мечтатель и рыночная любовь глава 31

     ГЛАВА  31.  «ДРУЖБЫ,  ПЯТЬ»    
         (ПРОШЛО  ТРИ  ГОДА)

Всю  неделю  регулярно
Были  встречи  «голубков».
Как  хохлы  сказали  б,  «гарно».
Я  скажу:  всегда  готов
Так же  жизнью  наслаждаться.
Но,  как  исстари  ведётся,
Плагиат  простите,  братцы:
«Только  дурню  клад  даётся».
Наш  поэт – не  дурачок –
И  попался  на  крючок.

Снова  Ира  «захандрила»:
– Борик,  будет  перерыв.
Подработать  пригласила
Тут соседка.  Мой порыв
От  детей  держи  ты  в  тайне –
Всё  «разбойники»  сгребут.
Заработок  мой  случайный,
Так  сказать,  кладу  под спуд.
Вся  работа – после  рынка –
Неприятная  «картинка».

– И  как  долго? На  всю  жизнь
Подработка  будет  длиться?
– Милый  мой,  не  будь капризным,
Перестань  напрасно  злиться.
Может,  месяц  или два.
Там  посмотрим, как  пойдёт.
Да  и  что  там  за  братва
В  этой  фирме:  йод  иль  мёд?
И  какая  там  работа,
А  то – ну,  её  в  болото.

Заезжать  за  мной  не  надо –
С  рынка  сразу  я  туда. 
А  Борис: «Ну,  ты – торнадо
Иль  летящая  звезда.
Ну а  может,  подвезу  я?».
– Делом  ты  своим  займись.
Что  взорвался,  как   Везувий?
И,  шутя,  сказала: «Брысь,
Я  сама  всё  порешаю».
– Всё  понятно:  я  мешаю…

Началась тут  перебранка,
И,  понятно,  долго  длилась.
В  каждом  слове лишь – изнанка,
Но  не  в  шутку  находилась.
Грустно  слушать,  понимать:
Перебранки,  ложь,  измены.
Снова  мы  переживать
Долго будем  эти сцены:
Не из  филармонии –
Жизни  дисгармонии.

Я поэта не пойму –
Звякнет  Ирочке: «Ну  как?
Ты  ко  мне  или к  нему
На  свиданье?»
                – Ты  дурак.
По макушку  я  в  делах.
От  безделья  ты  жируешь.
– Зря  ты  так,  я,  как  монах,
Без тебя  не попируешь.
Можно,  я  к тебе на  рынок?
А  то,  в самом деле, – инок.

– Нет,  на рынок  не  пытайся.
Не  до  встреч – забот  полно.
Ты  другими  развлекайся.
– Мне  такое  не  дано.
Я  тоскую  три  недели.
Ты  спокойна,  как  гранит.
Неужели, в самом деле,
Твой  известный  аппетит
Снова  к  Юрику  горит?
Я  не  верю,  что он спит.

– Вот  опять  ты намекаешь.
Я  ж  сказала:  дел  навалом.
– Ладно, всё, сама,  как  знаешь,
Поступай,  треплюсь  я  даром.
Как  разведчик –  «Сов. секретно»
От  меня твои дела.
Все  пути  к  тебе запретны:
Ну  и  строгость  завела!
Сам  же  думает:  «Проверю,
Кто  кому  насколько  верен».

Чудный  августовский  вечер
Приближался.  Как  назло,
В этот вечер  радость  встречи
Испытать  не  повезло
Тем,  кто  встречей  обделён.
Наш  «разведчик» полон  злости.
Подозреньем  опьянён,
Шёл  к  Ирине,  но не  в гости.
Перед  ней,  как  изваянье,
Появился – ждёт  признанья.

На  лице  Ирины – смута.
Молча  смотрит  и  поэт,
Словно  скорбная  минута…
Но покойников  здесь  нет.
– Подвезти  тебя охота, –
Тишину  поэт  прервал.
– Я  не  еду  на  работу, –
Ирин  ротик  прошептал.
– Отвезу  тогда домой…
– Я  иду,  но в  дом  другой.
 
– Всё  равно,  куда  мне  ехать,
Но  тебя  я  провожу:
Очень странная потеха
Слышать  «нет»,  куда скажу. 
Объясни мне  поведенье
Очень  странное  твоё.
– Я  иду на день  рожденья:
Сын  хозяйки,  муж  её
Шутят: «Мы, как  сговорились,
В  день  сегодняшний  родились».

Здесь  живут:  на  Дружбе,  пять.
Так  что ты  езжай домой,
И  не  надо провожать –
Лучше  мне дойти  одной…
Снова  долгое   молчанье,
А  потом:  «Мне  неприлично
Демонстрировать  свиданье:
Вдруг  хозяйка   встретит  лично?».
– Ну  и что  же  здесь  такого? –
Говорит  поэт  сурово.

– Я  прошу,  не подводи,
Не хочу  я  рисковать.
Наши  встречи  впереди:
Завтра  встретимся  опять.
Не маячь  здесь  долго ты.
Мне  убрать,  собраться  надо
И купить  ещё  цветы.
Уходи, не  делай  адом
Этот вечер.  Всё, пока.
Одурел  поэт  слегка

И  пошёл,  почти  шатаясь,
В  мыслях  путаясь  опять:
«Нет,  постой,  пойду,  дознаюсь,
Что за  адрес:  Дружбы, пять?
Подошёл,  стоит  и  ждёт.
Тут всего одна дорожка –
Мимо  Ира  не  пройдёт.
Буду  ждать,  как  мышку  кошка. 
Ждал он  два  часа  примерно,
Адрес  дан  ему  неверный…

И  опять – терзаний   муки.
Вот откуда седина.
Нехорошие  те  штуки,
Что подкинул  Сатана.
Как  побитая собака,
Шел  поэт из  гаража.
Смысла  нет  звонить  и  плакать,
Но  от злости  весь  дрожал:
«Всё, пора за  ум  мне  взяться
И  с  «разбойницей»  расстаться».

Дело  в  том,  что  ум-то  ум,
Да  не  всюду  он  пригоден.
Там,  где  место  грустных дум,
Там  совсем другое  бродит:
Сила  чувств  в одно мгновенье
Над поступками всевластна:
Все  умнейшие  решенья
Принимаются  напрасно.
Пусть поэт  один  побудет –
Иру  вряд  ли  он  забудет.

Даже  я  тут  ошибался.
Не  прошла и пара  дней,
Нет,  поэт  ещё  не сдался –
Ире не звонит   своей,
А она  сама  звонит:
– Я  сегодня  выходная, –
Голос,  как  приказ, звучит, –
Жду  сейчас, а где, ты  знаешь. 
Вот и всё, о  чём  тут  спор.
Не любовь,  а приговор.

Час  в  лесу  без  всяких   слов,
Звуки здесь  другие  были,
Шла  «борьба,  как двух миров»,
Так потом они  шутили.
Но  настал  час  размышлений.
Штиль заполнился  словами.
Заворчал  поэта  «гений»,
Убедитесь  в этом сами.
Стал Ирине намекать,
Что  пора  всё  рассказать…

Говорила  Ира долго,
И  текли  её слова,
Как  течёт спокойно  Волга.
У  поэта голова
Утонула  в  слов потоке,
Но  потом как  будто всплыл  он.
Ира слышит  вздох глубокий:
– Я;  теперь  скажу, как было
Все последние  полгода –
Мне способствует… погода.

Про  погоду  я напрасно…
Тут дела  твои –  «свидетель»:
Время  ты проводишь  классно,
Позабыла,  что  есть дети,
Что  меня  терзают  муки.
«Подработкой»  занялась:
Очень  быстро – в  кольцах  руки…
Но за  то  ли  ты  взялась?
Не  учу  тебя,  конечно,
Может,  вывод  мой  поспешный…

Жизнь – учитель самый  точный,
Только очень уж  жестокий,
Жизнь  нас учит  не  заочно,
И  учёбы  путь  далёкий.
Мне  поведал мой учитель
И сказал: «Разуй глаза,
Знай: бардак – любви обитель,
Это  вам  не  кинозал –
В нём  любви не  видят  люди,
В нём  процесс…  все  очень  любят».

И поэтому когда мне
Говорят, что  проститутки,
Здесь  работая  годами, 
Про  любовь  не  режут шутки,
Что  потом  они полюбят
Так,  как  надо,  человека –
Мне  дерьма не надо в блюде,
Нам  от  века   и  до века
Всё  про  эту мразь  известно:
Грязь  в  муке – плохое  тесто.

– Борик, очень ты жестоко
Тут о женщинах поведал.
Ну  а женщины Востока?
 Как о них  пойдёт беседа?
– Я  скажу   совсем  банально… –
Тут  Борис  прервал   Ирину, 
– Мне  не надо  виртуально,
Речь веду  я  про  «малину»,
Ту,  которую  когда-то
Называли  все развратом.

И  совсем мне непонятно,
Почему их защищаешь.
Даже  больше,  неприятно,
Что таких ты  женщин  знаешь,
Так  как  просятся  намёки
Про «скажи  мне,  кто  твой  друг…»,
Ты прости мои наскоки
На  друзей  твоих,  подруг.
И давай   на  мировую
«Невским»,  что  ли,  «попивкуем».

Нет,  пожалуй,  чтобы  легче
Стало на; сердце  у нас,
Выпьем  что-нибудь  покрепче,
А  плохое  скинем  с глаз.
И,  когда  глоток последний
Булькнул  в горле  у  Бориса,
Обхватил их вечер летний,
Страсть  любви  на них  повисла,
Иль  они  её  схватили –
Нас   к  чертям  всем  удалили…