С осточертением

А у него глаза жадные, карие, с блеском томным и не усталые.
У него времени найдется на меня тогда, когда хочется,
Губы теплые, нежные, любящие и как розы алые-алые.
И совсем не колется, и до рвения болезненного можется
Не вспоминать о тебе, дай Бог что-то с ним нужное сложится.

А у него голос бархатный, сладостный, он всегда со мной радостный,
Слов на ветер никогда не бросает, держит меня и от всего укрывает.
Не пускает гулять по парапетам, закрывает крыши до двадцать третьего лета
И вытаскивает из толстовок, свитеров и маек, желая со мной завести двух лаек.

***
А, по правде, если сказать – не воплотить, не сделать и не создать.
Инфантильна и безответственна, вечно витающая в облаках,
Не живущая «здесь», «сегодня», «сейчас» и теряющаяся в словах.
И не надо даже связываться и не надо думать, что буду другой –
На судьбе высечено стать собой, оставаясь всем совершенно чужой,
На судьбе высечено оставаться ничьей, слушая много речей
От тех, с кем пыталась, но не смогла – и во Вселенной моей мгла
Каждый раз ложится сгустками, отмеряя сутки за сутками
В ожидании, когда будет легче и лучше, спокойнее и без тучи,
Нависшей над жизнью, над мыслями, о том, как можно крысами
Быть внутри себя, изгрызать, расцарапывать всю до дыр, добела.
Попишет, попишет девочка да успокоится – снимет розовые очки,
Из иллюзий не создашь много стихов – только громче стонется.
Поплачет, поплачет да вскроется – поедая гнилые куски
От того, что осталось, от того, кем не стала, от того, что впереди,
Туша о запястья свои тлеющие бычки, видя, как дохнут последние светлячки.
Девочка пойдет спать – завтра девочке очень рано вставать,
А бедняжку ломает всю и режет, и внутри какой-то гул и скрежет
И очень хочется взять и не проснуться, очень хочется вина и кагора,
Под мир затхлый этот прогнуться, забывая очертания его хладного взора.

Забираться под три одеяла и никогда не снимать капюшон –
Спать в толстовке и не делиться ни с кем наболевшим сном.
Прикрываться руками от ветра, ждать луча долгожданного света
И не уехать, не улететь, жить с такой до скончания века
Мыслью слабой, проросшей, что ее запрягли в чужой мечты вожжи,
Что никогда ничего не изменится, что не привезут хороших вестей с севера.
И девочка наестся д*рьма этого по самые гланды, шестью играми пробитые уши
И будет играть в нарды, надеясь, что однажды выдохнет/сдохнет
И станет легче и лучше.

6.10.14 – 7.11.14
Иллюстрация: Artur Saribekyan