Созерцание былых вдохновений

ТИХОЕ РАЗОБЛАЧЕНИЕ СЕМИОНА БОЛТШЛИЦЕНБЕРГА


                (в полноте)



         Я прямо сказал ему:
- Сеня, этот псевдоним тебя до добра не доведёт…
На что он мне ответил, разливая коньяк:
- Знаешь, Матюша, а я ведь не добра ищу, но истины…

          Выпили, и он начал свой рассказ.
- Слушай меня внимательно, я этот рассказ сам писать не буду – отдаю на твоё перо…
- Польщён, но чем моё перо лучше твоего?.. – я был действительно смущён, ибо в писательстве равняюсь на него.
- Ты мне друг?..
- Ну, вот – начинается… перестань… не люблю я этого – ты меня уважаешь, давай на брудершафт и всё такое…
- Тогда слушай и запоминай, и учти, первая контрамарка на премьеру моя… но прежде, ещё по одной – для куражу…

          Выпили. Он продолжил.
- Есть тут одна писательница, называется – Гора Искушений… представляешь, погремуха…
- Знаю, читал – сплошь любовная лирика…
- Именно… Но я имел неосторожность завести с не почтовый роман – понимаешь, да? – не на публике – рецка-ответ, рецка-ответ, а электронкой – сугубо и тайно… И ты знаешь, я ночами не сплю – намедни, просидел ночь: сочинял, отвечал на рецензии и прочее… и уже под утро, дай, думаю, гляну, что у меня в почте творится… открываю, а там – завал… и среди прочего, смотрю, Гора Искушений рисуется… открываю, читаю: «Доброй ночи, Семион Андреевич! Завтра воскресенье, и если Вы свободны, приезжайте ко мне на дачу – будет очень интересно и приятно… Если согласны, пришлите голубку с весточкой, я укажу расписание, с какого вокзала, и до какой станции, а там я Вас встречу на машине. Маргарет.»  И фото – прямо скажу, интереснее, чем в резюме, но… но мы-то с тобой знаем, что все эти дамочки молодятся – выставляют портреты двадцатилетней давности, или своих подруг, или дочерей, или из интернета… а на самом деле, там полтинник, как минимум… В принципе, для художника и это не важно, важно другое – душа горит вдохновением, а для картины фактура нужна… И я, чисто из дружеских соображений, ради тебя, дорогой, зная, что ты монах – стоишь на одной ноге, как Симеон Столпник…
- Сеня!..
- Не возражай, друг! Тем более, что всё уже произошло… Наливаю…

          Выпили. Он продолжил:
- Пишу ей – «Согласен»… тут же получаю инструкции – словно караулила, представляешь?.. собираюсь, выхожу из дома… Сел в электричку… думаю, давно не ездил этим транспортом – буду тихо сидеть, и внимательно впитывать впечатления – писателю всё сгодится… да где там – через две остановки уснул, как сурок… и снится мне сон: бреду я какими-то мрачными лабиринтами, каких-то производственных помещений… и не радует меня это путешествие – ой, как не радует… но выхода не нахожу… и людей не встречаю – ужас… и всё в серо-коричневых тонах… и вдруг вхожу в цех, и вижу, конвейер движется, а на нём кирпичи, и человек стоит, и кирпичи эти сортирует: хорошие в одну сторону, брак – в другую… Что Вы делаете? – спрашиваю… Работаю, – отвечает, – кирпичи делаем для строительства мироздания… представляешь, какой пафос… но этот ответ меня, почему-то, успокаивает и я умоляюще интересуюсь: а, скажите, любезный, как отсюда выбраться?.. Вот так прямо идите, и после рохлы, гружёной мешками с песком, свернёте налево, а там сами увидите… – и я пошёл, как указано, и вышел к проходной… но я хоть и сплю, но понимаю, что у меня нет пропуска, а там человек с револьвером сидит – видимо, производство секретное – почтовый ящик… Я обратно, бегом… но сбиваюсь с маршрута и попадаю в цех, где работают одни женщины – вологотские кружева вьют, или плетут, или вяжут – не знаю как правильно сказать – коклюшки кругом, катушки с нитками… и атмосфера такая лёгкая, прозрачная, располагающая к любовной лирике… они подходят ко мне, трогают, целуют… приятно… я спрашиваю их: красавицы, как отсюда выбраться не через проходную – у меня пропуска нет?.. Лезь, говорят, в это окно и, мимо свалки, на пустырь, а там сам всё увидишь… Я так и сделал… выхожу на пустырь и сразу солнце хлынуло, и перспектива открылась благодатная: песчаный берег, море, и в руках у меня удочка – но без удилища – на мотовиле… точнее, в одной руке эта удочка, а в другой – мякиш белого хлеба… и, значит, мну я этот мякиш и думаю: как же это я наживку забыл – этого мякиша всего на один заброс только и хватит… Спускаюсь по песчаному склону к воде, насаживаю мякиш на крючок, забрасываю… и вижу, клюёт – повело и утаскивает поплавок под воду… тащу – тяжесть неимоверная… думаю, акула – не меньше, или тунец, или марлин… тяну, тяну, тяну… вытягиваю… Не знаю, сможешь ли, Матюша, представить, но вытянул из воды удивительно странное существо: округлое, покрыто бежевой сеточкой, как дыня, но гораздо большего размера и лёгкое, как воздушный шарик… и, главное, боль его мне передаётся… осматриваю его и вижу, я его крючком за живот зацепил… и оно плачет… и я плачу, представляешь – держу его на руках, смотрю на крючок в животе и плачу… потом опомнился, аккуратненько вытащил крючок, и ты не представляешь, друг, это существо стало улыбаться мне – и от этой улыбки такое счастье – такие радуги по всему сердцу – расшибись в дребезги – не успокоишься… И я бы точно проспал, по случаю такого счастья… но чувствую кто-то меня толкает в плечо – открываю глаза – контролёр – предъявите билет, говорит… А какая станция следующая, спрашиваю?.. Манихино, говорит… Я показал ему билет, поднялся и направился к выходу… Вышел из электрички – поздняя осень, смурно, сыро, безрадостно… поднимаюсь по ступеням перехода, перехожу платформу, спускаюсь… вижу, стоит «ситроен», четвёртой серии, хечбек – цвет потрясающий – оранжево-сиреневый с нежно-бирюзовым отливом в глубине… увидела меня, выскочила, и, во всю ширь, в объятия… и, не поверишь, точно, как на портрете в письме – блондинка, тридцати семи лет, муж вечно занят собой…

          Он замолчал, и молчал с каким-то блаженным выражением лица – видимо находясь там – на даче, в Манихино.
          Композиция рассказа мне была уже видна и, в принципе, такой финал вполне удовлетворителен, как финал литературного произведения – дальнейшие подробности меня не интересовали – я не собирался давать нравственную оценку поведению моего друга, она и так вполне очевидна – не моё это дело – я мысленно поставил точку.
          В наступившей тишине, я стал оглядывать комнату, в которой мы сидели. Ничего особенного: большой плоский телевизор на стене, шкаф с книгами, компьютерный стол, два кресла, занятых нами, журнальный столик с коньяком и нехитрой закуской, на стенах чудные акварели его жены – всё мне знакомо… и вдруг вижу, на тюле бабочка – жёлтая – похоже, лимонница…
- Сеня, смотри, бабочка!
- Да не кричи ты так – соседей перепугаешь… она давно здесь – ручная уже… откуда взялась не знаю… я её малиновым сиропом кормлю – видишь, на подоконнике блюдце… – он поднялся, взял со стола лупу, протянул мне, – На рассмотри… обрати внимание, какой длинный у неё хоботок и как она разворачивает и сворачивает его в спираль…
- Да… интересно… а крылья какие красивые…
- А ты знаешь, что крылья бабочкам служат ещё и как солнечные батареи…
- Она, наверное, сильно страдает – солнца-то нету…
- Хороший образ – страдающая бабочка… однако вернёмся к людским страданиям… Но, прежде, выпьем… и выпьем за тебя…
- А почему за меня?..
- Потому, что ты у нас кремень… несгибаемый клинок… инок… воин Света…
- Ну-ну-ну… чего это тебя понесло – мало выпил что ли?..
- Признайся честно, ты ведь уже поставил точку в этой истории…
- Да.
- Напрасно… напрасно… меня интересует… очень интересует, как ты опишешь в подробностях происшедшее там, на даче… и дальнейшее развитие моих с ней отношений…
- Зачем тебе?..
- Хочу сравнить с образцом, который мне прислала Нимфолита Грохотурова…вот тоже имечко, да... Господи, как в сумасшедшем доме...
- Зачем тебе это?..
- Хочу сравнить мужское видение и женское… и угадаешь ли ты истину… она не угадала…


          Мы выпили на посошок и попрощались. Спускаясь в лифте, я мучился этим дурацким предложением… и не предложением даже, а каким-то насильственным поручением – понятно, что друзья, но нельзя же так… чего ради я должен копошиться и описывать, да ещё в подробностях эти его внезапные шашни?.. Я корил себя за малодушие: «Господи, ну почему я не могу прямо сказать человеку, что он идиот – почему мне всех жалко и каждому я ищу оправдание?.. Помилуй меня, Господи, вразуми и успокой!.. Да будет воля Твоя, а не моя…»
          Отдавшись на Промысел Бога, я почувствовал облегчение, и голос консьержки мне показался ангельским:
- До свиданья, Матвей Ильич…
- До свиданья, Валентина Ивановна… кстати, как Юля? – давно не видел её…
- Да вон она – с компьютером возятся – что-то у них там не клеится…
          Валентина Ивановна отдёрнула занавеску, разделяющую помещение, и я увидел её дочь с молодым человеком, склонившимися над компьютером, и до меня донеслась фраза юноши, которая почему-то врезалась мне в сознание: «Программное обеспечение не соответствует системе…»

          «Программное обеспечение не соответствует системе… Программное обеспечение не соответствует системе…» – вертелось у меня в голове… На улице, тем временем, холодало, сильный порывистый ветер гнал по небу редкие облака, с жалобным скрипом раскачивались деревья, где-то над головой, над кронами сосен и клёнов тревожно галдя, незримо метались  вороны и галки… высоко в небе, отчётливо выделяя контуры новеньких небоскрёбов, ярко начищенным серебром, светилась полная ноябрьская луна… 
           До остановки наземного транспорта оставалось каких-нибудь двадцать пять-тридцать шагов, когда я увидел приближающийся троллейбус… ускорил шаг и, тут, меня словно молнией прошибло – я отчётливо увидел всю картину Сениного приключения – всё-всё-всё… Я остановился, обернулся на дом, отсчитал сверху три окна – в его комнате горел свет… Услышав за спиной характерный звук закрывающихся дверей и отправку транспорта, я принял решение и пошёл обратно…
- Кого это ещё?.. – хрипло вырвалось из динамика домофона.
- Это я, Сеня, открывай – грядёт продолжение банкета…

          На нём был уже махровый халат, в густо-бордово-злёно-синюю полосу, мокрые волосы тщательно зачёсаны назад – видимо, принял душ и готовился ко сну.
- Приятная неожиданность… – улыбнулся он и достал новую бутылку коньяка, два бокала, налил. – Да ты присаживайся – в ногах правды нет… особенно когда её нет и в голове… – определённо, шутка ему понравилась и он расплылся в самодовольной улыбке.
- Ошибаешься… но я не могу сидеть, когда мысль бьётся и рвётся наружу… Кстати, а где Наташа?
- Машка в больницу слегла, и она поехала нянчить пацанов…
- То-то я смотрю, на тебе налёт холостяцкого разгула…
- Скажешь тоже, «разгула»… так – жалкие отголоски былой самовлюблённости… – взял бокал взболтнул янтарную жидкость, втянул пары, принял на язычок. – Слушаю тебя, слушаю – не томи…
- Во первых, хочу выразить протест – нельзя так с друзьями, Сеня…
- Сколько мы с тобой знаемся?
- Не помню… лет тридцать пять…
- Ты был свидетелем на моей свадьбе, а я на твоей… и ещё будешь говорить мне такие слова?..
- Ну, хорошо… знаю, голыми руками тебя не возьмёшь…
- Вот это верно… давай дальше, а то я уже засыпаю… и выпей… для куражу…
- Не хочу… Дело в следующем: в начале рассказа ты сказал, что отдаёшь эту повесть на моё перо – так?
- Так.
- А в конце, поведал, что Грохотурова уже прислала тебе свой вариант…
- Ну, и что… не вижу беды…
- А беда в том, что нет никакой Нимфолиты Горохотуровой – ни в местном поиске, ни в Яндексе, ни в Гугле, нигде не знают писательницу с таким ником… Это твоя фантазия, Сеня – новая форма выражения своих мыслей…
- Ну, ты, Матвей – Пинкертон…
- Аплодисменты потом… Идём дальше – сон… блуждание по лабиринтам говорит о том, что ты маешься поиском ответов на фундаментальные вопросы – сотворение мира, история и положение Люцифера в масштабах Божьего промысла, и прочее такое – и не столько для себя, сколько для убеждения своих оппонентов – отсюда и эта пафосная фраза «делаем кирпичи для строительства мироздания» – сегодня только ленивый и патологически сексуально озабоченный не рисует своих ответов на эти вопросы – и главное, кто во что горазд, без образовательной опоры, без преемственных ссылок на авторитетные источники – все чувствуют демоническую привязанность к блуду, но ни отвязаться не в силах, ни найти достойного оправдания – заповеди Христа не популярны – и вообще, о Боге говорить унизительно – мы все гении – долой религиозные узы – а Церковь на свалку… кстати, свалка фигурирует в твоём сне… 
- В яблочко… в яблочко бьёшь Матвей…
- Смотрим дальше: рабочий указывает тебе выход, но ты выходишь на охраняемую проходную, а у тебя нет пропуска – что это значит? – это значит, что ты в спорах с сильными оппонентами не находишь убедительных доводов и это тебя угнетает…
- Верно…
- Ты бежишь прочь от человека с револьвером, и вместо цеха, по производству кирпичей для строительства мироздания, попадаешь в цех, где работают одни женщины – атмосфера тут прозрачная и лёгкая, располагающая к любовной лирике – они принимают тебя с восторгом, «трогают и целуют» – да – женщины более восприимчивы к обаянию твоего слова – но, не обольщайся, это природная данность – в окружении руководителей сект и всякого рода адептов всегда много женщин… к тому же, ты и лицом пригож и фигурой статен – то есть сексуально привлекателен…
- Превосходно… превосходно… – он опрокинул в себя всё, что было в бокале, и, поискав глазами закуску, и не найдя, махнул рукой и побежал на кухню.

          Пока он, мыл виноград и груши, кромсал лимон и помидоры, колбасу и сыр, хлеб и осетрину, я подошёл к окну – бабочка сидела на том же месте… почему-то стало жаль её – хотя ничем не могу объяснить эту жалость – ведь на улице ей было бы несравнимо хуже…
          Он вернулся, поставил на столик поднос с яствами…
- Прошу… и сядь, наконец – не могу смотреть, как ты мечешься… словно диктатор перед хорошенькой стенографисткой…
- Мне так удобнее…
- Ну, как знаешь… - он налил себе ещё, залпом опрокинул и стал закусывать, – Даже проголодался – вот как ты мне интересен… продолжай…
- Однако, и ласки целой бригады прелестных кружевниц тебя не остановили – ты рвался на волю, под открытое небо, в лучи яркого света… И ты вырвался – бездонная лазурь ясного неба, жаркое солнце, мягкий шум морской волны, живописный берег – отдыхай, купайся в бирюзовых глубинах, нежься в горячем песке – но нет – ты не умеешь просто жить – тебе обязательно нужно что-то делать – и не просто делать, но блестяще успешно… отсюда и удочка у тебя в руках… дальше всё ясно – переходим от сна к яви…
- Погоди… а существо – это удивительное существо… что ты о нём скажешь?..
- А что тут скажешь – это символ Божьей милости… Бог любит тебя, Сеня, хотя, как сам понимаешь, основания к такой любви видны только Ему…
- Ну, это уже ирония – тут ты мастер – спорить не буду… поехали дальше…
- Вот именно, поехали… Вы сели в машину и поехали… Но, давай сначала и по порядку…
- Давай, я не против – кто понял жизнь, тот не спешит… но, может быть, всё-таки, выпьешь?.. давай за меня – ведь если бы не я, ты бы не выступал сейчас столь блестяще и горячо – признайся, любишь это дело?..

          Я отпил глоток за его здоровье, съел пару виноградин и продолжил:
- Когда ты нашёл в почте её приглашение, ты обрадовался, смею предположить, даже запрыгал на ягодицах, и стул жалобно заскрипел под тобой…
- Смелое предположение и очень смешное – но, как ни странно, так оно и было…
- Ты ждал этого приглашения – а эти слова «будет интересно и приятно»  возбудили твою фантазию и ты видел множество вариантов изысканного времяпровождения – развлечения… И среди прочего, и на это ты возлагал особые надежды, мечтал, что у них там будет нечто вроде салона – соберутся интересные люди: поэты, художники, артисты… ведь её муж известный кинорежиссёр… ты мнил себе, что улучшив момент выступишь с очень красивой, ослепительно-красивой речью, и гении будут тебе аплодировать и примут в свой круг… а там глядишь и сняться в кино пригласят…
- А кто без греха?.. ты-то сам чего ради устраиваешь свои выставки?..
- Обо мне позже…
- Хорошо, позже, но скажи, как – как ты всё это увидел – каким зрением узрел – третьим глазом, признайся?..
- Четвёртым, Сеня… Не перебивай – побочные нюансы рассмотрим в другой раз – за кулисами, так сказать, этой сцены… Итак, ты спускаешься по ступеням перехода и видишь этот, потрясающей расцветки, автомобиль, и вот она выскакивает из машины и мчится тебе навстречу, широко раскинув руки, будто вы старинные близкие друзья… Но поймав её в свои объятия, ты сразу понял, что никакого салона не будет – тебя везут в постель – ты ощутил нежный трепет этой изящной женской фигурки источающей дурманящие ароматы – голова пошла кругом, рука привычно скользнула по спине, легла на крестец… но никакого сопротивления, а только истомное постанывание… и ты отпрянул, пробормотал что-то невнятное, и вы поехали…
- Так, так, так… всё так… и не забудь сказать, какая звучала музыка…
- Это нетрудно предположить, зная твой возраст и вкус – какая-нибудь блюзовая композиция… Тут важнее другое – я попытаюсь в тонких чертах глубокого проникновения описать какими чувствами и мыслями ты был охвачен… Она что-то щебетала без умолку, глядя вперёд, на дорогу, и когда не было встречных машин, на тебя… а ты, задерживая взгляд то на смазанной в поцелуе помаде на её пухлых горячих губах, то на желтовато-карих глазах излучающих сердечное обожание, то на высоко открытых коленях в колготках цвета майского загара, думал… «Вот так приключение…» – думал ты…
- Нет – я подумал: «А не остановить ли её, не выйти и не побежать ли обратно, на электричку?..»
- Да, но ты не остановил, не вышел, и не побежал… Ты остолбенел на границе между «да» и «нет»… о какое это было напряжение… и замечу, ты стоишь на этой взрывоопасной границе уже много лет и она питает твои творческие амбиции… Тебе даже тут пришли на ум стихи, но сумка твоя с письменными принадлежностями лежала на заднем сидении, и сделать неудобный, шуршащий разворот, чтобы её достать и потом сидеть записывать, ты не решился…
- Я запомнил… всего две строчки: «Не для того я умирал в Свободу, / Чтоб в Несвободу возродиться.»
- Замечательные строки… замечательно-правдивые… Тут, зная твой гусарский опыт, и твою привязчивость, совестливость и склонность к драматизации финала, и комментировать нечего… Достаточно вспомнить твой последний «курортный» роман…
- Между прочим, вместе гусарили…
- Мог бы этого и не говорить – оно никак не вписывается в общую канву разговора… И вообще, не обо мне речь… Да Сеня – Семион Андреевич – ты всегда был щепетилен на счёт общественного мнения в свой адрес – тебе было не всё равно, что о тебе думают другие, и особенно, женщины подарившие тебе свою любовь – но ты же не мог осчастливливать на всю оставшуюся жизнь всех с кем амурничал – ты уже был добропорядочным семьянином…
- Прекрати издеваться… - он резко налил и, так же резко, выпил.
- Принято… И вот наигравшись и настрадавшись в блуде ты, наконец, поумнел – да Сеня, ты стал достаточно умён, чтобы не переступать эту черту, но тебе чего-то не хватает, чтобы к ней, к этой черте не приближаться…
- Это не я, Матюша, к ней приближаюсь – это её приближают ко мне – и ты прекрасно знаешь, кто… искушение, брат... в искушениях закаляется духовный клинок воина…
- Вернёмся к исходному материалу… От станции недалеко и вы скоро оказались перед воротами коттеджного посёлка…
- Всё – дальше я сам…

          Он поднялся с кресла и заходил взад-вперёд, как я, а я, в свою очередь, сел и приготовился слушать.
          Она сказала:
- Всё готово, дорогой, – стол накрыт, камин пылает…
          Я спросил:
- А где муж?
          Она ответила:
- После съёмки фильма, он с друзьями всегда куда-нибудь уезжает…
- А как же ты?
- Потом, когда вернётся с «мальчишника», мы поедем вдвоём – в Неаполь или в Мадрид… 
          Я всё понял, остыл и решил тянуть время, попросил показать мне участок и постройки… но она сказала, что лучше не теперь, что она легко одета и мёрзнет… Делать нечего, прошли в дом… и, действительно, в камине трещат дрова и стол накрыт на две персоны… Сели за стол – вино, закуски, музыка… Мы сидели глаза в глаза, любовались друг другом, волновались, и не было слов – разговор не получался, хотя казалось бы: я писатель, она писательница… но как будто кто-то незримо стоял между нами и сдерживал нас… Наконец, она поднялась и сказала:
- Давай потанцуем…
          Я понял, это конец – из танца мне живым не выбраться, вернее, свободной мёртвости моей финита наступила… И пришла идея – завести разговор о её стихах, за что-нибудь зацепиться, развязать конфликт, обострить до невыносимости, и, хлопнув дверью, убежать – они же истеричны, чуть против шерсти и всё – апокалипсис…
- Блестящая идея, Сеня, блестящая – с самого начала: позволить заманить себя в западню, а потом героически выбираться из неё…
- На что только не пойдёшь ради друга и его искусства… Слушай дальше… Танцуем, она совсем уже повисла на мне – впору брать на руки и в будуар… и вдруг я ей говорю, причём, серьёзно, встряхнув за плечи и отстранив на расстояние вытянутых рук:
- Что ты написала в своём последнем опусе?..
- В каком ещё опусе? Ты о чём?..
- В последнем.
- Напомни… – лицо её стало меняться, что меня вдохновляло и утверждало в правильности выбранной тактики.
- «Над ними ласточка вспорхнула в тишине, и крикнула «изыйди» сатане!» – твои строки?
- Ну, мои… какое это имеет отношение к настоящему моменту?
- Самое прямое – ты ими пробила мне всю ауру…
- Я сейчас её поправлю… – и тянет ко мне руки. Я отстраняю её, усаживаю на стул, сам сажусь напротив.
- Это принципиальный вопрос, и пока мы на него не ответим, никаких танцев не будет…
- А ты жестокий…
- Какой есть…
- Что я должна сказать…
- Признайся, симпатизируешь сатане?
- Не знаю… мне его жаль, с одной стороны – он страдает в аду, с другой – я им восхищаюсь – он даёт людям свободу…
- Что? Потрясающе! Умопомрачительно! А ещё что ты знаешь о нём?
- В далёком прошлом, это первоверховный Ангел, который в своём развитии превзошёл Самого Бога… В порыве гордости он взбунтовался, отделился от Небесной рутины и организовал на земле своё превосходное княжество – тем самым составив Богу достойную конкуренцию на всю оставшуюся вечность бытия… потом, когда Бог сотворил человека, он обернулся змеем и соблазнил Еву, а та Адама… и Бог повёлся на его уловку и выдворил людей из рая на землю прямо к нему в объятия… то есть всё идёт по замыслу великого князя тьмы…
- Кто тебе такое сказал?
- Сама догадалась… это мои личные ощущения… и не забывай, меня зовут Маргарита, а мой муж Мастер – мастер своего дела…
- Не сомневаюсь – имел честь созерцать его труды… Итак, любовной лирике капут – да здравствует мистика и эзотерика! Но это, любезная Маргарита Николаева…
- Яковлевна…
- Это уже не важно… важно то, что мне Ваша эстетика – эстетика распада – координально не близка… Совершенно очевидно, что Ваше программное обеспечение не соответствует системе…
- Какой ещё, к дьяволу, системе!.. – её лицо окончательно утратило то нежное романтическое очарование, каким она встретила меня на станции – это уже было лицо разъярённой фурии…
- Системе духовных ценностей, дорогуша, которая заключена в Христовых заповедях, и о которой вопиет наша совесть… впрочем, у кого она ещё осталась…

- Браво, Сеня! Браво!.. Тем более, что ничего этого, на самом деле, не было…
- Пусть, пусть не было – зато какие мысли выражены и чувства… Однако, сон-то был, и твоё толкование более чем удовлетворительно: я вырвался из лабиринта философских заблуждений – чистое небо, ясное солнце, горячий песок и шёпот набегающей волны – что ещё нужно пожилому человеку, чтобы утешиться напоследок… и никаких удочек и сетей – полный покой и свобода… поэтому я и отдал это финальное фентези на твоё перо…
          Он запахнул поглуше халат, затянул потуже пояс, повернулся к востоку, и, глядя на образа в углу, трижды перекрестился… затем, негромко напевая пасхальный тропарь, стал убирать со стола… я понял, пора уходить…


19.11.13 - 18.12.14


Рецензии
ОхЪ Матвеюшка))

Мудрый пескарь Вы)

Больше ничего не скажу..Нравится!

Яна Ветреная   18.12.2014 17:40     Заявить о нарушении
спасибо, Ирина... Вы правы - многословием скажешь ли больше...

добрый вечер...)))

как там Роман?..

Матвей Корнев   18.12.2014 20:28   Заявить о нарушении
Честно? Лучше..но решаем что делать.
Завтра на работу не иду..Мы уже все за городом.У родителей..решаем..Надо что то делать.Хотя уже ни раз пыжились..Пока Сам не примет решение..не знаю

Яна Ветреная   18.12.2014 21:53   Заявить о нарушении
Господи помоги...

Матвей Корнев   18.12.2014 22:05   Заявить о нарушении
В очередной раз положили под капельницу..кровь почистить. А завтра на пару дней поедем в монастырь в Серпухово..

Яна Ветреная   19.12.2014 16:07   Заявить о нарушении
Бог в помощь...

Матвей Корнев   19.12.2014 18:04   Заявить о нарушении
Пресвятая Богородица, спаси нас...

Матвей Корнев   19.12.2014 18:10   Заявить о нарушении
У меня эта икона рядом с компьютером...

Матвей Корнев   19.12.2014 18:11   Заявить о нарушении