы ядом.

Вот ветви дрогнули у тропки, разошлись,
И словно приведенье, перед ним предстала
Его родная дочь, что раненная рысь,
С безумным взглядом теребя все одеяло,

Тяжелой поступью она к отцу дошла,
Пронзил озноб ее, прошла по телу ломка,
Едва лишь передать успела малыша,
Тот час упала навзничь, зарыдала громко!

И вопля не было ни горше, ни страшней,
Чем крик, рожденный от сознания утраты,
Чего уж не вернуть из царствия теней,
Что в жизни было дорого тебе и свято.

Илья лишь молча гладил по спине, плечам –
Найти ведь нужные слова совсем непросто,
Такого горя не желаешь и врагам,
За что ж судьба с родными поступает жестко?

- Ой, тятенька, не удалось, не сберегла! –
В слезах захлебываясь, молвила Алена,
- Ведь все же делала, что знала и могла!
Напрасно выливала воск заговоренный!

Отвар мне не помог, не спас и солнца свет,
Вода, на кою заговор шептала, скисла,
Молилась всем Богам, но сынки больше нет!
Не вижу далее я в жизни этой смысла!

Алена смолкла и немного помолчав,
Вновь стала тихо всхлипывать,  переживая.
- Ну, будет уже! – вдруг Илья в сердцах вскричал.
Алена вздрогнула от слов, едва живая:

- Что ж, тятенька ты так? Жесток зачем со мной?
Я от беды оправлюсь ли когда? – не знаю!
Кого назвать теперь мне «птенчик дорогой»,
Кто мне откликнется на ласковое «зая»?!

И слезы вновь из глаз ручьями по щекам.
Вздох подавил Илья, щемит уж сердце больно:
-  Повинен кто в сем зле - заплатит по счетам,
Ты ж душу береги, не рви ее, довольно!

А то, как вдруг Судьба обидеться еще,
От жалоб, от твоих, оскомину набивши? –
Проговорил Илья, укрыв ее плащом:
- Ну, полноте, тебе, родная, тише, тише!

Пойдем к ручью скорей, умоешься сейчас,
И успокойся, - молвил ей Илья тихонько, -
Да, так бывает, жизнь ломает нас подчас,-
Старик поднял Алену, подтолкнул легонько.

Спустились к берегу, уселись на траву,
Икнув, Алена вздох тяжелый испустила,
Воды черпнув в ладонь, умылась, и беду
Из сердца каждой каплей в землю отпустила.

Илья смотрел на дочь, и нежный взгляд его
Сочувствием наполнен был с избытком,
И он решил ей рассказать, что ждет ее,
Что бы закончить самобичеванья пытку.

– Открою я секрет один, что уж молчать,
Коль эта новость тебе будет интересна -
Детей тебе еще в руках не раз качать,
Судьба твоя вся наперед мне уж известна.

Поверь, что счастья будет много впереди,
А это горе - пережить его нам нужно.
К Никите ж возвратись, за все его прости,
Сама-то ведаешь, что околдован муж-то.

Когда домой вернешься, ярость урезонь,
Суд не верши сама немедленною казнью. –
И с этими словами на ее ладонь
Он гребень положил с руническою вязью.

– Послушай старика и сделай, как велю,
Успеть нам надобно, пока не пали росы,
Едва лишь в дом войдешь, увидишь наяву
Причину бед твоих - встроми ей гребень в косы.

Ну, а сейчас сама им косы заколи,
Не медли, сила у луны уже спадает,
Мне вовремя все сделать надо, до зари,
А времечко не ждет, бежит, бесследно тает.

Ты сердце не тревожь за сына – я смогу
Его, как подобает всем, отправить дале,
Уж подношениями ублажу Каргу*,
Не будет повода серчать на смертных Маре.

Да! За телегу не волнуйся и вола,
Я поутру со «свитой» их домой отправлю.
Ты ж крынку вынесешь парного молока,
Расплатишься так за услугу с «доброй навью».

В ответ кивнула кротко дочь, им не впервой
Уже за помощью к тем силам обращаться,
От коих в ужас приходил весь люд мирской,
Тем паче не было согласных пообщаться.

Вот, гребень в волосы воткнув, исчезла вмиг
Алена с глаз отца. Илья один остался,
И крикнул в темень леса – отозвался крик,
И ожил спящий лес и словно заметался.

Со всех сторон к поляне топот сотен ног
Приблизился тот час и замер в ожиданье,
И повелел Илья в тиши соломы стог,
И дров березовых, дубовых – по желанью.

Готова крада* стала вскоре без затей,
И лодку легкую Илья наверх поставил,
Работы не было ему еще сложней, –
Похоронить внучка, не отойдя от правил.

Он тельце хрупкое в лодчонку положил,
И взгляд застыл его на личике холодном,
Потом от неба под рогожкой его скрыл,
И разойтись по бревнам дал огню свободно.

И вспыхнул ярко погребальный костерок,
Лизало жадно пламя и дрова и кожу,
Ему (огню), конечно, было невдомек,
Что ест он то, что старику всего дороже.

продолжение здесь http://www.stihi.ru/2014/12/25/7054

*Карга – в поверьях древних славян Мара – богиня смерти, представлялась молодым в образе молодой красивой девушки, а старикам в образе безобразной старухи с седыми волосами.
*Крада – погребальный костер.

рисунок - интернет. спасибо автору