Книгочервь

                Ах, ничего, что всегда, как известно,   
                наша судьба -- то гульба, то пальба...   
                Не оставляйте стараний, маэстро,   
                не убирайте ладони со лба. 
                Булат Окуджава. Песенка о Моцарте
               
                Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
                Средь военных трофеев и мирных костров...
                Владимир Высоцкий. Баллада о борьбе


Среди виней и треф, среди бубен и черв
не резон обмирать и яриться.
Лист проточит сквозь пОры порЫ книгочервь –
и судьба в несудьбе растворится.

Вот и я свою жизнь промотал, просвистел,
проиграл на серебряных струнах
на плацдармах столов, среди библиостен,
в язвах взоров и в зорях угрюмых.

Просвистал, словно ветер, коснувшись огня,
и почувствовал щёкот сквозь кожу:
- Тебе некуда спрятаться? Спрячься в меня.
Я все беды сниму и скукожу.

– Кто ты? Ветра обрывок? Огня ли язык?
Или в шкуру упрячешь соболью
скатный жемчуг слезы по морщинам калик?
Или душу обнимешь собою?

Дрогну, грозной судьбою застигнут врасплох
там, где надо сполна рассчитаться,
и на выдох таинственный – радостный вдох!
грохот сердца – на смех святотатца...

И зажмурюсь: во мраке глаза не нужны.
Заладоню свои лопоухи.
Мёртвый холод железобетонной стены
защитит от стальной оплеухи.

Пять минут на безмерно громадный глоток
тишины. И – пальба-перепалка,
и... железный бетон – погребальный листок!
задрожит и скукожится жалко...

А за павшей стеной, за спиной у меня –
злое небо огня и металла...

Это Аэропорт. 
Это стынь-пятерня
Чело Века в бетон закатала...