1914. 1917. 1918. Страстотерпцы

Война. Вокзал. Тревога ожиданья.
Приехал поезд с раненными в тыл…
И, точно маятник, застыл
В смертельных муках и страданьях.

Вонючий запах гари, крови, пота;
И в ранах грязь, прилипшая смолой;
Бинты, носилки, мух навозных рой…
У слабонервных – обморок и рвота…

И днём, и ночью, и без выходных,
(Их на войне, на фронте, не бывает)
Состав опять и снова пребывает…
И многих нет уже среди живых.               
               
Как нелегко даётся исцеленье!
Всего, что надо - не было, и - нет.
Одно лишь слово - «Лазарет»
И вера в Бога - там спасенье.

Мы смотрим с грустью в эту даль.
Уж век прошёл, а мы страдаем
И со слезами понимаем,
Как обречённых сердцу жаль.

Их жизни с нашими сплелись
И по крупицам собирались;
Иначе б дети не рождались,
И мы с тобой не родились.

Да, мне б хотелось рассказать,
Какие это были люди,
Которых мы сегодня судим,
Но не имели чести знать.

Ещё не поздно. Есть архивы.
Есть очевидцы и родня,
И есть упорство у меня
Пресечь обман и голос лживый.

Чем благородней человек,
Тем больше зло его порочит.
Грязней себя, наверно, хочет
Его представить этот век. (ХХ)

Сухие цифры и указы, -
Не вы нужны мне в этот час!
Чтоб разбудить, читатель, вас,
Ищу особые я фразы.

Поэт – настройщик. Тонкий слух
Ему поможет тронуть чувства.
Великой силою искусства
Не будет мир наш слеп и глух.
               
Когда  возвышенна  душа,
То к свету, к истине стремится,
Чтоб правдой высшей насладиться.
А ложь - не стоит и гроша.

И, чтоб понять души фактуру,
С неё снимаем внешний слой,
А там? О! Слиток золотой:
Находим честность, ум, культуру.
               
Нас убеждали долго в том,
Что слава, роскошь и богатство
Тех, у кого под властью царство,
Всегда считается грехом.

Нещадный гнёт и вечные поборы…
Россия жаждет перемен!
Но, кто ей явится взамен?
Советы? Праведники? Воры?

1917-й. Пришли Советы и воры,
Знамёна красные развесив;
Кого - казнив, кого - повесив,
Кого- то заживо зарыв…

1918-й. Царя решили расстрелять,
Все ветви, корни – уничтожить…
Как судьбы всё - таки похожи?!
Толпа кричит: «Распять! Распять!»…

Печальна участь осуждённых.
Читайте в книгах…  Я - молчу…
Тревожить мёртвых не хочу
В своих стихах новорождённых.
               
2010-й. И, ставя подпись под строкой,
Свечу в их память зажигаю
И трижды тихо повторяю
Молитву всем за упокой 
               
СТРАСТОТЕРПЦАМ               

Мы можем истину узнать,
Вписать истории страницы,
И должное святым воздать,
Им в пояс низко поклониться.

Палач не скажет: «Это – я…»
И сам не явится с повинной.
Убита целая семья,
И преступленье очевидно.
      
Ещё до Ирода пошли
Младенцев пытки и мученья;
Ломали кости, кожу жгли,
Чтобы услышат отреченье…

Надежда, Вер и Любовь!
Как птицы, в небо улетели,
И запеклась на камне кровь,
Чтоб мы в грехах не зачерствели.

В одном ряду и Маковей,
Не меньше в пытках пострадавший;
И семь прекрасных сыновей,
Христа пред смертью не предавших…
               
Не важно, кто и как убит,
В какое время они жили;
Их подвиг в людях не забыт.
А, значит, их не победили.

Путь к вере – это не тропа
В тени деревьев, их прохладе,
Где любит  шествовать толпа,
Какой-то общей цели ради.

Нет в мире мёртвых и живых,
Всё повторяется на круге.
И тот лишь будет «во святых»,
Кому Сам Бог зачтёт заслуги.

Из прошлых стихов