Туркмены в Париже из Проникновения за бугры

Я был в Париже. Что я делал там?
Бог весть. Но сам Париж мне был не виден
Оттуда. Так что, несколько обиден
Мне этот сон. Аэропорт. Глазам

Моим одни зелёные газоны
В угодье отданы. Всего лишь день
Мы здесь. И скоро самолёта тень
Скользнёт отсюда. Вкруг большой препоны —

Билетных касс — зачем-то я иду.
Две девушки, увлёкшись бадминтоном,
В меня воланом попадают; оным
Испуганный, "ой-ой!" я на ходу

Произношу — ну чем не по-французски?
Потом немым я претворяюсь, чтоб
Они не разгадали и по гроб,
Какие я испытывал нагрузки

Стеснения. Улыбочкой скользнув
По загорелым бёдрам, ухожу я,
Слегка жалея, что не смог я всуе
К ним примоститься для знакомства. Клюв

Вот-вот поднимет птица расставаний
Со мною на борту. У самых касс
Знакомых я встречаю — кто из нас
Случайных не испытывал свиданий

Со старыми знакомыми? Их два.
Они — что удивительно — туркмены.
Но, более всего, в них перемены
Меня шокируют. Ведь в армии едва-

Едва они по-русски говорили.
А тут, в Париже... И какой-то вид
Интеллигентный... Опыт говорит,
Что, если нацепить очки горилле,

И та глядит профессором... Нет-нет,
Они другие — просто изменились
И в этом виде в сон ко мне явились —
Париж для сердца русского — тот свет!

Привет, Ражаб-Берды! Байрам-Дурды,
Салам! И... как там это по-французки?
А помните армейские кутузки
И чёрные сортирные труды?

Они чего-то тоже говорят,
И складно так — как юные поэты!
Текут их тихострунные ответы,
И слух ласкает нежный звукоряд,

И никаких "тыр-быр". Но вот куда
Они летят? И над окном читаю
Я: "Mexica"... Ну ладно. Ближе к раю
Желаю приземлиться! До свида...