Нас трое

папа мне говорил, что когда-нибудь он придет,
этот день, что разделит всю жизнь на двое.
пусть не помню отца, но я помню лед
и мину, которая волком воет.

нас трое: павлик, я и старуха-мать.
она была молодой, это, правда, важно,
просто однажды вздумалось умирать,
старым тогда становился каждый.

они забирали женщин, но не меня.
я, в рванье, некрасивая что есть силы.
все проходили мимо утром любого дня,
ухмыляясь.  я им жутко не подходила.

закончился провиант, выгорела одежда,
что-то украли свои, что-то забрали эти.
на этом свете все кончилось. и надежда,
о ней что-то знали теперь лишь дети.

в хлеб добавляли пыль, пили воды из лужи,
грызли ночами картофельные обрезки.
нет жизни и смерти. теперь ничего не нужно,
все началось и закончилось слишком резко.

соседи предали, утром баланду варят.
днем убивают людей. так убили маму.
я не знала, мама, что люди - твари,
 мы с пашей тебя схоронили в яме.

павлик злился, плакал и бил ногами.
пытался держаться, но сложен номер.
те называют себя богами.
не согласишься?  считай, что помер.

я не помню, как умерла. ничего и пусто.
ни обиды, ни боли, но знаю: ночью
эти люди убили не гордость - чувство.
и оно же меня до сих пор волочет.

паша бросил камень в голову полицая,
брату шею пронзила пуля шального тыла.
мам, я живу, господа порицая.
мама, зачем нас опять убило?

папа мне говорил, что когда-нибудь он придет,
этот день, что разделит всю жизнь на двое.
я не помню отца и не помню лед,
так забыть бы мне все остальное.