мечтатель и рыночная любовь глава 43

ГЛАВА  43.   ИЛЬИЧ

Как-то  раз грузил  в  машину
Наш   поэт  листы  железа.
Друг  Ильич, подкравшись,  «в  спину»
Крикнул:  «Чтоб  оно   не  влезло!».
А  затем  уже  серьёзно
Он  спросил: « Кому,  зачем?».
– Сыну  Иры  скрупулёзно
Подобрал  я  всё затем,
Чтобы мог  он  заварить,
Что  пора,  и… заменить.

Шла  беседа  деловая
О  ремонте  кузовов:
Часть  какая  их  гнилая,
Кто  на  что пойти готов,
Исходя  из  тех  финансов,
Что  сумел  он  заработать,
У  кого  какие  шансы…
– Ясно,  будет  «отработка»
Мамой  за  твою  заботу,
И  в ближайшую  субботу…

Тут  Ильич  стал  намекать
На расплату  не  деньгами, 
А  что  рад поэт  был  взять…
Догадались  и  мы  с вами.
Ильичу  тому  всё  шутки:
У него  в  любви  порядок.
И тому шлёт  прибаутки,
Мир  кому  сейчас несладок.
А поэт  сказал серьёзно:
– Что  ж,  пари,  пока  не  поздно.

Спорить  я готов с  тобой,
Что   «спасибо»  не  услышу,
А  свиданья  с  дорогой
Я  подавно  не  увижу.
И причина  здесь  понятна:
Секс  с  другим  ей  интересен.
Мне  в  любви – лишь  солнца  пятна
И  мотивы  грустных  песен.
Подождём  мы  две  недели
И  узнаем, что  хотели.

Спорить  будем  на бутылку –
Больше  нам  пока не  надо:
Не  залить  мне  страсти  пылкой.
Страсть  во мне,   что  шум  торнадо.
Разопьём  мою  «победу»
В гараже иль  на рыбалке.
Так  что  ты готовь  к  обеду
Выпивку  и… что  не  жалко.
Две  недели пролетели:
Грусть  запили  и  заели,

Рот  ладонью  вытирая,
– Да, –  сказал  Ильич,  грустнея, –
Ты  далёк  сейчас  от  рая,
Не  везёт  тебе,  друг,  с нею.
Думал я,  что  есть в ней совесть
На  «спасибо»  рот открыть.
Напиши  об этом повесть
Иль стихи,  чтоб  остудить
Жар обиды.  Наливай!
Пусть  в  вине  нам  будет рай.

– Винный рай  не  очень сладок,
Коль  тоской  наполнен  он.
Вот  экспромт. Насколько  гладок
Будет,  если  опьянён
Я  любовью и вином.
Только разница большая:
На  любовь  ответ  винтом – 
Чаша  грубая,  пустая,
А с  вином  мы  чаще дружим.
Вот  стихи  под  винный  ужин:

«Ты не моя  давным-давно,
И с каждым днём тоска сильнее.
Судьбой тебя любить дано,
А ветер ту любовь развеял.
Я вновь кричу, зову тебя –
Но загрустило даже эхо.
Меня  в  чудачестве  винят:
Со стороны другим потеха.
Возможно,  вышел я из моды –
Горю в мифическом огне.
Я о тебе слагаю оды,
А ты не вспомнишь обо мне».

Тоску любви  изрёк  здесь  я
Без  опрометчивых  намёков:
Не намекая, кто змея,
И как  зашла она  далёко.
Но   смысл  стиха изменим  быстро.
Дальнейший  стих похож  на  выстрел:

«Ведь ты  совсем не  виновата,
Что  любишь  многих  из  мужчин.
Служанкой  стала ты  разврата,
А  я  попался  на  почин.
Природа  женщин  сотворила
Такими,  как  они  и  есть.
Похоже,  здесь она  шутила…
Шутя,  сказала  слово  «честь». 

 – Те глубокие  нюансы,
Что  ты  только  изложил,
То  ли стансы,  то ль  не  стансы…
На  хлебни,  чтоб  долго  жил…
Лучше слушай  анекдоты,             
Что  тебе  я  расскажу.
Посмеёмся,  а  не  то  ты
Уподобился  ежу:
Весь  в  клубке,  как  он,  колючий.
Не  для  пьянки этот случай.

Дальше,  как  в обычной  пьянке,
Рюмка  к  рюмке,  тост  на  тост,
Но без  баб – не  на гулянке…
И  без  грусти – не  погост.
Что   ж,  друзей  мы  понимаем,
Расслаблялись  иногда
С  ними  вместе… Их  мы  знаем…
Вместе  мы  в «беде» всегда.
Ценим  мы  своё  богатство:
В  гаражах – пивное  братство.

Там, где  водка и  вино,
И  компания   большая,
Рассказать  заведено
То, что главным  мы считаем.
Закусив  хамсой  проворно,
Вдруг Ильич  сказал: «Так  вот,
Честь и  совесть…  всё  здесь  спорно.
Прав,  кто  ловко  повернёт…
Вот  пример  из нашей  жизни. 
Он  другой  водичкой  брызнет.

Мой рассказ – совсем короткий.
Было дело  лет  так…  пять.
Но ещё  по  рюмке  водки –
Легче  будет вспоминать.
Вот,  теперь  другое  дело –
Вспоминая,  аж  дрожу:
Гибкий  стан,  богини  тело,
А  лицо…  всё расскажу,
Ведь не  зря  автомобили,
Видя  Люду, тормозили.

Всё  правдиво,  без изнанки:
Носик   римский,   ноздри  тонки,
Брови,  как  у  куртизанки,
Голосок  приятно-звонкий.
А глаза!  Тебя  насквозь
Вмиг  пронзают – всё, поймался:
Словно  вбили  в сердце гвоздь,
И  в душе теперь  она  вся.
Не  хозяин  сам себе –
Испытание  судьбе.

Ощущение  такое:
Ты  растаял,  ты летишь…
Все исчезли – только двое:
Ты,  она,  кругом… Париж.
Всё  для  вас  и… вдруг ты  трезвый –
Ни  Парижа,  ни  её,
Ты  побит,  ты…  кот  облезлый –
С ней другой  сейчас  идёт.
Но меня  вдруг  полюбила,
И  такое  дальше  было…

Скажешь, что  же  тут  такого,
Много есть  красавиц дивных.
Дело в том, что  бестолковы
Часто мы в делах интимных.
Эгоизм иль  что другое
Проявляем, полюбив.
Словно  в  мире  нас  лишь  двое,
Про  других  совсем  забыв.
Всяк  творит  свои законы,
Позабыв  богов,  иконы…

У  тебя  с  Ириной  что-то,
Скажем, вроде винегрета:
Ей  с тобой играть охота,
Той  игрой  она  согрета.
Говорит: «Люблю  безмерно».
Может, так – поди  проверь.
Ты  в измене  видишь  скверну,
Ей измена – к   счастью  дверь.
Мне  же  чудная  Людмила
Вот такое  говорила:

« Нам  с  тобой вдвоём  приятно,
Ну  и  что тебе  ещё?
Впереди  неоднократно
Будет  в сексе горячо.
Так зачем  тебе  раздумье
О  других моих делах?
Я  считаю: не  безумье
Жизнь  прожить  в  мирских  грехах.
Так  давай, мой  дорогой,
Я  с  другими  и  с  тобой…». 
 
Так  вот,  честно и  открыто,
Поступала в жизни  Люда:
Всё  от  жизни и  досыта.
Уважали  Люду всюду.
И девиз  её  по  жизни
Был  могучий  и  простой.
В разговоре  смехом   брызнет,
Скажет:  «Нет, дружок, постой,
Или  всё,  иль ничего –
Будь хозяином  всего».