Женщины Казановы 18 ххх

       Alex Gor ЖЕНЩИНЫ КАЗАНОВЫ

       В умах миллионов людей Джованни Джакомо Казанова является, прежде всего, выдающимся героем - любовником, превзошедшим славу Дон Жуана. Кроме многочисленных любовных побед, Казанове, опираясь на его собственные мемуары, приписывают славу великого философа, поэта, математика. алхимика и абсолютно бескорыстного человека. Практически нет никаких других исторических документов о жизни Казановы, подтверждающих его добродетели, кроме его  мемуаров. «Жизнь Казановы — настоящий плутовской роман. Казанова — любимец дам, авантюрист и мистификатор, легко выдающий себя за алхимика или мага. Он странствует по Европе, соблазняя женщин всех национальностей и наставляя сильных мира всего. Этот внешне легкомысленный персонаж — одна из ключевых фигур своего времени», утверждает французский писатель и литературный критик Филипп Соллерс.      
 Два больших писателя, Стефан Цвейг и Герман Кестен, затратившие на изучение жизни Джакомо Казановы, своё драгоценное время, приходят к неутешительному для Казановы мнению, что он  всего лишь «блистательный шарлатан, авантюрист и сутенёр». Других добродетелей писатели у него не обнаружили. Если довериться мнению этих достопочтенных людей, вызывающих огромное уважение, то Казанова — человек, который сам сделал себе «историю», заставив тысячи людей поверить в историю его жизни, изложенную в его мемуарах, после публикации которых к нему и пришла слава.
    Стефан Цвейг: «Казанова представляет собою особый случай, единичный счастливый случай в мировой литературе уже потому, что этот блистательный шарлатан попал в пантеон творческих умов, в конце концов, так же незаслуженно, как Понтий Пилат 8 в символ веры. Ибо его поэтическое дворянство не менее легкомысленно, чем нагло составленный из букв алфавита титул - шевалье де Сенгаль: несколько стишков, импровизированных между постелью и игорным столом в честь какой-нибудь бабенки, отдают мускусом и академическим клеем; чтобы дочитать его "Икозамерон"  - чудовище среди утопических романов, надо обладать овечьим терпением в ослиной шкуре, а когда наш милый Джакомо начинает еще, вдобавок ко всему, философствовать, приходится сдерживать челюсти от судорожной зевоты. Нет, у Казановы так же мало прав на поэтическое дворянство, как и на место в Готском Альманахе; и тут и там он паразит, выскочка без прав и родовитости»
   Герман Кестен, немецкий писатель:   "Он был дитя любви и нелюбимым ребенком. У него было два отца, один бедный и законный, а другой незаконный и богатый; ни один о нем не заботился. У него была юная прелестная мать, делавшая карьеру на сценах и в постелях, от Лондона до Дрездена, но этого ребенка она отдала чужим людям, как только ему исполнился год; с    того времени он более никогда не жил с нею вместе. У него было пять братьев и сестер, а он рос как сирота.
Половина его жизни с небольшими паузами была сплошным наслаждением  с сотней-двумя женщин (по словам Казановы). Он ухитрялся любить, по его собственным словам, во всех положениях: стоя, сидя, лежа, с одной женщиной, с двумя, двое мужчин с одной женщиной, с мнимым евнухом, со своей племянницей, со своей собственной дочерью, со старыми подругами, встреченными тридцать лет спустя, с десятилетней, с семидесятилетней (причем ему придавал силы вид его обнаженной двадцатилетней подруги), одновременно с матерью и дочерью, с проститутками и девственницами, которых он же и лишал их девственности. Он любил со смехом, он любил со слезами, он любил с клятвами и с фальшивыми обещаниями, с искренними обетами и с правдивыми словесными каскадами, на свету и в темноте, с деньгами, без денег, для денег, а когда он не любил, он говорил о любви, и вспоминал о любви, и желал любви.    Любовь  была  для  Казановы  не только  жизненной  потребностью,  но  и профессией.   Казанова покупал понравившихся ему девиц (более всего ему по душе были  молоденькие  худые брюнетки), учил  их  любовной науке, светскому обхождению,  а  потом  с  большой  выгодой  для себя  переуступал  другим – финансистам,  вельможам,  королю. Не стоит  принимать  за чистую монету  его уверения  в бескорыстии, в том, что он только и делал, что составлял счастье бедных девушек, -- это был для него постоянный источник доходов.
 Вся его жизнь была театром.  Его сценой были женские монастыри Венеции и Авиньона, гарем Константинополя, парижские салоны, лондонские игорные залы, королевские замки Варшавы и Потсдама, парки императрицы Екатерины Второй в Санкт-Петербурге, дом Вольтера в Ферне, бордели Вены, виллы банкиров в Амстердаме, оперные балы Кельна и Мадрида, хижины крестьян в Италии и России, тюрьмы многих стран, кабинеты министров и лавки ростовщиков, жилища актрис и храмы, театральные гардеробные и кофейни всей Европы».
 Вот таким представляется метрам мировой литературы итальянец по имении Джованни Джакомо Казанова, получивший мировую известность, как герой-любовник. Если Казанова и создал сам себе мировую историю, и славу героя-любовника, то только за это умение он в ней и останется на века.  Так что, предлагаю поверить в любовные похождения Казановы, (или сделать вид, что поверили) которые он сам и описал (или сочинил) и познакомиться с его женщинами. В этом знакомстве нам помогут мемуары Казановы и книга «Казанова» Германа Кестена.
                От автора

Беттина, 13 лет

Когда Джованни было 11 лет, он попал в дом  священника Гоцци. У священника была сестра по имени Беттина. Как вспоминал сам Казанова, тринадцатилетняя Беттина была очень красивой девочкой, в которую он тут же влюбился. Именно Беттина пробудила в Джованни сексуальную чувственность, когда невинно мыла ему ноги, гладя их своими мягкими ладошками далеко выше колен. Похоже, это «невинное» мытье ног вызвало у Джованни первую эрекцию, которая закончилась семяизвержением. Ему было очень стыдно перед Беттиной и он очень хотел продолжения. Продолжение было — именно тогда Джованни начал мастурбировать. Мастурбируя, Джованни думал о Беттине. Поэтому есть все основания считать Бегитту «первой женщиной» Казановы и даже «первой невестой», поскольку маленький Джовани решил, что женится на Беттине.  Такая «сугубо личная» жизнь мальчика продолжалась четыре года, пока ему  не исполнилось 15 лет.

Лючия, 14 лет
Казанова вернулся в  Венецию, когда ему ещё не исполнилось 15 лет.  Священник Тозелло дал ему должность в своей церквушке Сан Самуэле, где когда-то его окрестил. Через двенадцать месяцев Казанова принял четыре нижних посвящения и стал господином аббатом, находясь на нижней ступени длинной церковной карьеры.  Свою церковную карьеру Казанова начал с того, что влюбился в  13-летнюю прелестную племянницу своего настоятеля -Анджелу. Однако «чересчур разумная» девушка, как пишет Казанова, не отвечала ему ни малейшей благосклонностью.
  Осенью Казанова приехал по приглашению графини Монте Реале в ее поместье в Пассано. Утром, когда он еще лежал в постели, очень молодая девушка, с развитой фигурой, принесла кофе.  Четырнадцатилетнюю девочку звали Лючия. Она была дочерью  домоправителя и каждое утро приносила  Казанове кофе в постель.
 На другое утро он нашел невинность Лючии столь возбуждающей, что  отважился на смелую ласку. Лючия отстранилась , но тотчас снова приблизилась, полная невинности и новой радости. Казанова решил каждое утро систематически соблазнять ее.   Когда девочка пожаловалась на утренний холод, Джованни предложил ей согреться в его  постели. Милый ребенок боялся, что в комнату  не вовремя зайдут. Джованни успокоил ее, закрыв дверь комнаты на ключ. Тогда девочка легла в его постель, и Джованни пришлось приложить много усилий, чтобы сдерживать себя. На следующее утро   Лючия стала ласкаться к нему,  прижимая свои щеки к его щекам. Джованни, не в силах сдерживаться, попросил девочку уйти.  На следующее утро Лючия, войдя, заперла дверь и, не  говоря ни слова, сразу прилегла к нему. Лючия заявила, что сделает всё, что он хочет.  Тут Джакомо живо заключил Лючию в объятия. Они целовались целый час, пока она не прошептала, что ее сердце не выдерживает и что Джованни может наслаждаться всем. Он знал это сам.
   Казанова пытается убедить читателей, что он не соблазнял невинную девочку, а она пыталась его соблазнить. Впрочем, нас интересуют женщины Казановы, а не его нравственность. Так что Лючия, в списке «Женщин Казановы», получает второй номер. Кстати, вскоре Лучия сбежала от отца с графским курьером.

Нонетта, 16 лет и Марта, 15 лет
Пятнадцатилетний Казанова вернулся  в Венецию и неожиданно обнаружил там себя, как он утверждает, объектом вожделения двух юных девушек. Нанетта и Марта Саворньян были дальними родственницами и «закадычными подругами» Анджелы. Нанетте было шестнадцать, ее сестра была на год младше. Их тетка, с которой они жили, синьора Орио, выделила им в своем доме на Салидас Сан-Самуэле одну спальню, где, время от времени, ночевала и Анджела.  Случилось так, что синьора Орио пригласила Джованнии погостить у неё в Падуе. Когда Казанова приехал в её имение, Нанетта и Марта заманили его в свою спальню. Молодые люди распили две бутылки вина, после чего стали играть в поцелуи. В конце-концов, они все вместе, раздевшись до гола,  улеглись спать «по дружески» в одну постель.  Что было дальше, можно узнать от самого Казановы:
    «Они повернулись спиной ко мне, и мы оказались в темноте. Я начал с той, лицом к которой лежал, и не зная, была то Нанетта или же Марта. Я нашел девушку свернувшейся калачиком и прикрытой ночной сорочкой, не делая ничего такого, чтобы вспугнуло ее, я, шаг за шагом, так быстро, как это было возможно, скоро убедил ее, что лучше всего ей притворяться спящей и предоставить мне свободу действий. Мало-помалу я расправил ее тело; очень постепенно, медленно и последовательно, но удивительно естественными движениями, она перевела себя в такое положение, которое являлось наиболее благоприятным из тех, какие могла предложить мне, не изменяя себе. Я приступил к ласкам, но чтобы они увенчались успехом, было необходимо открытое и очевидное согласие с ее стороны, и природа, наконец, заставила ее сделать это. Я обнаружил первую сестру вне подозрений [как девственницу] и, подозревая о боли, которую она должна была пережить, был удивлен [тем что] мне было позволено оставить жертву наедине с самой собой и повернуться в другую сторону, чтобы сделать то же самое с ее сестрой… Я застал ее неподвижной в положении, часто принимаемым человеком, погруженным в глубокий безмятежный сон. С величайшей осторожностью и боясь разбудить, я начал с услаждения ее души [клитора] и в то же время убеждаясь, что она была такой же нетронутой, как и ее сестра, я продолжал действовать, покуда она — откликнувшись самым естественным движением, без которого мои труды не увенчались бы победой, — не помогла мне добиться триумфа; хотя в критический момент она оказалась больше не в силах играть в свое притворство. Отбросив маску [спящей], она сжала меня в своих объятиях и прижала свой рот к моему».
 В своей жизни, Казанова, приверженец группового соблазнения, часто соблазнял одновременно сестер или подруг. В своих воспоминаниях, он ясно учит, что двух женщин вместе легче соблазнить, чем одну. Одна освобождает другую от стыда и соперничает с другой, из ревности или в насмешку. Двоим легче пренебречь опасностью и неосторожно достичь пункта, где более стыдно отступать, чем двигаться дальше, и порыв становится сильнее, чем стыд.
 Что же касается сестричек, то  Нонетта вышла замуж за графа, а Марта ушла в женский монастырь, замаливать своё грехопадение с Джакомо и Нонеттой.

Семинарист, 15 лет
 В 17 лет Джакомо определили в семинарию. В семинарии он присоединился к одному умному пятнадцатилетнему парню, с которым читал Горация и Петрарку. Через четыре дня они уже ревновали друг друга. Однажды  в постель Джакомо нырнул его молодой друг. Фонарь был погашен. Но как только послышались шаги префекта, юный друг убежал. Послышался звук падения, ворчание и угрозы префекта, который зажег фонарь, ничего не обнаружил и завалился спать. Впрочем, в собственной постели каждый был свободен, и Казанова, успевший возбудиться от юного тела своего молодого друга, прибегнул к надежному и проверенному способу снятия напряжения. Через несколько ночей Казанову нанес ответный визит юному другу.  Друг встретил его с радостью.  Ранним утром их привели к ректору. Их руки были связаны за спиной. Они должны были встать на колени перед большим распятием и получить от служителей по семь ударов тростью. Казанова поклялся перед распятием, что невиновен и что будет жаловаться патриарху. Его заперли в келье. На четвертый день Казанову исключили из семинарии и отвезли в Венецию, где он снова надел костюм аббата.

Дочь графа, 19 лет
 В имении под Пасиано Казанова влюбился в девятнадцатилетнюю дочь графа, которая была замужем за богачом арендатором и уверяла Казанову, что никогда не совершит смертный грех внебрачного прелюбодеяния с аббатом. Казанова напрасно осаждал ее четырнадцать дней, до тех пор пока на Вознесение не устроил так,  что молодая женщина села в его двухместную коляску. Казанова  приказал кучеру ехать дальней дорогой через лес. Через полчаса поднялась гроза, и молодая женщина вскрикивала от страха. Казанова снял плащ, чтобы прикрыть ее ноги, молния ударила в ста шагах от них, лошади встали на дыбы, молодая женщина судорожно вцепилась в Джакомо. Он нагнулся поправить перекрутившийся плащ, и воспользовавшись случаем поднял ее юбку; когда она хотела его оттолкнуть, новая молния сковала ее руки.  Казанова, не теряя времени, набросился на молодую женщину. Она начала упираться. Тогда он стал грозить, что кучер все увидит, если она совсем тихо не изобразит обморок. Напрасно она бранила и взывала к его совести. Казанова достиг полной победы.  Он занимался ею до конца грозы.  Она же звала себя погибшей и позволяла все.
      Так, впервые в жизни, Казанова изнасиловал женщину. В своих мемуарах, он уверяет, что никогда больше  так не поступал (???).

Распутная гречанка
 2 апреля 1743 года в его день рождения, который, как  считал Казанова, часто был днем его судьбы, к нему пришла красивая гречанка с прошением военному министру. Джованни обещал написать прошение, и так как она была бедной, то заплатила милому Джованни той самой «маленькой любезностью», на которую часто готовы женщины. Тем же самым гречанка «заплатила»  еще раз в полдень, когда получила прошение, и еще раз вечером, когда она появилась то ли сделать исправление, то ли потому что вошла во вкус.  Через три дня испуганный Джакомо заметил печальные последствия. Он устыдился. Он тотчас обрушил упреки на гречанку, но она со смехом возражала, что дала ему лишь то, что имела. Шесть недель лечения и диеты восстановили его, уверяет Казанова.

Лукреция и Анжелика (18 и 17 лет)
 В Риме у 18-летнего Казановы был мимолетный роман с прекрасной  18-летней Лукрецией, замужней молодой женщиной, которая ехала к матери.  Так случилось, что Джакомо и Лукреция гуляли в саду и остались одни. Они сели на траву и стали целоваться. Воспалившись, они стали искать уединенное место и быстро нашли такое. Посреди широкой лужайки за густыми кустами  росла высокая трава.  Безмолвно они сняли  друг с друга все покровы и  любили друг друга два часа подряд.
   Этой же ночью Казанова проник в спальню Лукреции, где она спала с со своей сестрой — семнадцатилетней Анжеликой. После ночи беспрерывных ласк Лукреция толкнула свою сестру в объятия Казановы, которая трижды изнемогла в его объятиях. В этом нас уверяет сам Казанова. Ну как не поверить 18-летнему «покорителю женских сердец?»

Случайные связи (снова девочки 11-12 лет)
 В период между 17-ю и 20-ю годами у Казановы были случайные и достаточно скромные любовные связи.  Джакомо познал двух девочек. Он любил две пары сестер.   Он имел аристократку и кухарку священника.  Секс с куртизанками в «зачёт» не входит. В тот же период Казанова получил постыдные  отказы от графини Бонафеде, от маркизы Дж., от племянницы священника Анджелы, от куртизанки Джульетты, и вероятно также от госпожи Вида и Барбары Далакуа. 
  В возрасте 20 лет Джакомо стремился овладеть совсем маленькими девочками. В Анконе он стал гостем знаменитой примадонны.  За обеденным столом сидела пожилая женщина, две хихикающие девочки и два картинно-красивых мальчика. Старший, кастрат по имени Беллино, и был «примадонной», ему было самое большее семнадцать лет. Как и во всем церковном государстве, в Анконе певицы театра тоже ценились за невыносимое побуждение к греху. Младший сын, Петронио, выступал в качестве танцовщицы. Чечилия учила музыку, Марина занималась танцами. Казанова, который из молодых женщин всегда ценил и предпочитал самых молодых, оценил возраст девочек в одиннадцать и двенадцать лет. Джакомо хотел  провести время с девочками и распределял за столом кипрское вино и поцелуи направо и налево Марине и Чечилии, и ко взаимному удовольствию ощупывал их сверху донизу. Казанова не пропустил и Беллино - он ухватился за кружевное жабо Беллино и открыл красивейшую грудь.
 «Этот недостаток», сказал Беллино, «я разделяю с товарищами по судьбе». Когда же Казанова запечатлел на этой груди поцелуй, Беллино убежал.
 Когда перед сном Казанова запирал дверь, пришла Чечилия, уже наполовину раздетая. Не возьмет ли господин Беллино с собою в Римини, где тот выступит в опере?
   «Только, если получу желанное от Беллино!» - ответил Джакомо.
   Чечилия убежала и сразу вернулась. Она сообщила Джакомо, что Беллино уже в постели, но завтра утром он выполнит желание господина, если господин отсрочит отъезд еще на двадцать четыре часа.
    «Тогда ты, Чечилия проведи со мной ночь!» - потребовал Джакомо.
  «Вы любите меня?», восхищенно спросила девочка. Получив заверения в любви, она побежала к матери, спросить разрешения переспать с Джакомо, и вернулась сияя от радости — мать считает его благородным человеком. Она считает его щедрым. Чечилия поклялась, что девственница, мигом заперла дверь и бросилась в его объятия. Она была милой и искушенной. Утром Джакомо осчастливил мать, подарив Чечилии три дублона.
   Из-за этого на него отчаянно дулась Марина. Ночью он спал с Чечилией, а ею  пренебрег. Чтобы не обижать девочку, Джакомо переспал и с ней, с согласия её матери, разумеется, и за три дублона. Чуть позже в его постели побывал и Беллино, который, к удивлению Джакомо, оказался девушкой по имени Тереза.
  Казанова упрекнул Терезу в том, что она позволила ему переспать с её маленькими сестричками, на что она ему резонно возразила, что это было его собственное решение и вопрос денег.

Христина, 16 лет
 Онажды в Венеции 21-летний Казанова сел в гондолу, среди пассажиров которой была очень молодая, красивая девушка. Красотка по имени Христина оказалась племянницей старого священника, который привёз ее в Венецию из деревни в поисках жениха. Христина посетовала, что за две недели пребывания в Венеции она так и не нашла жениха.
   Казанова так хитро всё устроил, что оказался в одном номере гостиницы со священником и его племянницей. В номере было две кровати. В одной спал Казанова, а в другой 70-летний священник с Христиной.  К большому удивлению Казановы шестнадцатилетняя Христина легла в постель совершенно голой, заявив, что в одежде спать не может.
    Утром священник ушел куда-то по делам.  Казанова, не мешкая, запрыгнул в постель Христины, которая встретила его очень радостно.  Когда они вдоволь нарезвились, Христина сказала: «А что скажет дядюшка, когда узнает?»  Казанова тотчас назвал себя её женихом, но дядюшке просил об этом не говорить до поры до времени. Эта история закончилась тем, что Казанова нашел деревенской шлюхе Христине мужа, и такая замена вполне её устроила.

И снова дети. Элен, 13 лет
  До 26 лет сексуальная жизнь Казановы представляла череду случайных связей. Его сексуальные приключения были недороги и не влекли за собой никакой привязанности.  А вот в «чистых» любовных отношениях Казанове явно не везло. Полного сил 26-летнего «покорителя женских сердец» отвергали одна за другой достойные женщины: Коралина и Камилла, племянница художника Самсона, герцогиня Шартрская и много других. Вот вам и герой-любовник!
   Однажды друг Казановы повел его на ярмарку в Сен-Лорен, чтобы пообедать с фламандской актрисой по имени Морфи. Казанова не находил прелести в этой женщине, но «кто же возражает другу?» Тогда как Пату хотел провести ночь в постели комедиантки, у Казановы не было желания возвращаться одному и он хотел проспать ночь на канапе.      Сестра Морфи, маленькая неряха тринадцати лет  по имени Элен предложила за малый талер свою постель и привела к мешку соломы на четырех планках. Тогда Казанова пообещал малый талер, если она раздетой ляжет в постель и позволит на себя посмотреть. Он конечно ничего не станет с ней делать, заверил он её.  Девочка разделась, и он увидел законченную красоту. За шесть франков она по его желанию, смеясь, принимала разные позы. Так как кроме грязи он не нашел в ней ни одного изъяна, то за шесть других франков собственными руками вымыл ее с ног до головы. Малышка была уступчива во всем.  Она охотно предоставила ему все остальное, и он обнаружил рано созревший талант.    Маленькая распутница отнесла выручку сестре, которая потребовала от Казанова 600 франков за месяц обладания малышкой Элен. Казанова нашел цену за все слишком высокой и договорился с сестрой, что за шесть франков будет приходить и рассматривать малышку в ее каморке.
    Наслаждаясь с малышкой Элен, Казанова  заказал художнику написать портрет обнаженной девочки. Художник написал две картины. На одной он изобразил спящую обнаженную девочку. На другой — обнаженная девочка лежала на животе на ложе. Получились восхитительные картины, которые Казанова продал Версалю. Однажды эти картины увидел сам король — Людовик XV. Король приказал привести эту малышку к нему, что сделал Казанова. Людовик посадил малышку себе на колени и ласкал, собственноручно убедившись насколько она восхитительна.
       Вот так, благодаря разнузданному распутству Казановы, мир получил  два шедевра живописи. Но стоит ли за это выражать благодарность Казанове?
Незнакомка
 Читая мемуары Казановы, невозможно не заметить, что в его жизни был весьма солидный «перерыв» в серьезных любовных отношениях, который длился с 17 до 30 лет.  Это обстоятельство ставит под большое сомнение его «славу» героя-любовника.  Впрочем, Казанова сам себе присвоил титул героя-любовника, а читатели в это поверили.
    В 29 лет Казанова  снова очутился в Венеции без денег и без друзей. На второй день своего пребывания в городе он поимел в собственной гондоле (?) какую-то незнакомку, которая отдалась ему без малейшего сопротивления. Больше о его пребывании в Венеции сказать нечего.

Заключение
 На этом на любовных приключениях Казановы можно поставить точку. Дальнейшее описание его «любовных побед» не представляет интереса, поскольку язык не повернётся называть «победами» его сексуальные упражнения с 11-12-летними девочками, которые он сам так «любовно» описывает в своих мемуарах. Признаться, на 40-й странице мемуаров пропадает желание продолжать скучное чтение. Можно согласиться с Стефаном Цвейгом, что для того, чтобы читать Казанову надо «обладать овечьим терпением в ослиной шкуре».
   Так что к характеристике, которую самовлюбленному хвастунишке  Казанове дал Стефан Цвейг, - «блистательный шарлатан, паразит, выскочка без прав и родовитости», можно с полным на то основанием добавить: «разнузданный развратник, насильник и педофил».
      Всё. Ставлю точку. И прошу при мне не произносить имя этого шарлатана!

АЛЕКС ГОР
22.03.2013