Михайлов день

Посвящаю тебе, моя Лёля, и детям моим,
включая красивых и добрых невесток моих.


***

Я — Михаил — "подобен Богу",
Так переводят толмачи.
В том, может, доблести немного,
Что горд я именем своим.
Я к ложной скромности не склонен,
Во мне кипит вулкан страстей,
Но Божьей воле я покорен
И не хочу грешить — "ей-ей"!

Но как, скажите, жить безгрешно,
Когда так сладок грех иной?
Я — Божий раб, грешу, конечно,
Грешу и летом и зимой.

Не научён я помолиться,
Не знаю просто я молитв,
Но я могу терпеть, трудиться,
Авось за это Бог простит
Моё куренье без предела,
Лихое пьянство, женщин круг
За доброту, за постоянство,
За то, что честен, всем я друг.

Уж скольких, с кем грешил, работал
Теперь уж нет, они уж там,
Где тишина, покой, свобода
От дел, соблазнов, игр и дам.

***

Страна моя, моя Россия
Сейчас в лохмотьях и в дерьме.
Моя работа..., глаз бы синих
Не открывать мне, жить во тьме,
Чтоб не видать того позора,
В котором ныне мы сидим.
Живут вольготно хамы, воры
И нет ни прав, ни дел иным.

Рабочий стол мой в институте
Грустит в пыли и в пустоте,
А я, как раб, как БОМЖ, по сути,
Торчу в грязи, в пыли, в воде,
Чтоб заработать корку хлеба,
Кусок тепла, одежды клок.
Тружусь, кручусь, и только небо
Мне крыша, воля, друг и Бог.

Но я здоров, не унываю,
Я верю в лучших дней приход,
Когда возможно, наливаю
И поднимаю тост за тот
Хороший день, что ждёт нас завтра,
Когда в почёте и в цене
Вновь станут труд, и ум, и совесть,
Когда никто тебе и мне
Хамить, куражиться не сможет
Лишь потому, что ты и я
Владеем лишь умом и силой,
Не будет каждая свинья,
Что у корыта пост схватила,
Вольна толкать, пихать и хрюкать,
Что мы — изгои, дураки,
Нас поучать, гонять и "нукать",
Опустошать нам кошельки...

***

Но я отвлёкся здесь от темы,
О том, что грешен всё же я,
Порой, судим бываю всеми,
Как искушения змея
Меня недавно укусила,
А я, смутив народ честной,
Остался, всё ж, с умом и силой,
Из мёртвых вышел я живой.

Я — Михаил, и день Михайлов
Впервые был оповещён
В моей стране, а я не Каин,
Я русский сын и был крещён.
С утра я праздник сей отметил,
Ко всем открылся я душой,
Но сатана своё здесь метил
И распростёрся надо мной.

Нашлись помощники у чёрта,
Чтоб опоить меня, и вот...
Моя фигура распростёрта
На берегу. Качая борт,
Волна рвёт сеть из рук рыбацких,
А я лежу, как глянуть — мёртв.
Мои "друзья" все в позах жалких
Воруют рыб — доволен чёрт.

На берегу было кладбище,
Туда меня и сволокли,
А над лиманом ветер свищет,
Я ж — холодней сырой земли.
Моим "друзьям" здесь чёрт был братом,
Но вот Архангел — Михаил
Нашёл людей, шепнул: "Ребята!"
И привезли меня к своим —
Родным, любимым, кровным, близким.
(Вперёд ногами не несли)
Подняли всех, раздули искры,
В реанимацию свезли.

От их забот, любви, приязни
Я ожил, пусть я — Одиссей.
О! Михаил-Архангел, разве
Язычник грешный хуже всей
Плеяды ведьм, чертей, подонков,
Что людьми числятся средь нас?
Ты спас меня, и этим тонко,
Но больно ранил эту мразь

А я наутро ржал, как мерин,
Не сразу внял твоим благам.
Трудился честно, в Бога верил
И всё простил своим врагам.
Благодарю судьбу и небо,
Что мне дают ума и сил,
Что честь, любовь и труд — мне кредо,
И Ангел мой — ты, Михаил!


© М.С. Шутенко, ноябрь 1996 — декабрь 1997, Мелентьево.