Правда во мне

меня надламывают
и стойко я держу удары
Плетью скользящие вдогонку
пренебрегают мной
и я у края
стою
глядя в глаза ребенку.

и меня будто понимают,
жалеют
но и жалости не получаю
как будто снова,снова
я плетью сама себя предрешаю.

моя душа привыкла к красоте
и звонким эхом скажет недоступность
что выбрала она руки снова не те
что ее слишком привлекает гордость.

я не смирюсь,
и пусть руки снова не те
глаза не те,не станут мне родными
но я буду в своей незримой темноте
делать шаги вперед
хоть не впопад слепые

и отречено выберет кого-то
он наугад по собственным мотивам
не заструиться в тишине
ее душа свирельным переливом
ее душа не падшая звезда
холодная до боли скромность
она лишь образец того стыда,
которым помыкает его гордость

что до меня,мой век уже угас,
ведь правда среди нас
непозволительная роскошь
с улыбкой гордой на показ
она в маске сыграет колкость
но блеск угаснет,свет ее холодных глаз
померкнет в час пленительный и робкий
ведь нынче правда на показ-
слишком непозволительная роскошь.