Восьмистишья

* * *

лежим, считаем удары
 набухает будильника лёд
 патронташ разрывается старый
 сердце бьётся – оно же бьёт

 мы с тобою – средь сирых и малых
 кто здесь каторжный – кто конвой?
в изолированных каналах,
в навсегда параллельных каналах –
два патрона в двустволке одной


* * *

в чёрно-синей воде, если долго смотреть,
всё равно не увидишь того, что предметно
 чешуёй осетров растворяется сеть,
невода островов пораскиданы тщетно
 в чёрно-синей воде нету даже чернил,
а уж влаги живой в ней, тем более, нету
 впрочем, глянь, если прежний багаж позабыл,
в даль, где ночи венец – и кончина предмету


* * *

по касательной! – только кожу тебе задела
 и не придумывай, будто глубже зашла
 и не придумывай, будто самое тело
 души – то ль отморозила, то ли сожгла

 по касательной! – только кожу тебе задела
 и не придумывай, будто дела твои – швах
 и не придумывай, будто душа отлетела
 всего-то: расходится кожа во швах


* * *

себя в простодушных числю,
простой посещённая мыслью,
что требует только сердца,
ей напрочь не надо ума:

любовь на рассвете жизни –
есть страстный восторг пред жизнью,
любовь на закате жизни –
есть, в сущности, жизнь сама


* * *



я думала – ну вот, анорексия:
всё, что ни съем, – идёт наоборот
 я думала, то хворь, а то – Россия
 с колен на голову встаёт

 она встаёт, как смерть, неотвратимо...
и в небе оттого не зришь ни зги,
что, вдрызг разбив небесные светила,
там маршируют – сапоги

*
Марина ПАЛЕЙ
Опубликовано в журнале:«Крещатик» 2014, №4(66)