Календарь поэзии. 10 декабря

Николай Алексеевич Некрасов (28 ноября (10 декабря) 1821, Немиров, Подольская губерния, Российская империя — 27 декабря 1877 (8 января 1878), Санкт-Петербург) — русский поэт, писатель и публицист, революционер-демократ[1][2] , классик русской литературы. С 1847 года по 1866 год — руководитель литературного и общественно-политического журнала «Современник» , с 1868 года — редактор журнала «Отечественные записки».

Наиболее известен такими произведениями, как эпическая поэма «Кому на Руси жить хорошо», поэмы «Мороз, Красный нос», «Русские женщины», стихотворение «Дедушка Мазай и зайцы». Его стихи были посвящены преимущественно страданиям народа, идиллии и трагедии крестьянства. Некрасов ввёл в русскую поэзию богатство народного языка и фольклора, широко используя в своих произведениях прозаизмы и речевые обороты простого народа — от бытового до публицистического, от народного просторечия до поэтической лексики, от ораторского до пародийно-сатирического стиля. Используя разговорную речь и народную фразеологию, он значительно расширил диапазон русской поэзии. Некрасов первым решился на смелое сочетание элегических, лирических и сатирических мотивов в пределах одного стихотворения, что до него не практиковалось. Его поэзия оказала благотворное влияние на последующее развитие русской классической, а позже и советской поэзии.

Рождение и происхождение

Николай Некрасов происходил из дворянской, некогда богатой семьи Ярославской губернии. Родился в Винницком уезде Подольской губернии в городе Немиров, где в то время квартировал полк, в котором служил его отец — поручик и зажиточный помещик Алексей Сергеевич Некрасов (1788—1862), которого не миновала семейная слабость Некрасовых — любовь к картам (Сергей Алексеевич Некрасов (1746—1807), дед поэта, проиграл в карты почти всё состояние). Алексея Сергеевича полюбила Елена Андреевна Закревская (1801—1841), красивая и образованная дочь богатого посессионера Херсонской губернии, которую поэт считал полькой. Родители Елены Закревской не соглашались выдать прекрасно воспитанную дочь за небогатого и малообразованного армейского офицера, что вынудило Елену в 1817 году вступить в брак без согласия родителей. Однако брак этот не был счастливым. Вспоминая о детстве, поэт всегда говорил о своей матери как о страдалице, жертве грубой и развратной среды. Своей матери он посвятил целый ряд стихотворений — «Последние песни», поэму «Мать», «Рыцарь на час», в которых он нарисовал светлый образ той, которая своим благородством скрасила непривлекательную обстановку его детства. Тёплые воспоминания о матери сказались в творчестве Некрасова, проявившись в его произведениях о женской доле. Сама идея материнства проявится позже в его хрестоматийных произведениях — глава «Крестьянка» в поэме «Кому на Руси жить хорошо», стихотворение «Орина, мать солдатская». Образ матери — главный положительный герой некрасовского поэтического мира. Однако в его поэзии будут присутствовать и образы других родных людей — отца и сестры. Отец выступит в роли деспота семьи, необузданного дикаря-помещика. А сестра, наоборот, как нежный друг, чья судьба подобна судьбе матери. Однако эти образы будут не так ярки, как образ матери.

Ранние годы

Детство Некрасова прошло в родовом имении Некрасовых, в деревне Грешнево Ярославской губернии, в уезде, куда отец Алексей Сергеевич Некрасов, выйдя в отставку, переселился, когда Николаю было 3 года. Мальчик рос в огромной семье (у Некрасова было 13 братьев и сестёр), в тяжёлой обстановке зверских расправ отца с крестьянами, бурных оргий его с крепостными любовницами и жестокого отношения к «затворнице»-жене, матери будущего поэта. Запущенные дела и ряд процессов по имению заставили отца Некрасова занять место исправника. Во время разъездов он часто брал с собой маленького Николая, и ему, ещё будучи ребёнком, нередко доводилось видеть мёртвых, выбивание недоимок и т. п., что залегло в его душу в виде печальных картин народного горя.

В 1832 году, в возрасте 11 лет, Некрасов поступил в ярославскую гимназию, где дошёл до 5 класса. Учился он неважно и не очень ладил с гимназическим начальством (частично из-за сатирических стишков). В ярославской гимназии 16-летний юноша стал записывать свои первые стихи в домашнюю тетрадку. В его начальном творчестве прослеживались печальные впечатления ранних лет, которые в той или иной мере окрасили первый период его творчества.

Его отец всегда мечтал о военной карьере для сына, и в 1838 году 17-летний Некрасов отправился в Санкт-Петербург для определения в дворянский полк.
Однако Некрасов повстречал гимназического товарища, студента Глушицкого, и познакомился с другими студентами, после чего у него возникло страстное желание учиться. Он пренебрёг угрозой отца остаться без всякой материальной помощи и начал готовиться к вступительному экзамену в Петербургский университет. Однако экзамена не выдержал и поступил вольнослушателем на филологический факультет. С 1839 по 1841 год пробыл в университете, но почти всё время уходило у него на поиски заработка, так как рассерженный отец перестал ему оказывать материальную поддержку. В эти годы Николай Некрасов терпел страшную нужду, не каждый день имея даже возможность полноценно пообедать. Не всегда у него была также и квартира. Некоторое время он снимал комнатку у солдата, но как-то от продолжительного голодания заболел, много задолжал солдату и, несмотря на ноябрьскую ночь, остался без крова. На улице над ним сжалился проходивший нищий и отвёл его в одну из трущоб на окраине города. В этом ночлежном приюте Некрасов нашёл себе подработок, написав кому-то за 15 коп. прошение. Ужасная нужда только закалила его характер.

Начало литературной деятельности

После нескольких лет лишений, жизнь Некрасова начала налаживаться. Он стал давать уроки и печатать небольшие статьи в «Литературном прибавлении к „Русскому инвалиду“» и «Литературной газете». Кроме этого, сочинял для лубочных издателей азбуки и сказки в стихах, писал водевили для Александринского театра (под именем Перепельского). Некрасов увлёкся литературой. Несколько лет он усердно работал над прозой, стихами, водевилями, публицистикой, критикой («Господи, сколько я работал!..») — вплоть до середины 1840-х годов. Его ранние стихи и проза отмечались романтической подражательностью и во многом подготовили дальнейшее развитие некрасовского реалистического метода.

У него начали появляться собственные сбережения, и в 1840 году при поддержке некоторых петербургских знакомых он выпустил книжку своих стихов под заглавием «Мечты и звуки». В стихах можно было заметить подражание Василию Жуковскому, Владимиру Бенедиктову и другим. Сборник состоял из псевдоромантически-подражательных баллад с разными «страшными» заглавиями наподобие «Злой дух», «Ангел смерти», «Ворон» и т. п. Готовящуюся книгу Некрасов отнёс В. А. Жуковскому, чтобы узнать его мнение. Тот выделил 2 стихотворения как приличные, остальные посоветовал молодому поэту печатать без имени: «Впоследствии вы напишете лучше, и вам будет стыдно за эти стихи». Некрасов скрылся за инициалами «Н. Н.».

Литературный критик Николай Полевой похвалил дебютанта, в то время как критик В. Г. Белинский в «Отечественных записках» отозвался пренебрежительно о книжке. Книга начинающего поэта «Мечты и звуки» совершенно не раскупалась, и это так подействовало на Некрасова, что он, подобно Н. В. Гоголю (который в своё время скупил и уничтожил «Ганса Кюхельгартена»), стал также скупать и уничтожать «Мечты и звуки», ставшие поэтому величайшей библиографической редкостью (в собрание сочинений Некрасова они не вошли).

Тем не менее, Белинский, при всей суровости своего мнения, упомянул в рецензии на сборник «Мечты и звуки» о стихах, как о «вышедших из души». Однако неудача поэтического дебюта была очевидна, и Некрасов пробует себя в прозе. В его ранних повестях и рассказах отразились собственный жизненный опыт и его первые петербургские впечатления. В этих произведениях действуют молодые разночинцы, голодные поэты, проживающие в нужде чиновники, бедные девушки, обманутые столичными хлыщами, ростовщики, наживающиеся на нуждах бедняков. Несмотря на то, что его художественное мастерство ещё было несовершенно, раннюю некрасовскую прозу можно смело причислить к реалистической школе 1840-х годов, во главе которой стояли Белинский и Гоголь.
 
Дом Краевского, в котором размещалась редакция журнала «Отечественные записки», а также находилась квартира Некрасова
Вскоре он обратился и к юмористическим жанрам: таковы были балагурная поэма «Провинциальный подьячий в Петербурге», водевили «Феоктист Онуфриевич Боб», «Вот что значит влюбиться в актрису», мелодрама «Материнское благословенье, или бедность и честь», повесть о мелких петербургских чиновниках «Макар Осипович Случайный» и др.

В начале 1840-х годов Некрасов стал сотрудником «Отечественных записок», начав работу в библиографическом отделе. В 1842 году произошло сближение Некрасова с кружком Белинского, который близко с ним познакомился и высоко оценил достоинства его ума. Белинский полагал, что в области прозы из Некрасова ничего более, чем заурядный журнальный сотрудник, не выйдет, но его стихотворение «В дороге» восторженно одобрил. Именно Белинский оказал на Некрасова сильное идейное влияние.

Вскоре Некрасов начал активно заниматься издательской деятельностью. Он выпустил в свет ряд альманахов: «Статейки в стихах без картинок» (1843), «Физиология Петербурга» (1845), «1 апреля» (1846), «Петербургский Сборник» (1846), в которых дебютировали Д. В. Григорович, Ф. М. Достоевский, выступали И. С. Тургенев, А. И. Герцен, А. Н. Майков. Большой успех имел «Петербургский Сборник», в котором были напечатаны «Бедные люди» Достоевского.

Особое место в раннем творчестве Некрасова занимает роман из современной жизни того периода, известный под названием «Жизнь и похождения Тихона Тростникова». Роман был начат в 1843 году и создавался на пороге творческой зрелости писателя, что проявилось как в стиле романа, так и в самом содержании. Наиболее это заметно в главе «Петербургские углы», которую можно рассматривать как самостоятельную повесть очеркового характера и одно из лучших произведений «натуральной школы». Именно эту повесть Некрасов опубликовал отдельно (в альманахе «Физиология Петербурга», 1845). Она была очень высоко оценена Белинским в его рецензии на этот альманах.

«Современник»
 
Издательское дело у Некрасова шло настолько успешно, что в конце 1846 года[10] — январе 1847 года он, вместе с писателем и журналистом Иваном Панаевым, приобрёл в аренду у П. А. Плетнёва журнал «Современник», основанный ещё Александром Пушкиным. Литературная молодёжь, создававшая основную силу «Отечественных записок», оставила Краевского и присоединилась к Некрасову. В «Современник» также перешёл и Белинский, он передал Некрасову часть того материала, который собирал для задуманного им сборника «Левиафан». Тем не менее, Белинский был в «Современнике» на уровне такого же обычного журналиста, каким был ранее у Краевского. И это впоследствии Некрасову ставили в упрёк, так как именно Белинский больше всех содействовал тому, что основные представители литературного движения 1840-х годов из «Отечественных записок» перешли в «Современник».

Некрасов, как и Белинский, стал успешным открывателем новых талантов. На страницах журнала «Современник» нашли свою славу и признание Иван Тургенев, Иван Гончаров, Александр Герцен, Николай Огарёв, Дмитрий Григорович. В журнале публиковались Александр Островский, Салтыков-Щедрин, Глеб Успенский. Николай Некрасов ввёл в русскую литературу Фёдора Достоевского и Льва Толстого. Также в журнале печатались Николай Чернышевский и Николай Добролюбов, которые вскоре стали идейными руководителями «Современника».

С первых лет издания журнала под своим руководством Некрасов являлся не только его вдохновителем и редактором, но также и одним из основных авторов. Здесь печатались его стихи, проза, критика. В период «мрачного семилетия» 1848—1855 годов правительство Николая I, напуганное французской революцией, стало преследовать передовую журналистику и литературу. Некрасов как редактор «Современника» в это нелёгкое для свободомыслия в литературе время сумел ценой огромных усилий, несмотря на постоянную борьбу с цензурой, сохранить репутацию журнала. Хотя нельзя было не отметить, что содержание журнала заметно потускнело.

Начинается печатание длинных приключенческих романов «Три страны света» и «Мёртвое озеро», написанных Николаем Некрасовым в сотрудничестве со Станицким (псевдоним Головачёвой-Панаевой). Главами этих долгих романов Некрасов и прикрывал лакуны, образовывавшиеся в журнале из-за цензурных запретов.
Около середины 1850-х годов Некрасов серьёзно заболел горловой болезнью, но пребывание в Италии облегчило его состояние. Выздоровление Некрасова совпало с началом нового периода русской жизни. В его творчестве также наступила счастливая пора — его выдвигают в первые ряды русской литературы.

Однако этот период нельзя было назвать лёгким. Обострившиеся в то время классовые противоречия отразились и на журнале: редакция «Современника» оказалась расколотой на две группы, одна из которых, во главе с Иваном Тургеневым, Львом Толстым и Василием Боткиным, которые ратовали за умеренный реализм и эстетическое «пушкинское» начало в литературе, представляла либеральное дворянство. Противовес им составили приверженцы сатирической «гоголевской» литературы, пропагандировавшейся демократической частью русской «натуральной школы» 1840-х годов. В начале 1860-х годов противостояние этих двух течений в журнале достигло предельной остроты. В произошедшем расколе Некрасов поддержал «революционных разночинцев», идеологов крестьянской демократии. В этот нелёгкий период наивысшего политического подъёма в стране поэт создаёт такие произведения, как «Поэт и гражданин» (1856), «Размышления у парадного подъезда» (1858) и «Железная дорога» (1864).

В начале 1860-х годов умер Добролюбов, были сосланы в Сибирь Чернышевский и Михайлов. Всё это стало ударом для Некрасова. Началась эпоха студенческих волнений, бунтов «освобождённых от земли» крестьян и польского восстания. В этот период журналу Некрасова было объявлено «первое предостережение». Выход в свет «Современника» приостанавливается, а в 1866 году, после выстрела Дмитрия Каракозова в российского императора Александра II, журнал закрылся навсегда.

Некрасову, за годы своего руководства журналом, удалось преобразовать его в главный литературный журнал и прибыльное предприятие, несмотря на постоянное преследование цензорами.

После закрытия журнала Некрасов сблизился с издателем Андреем Краевским и через два года после закрытия «Современника», в 1868 году, арендовал у Краевского «Отечественные записки», сделав их боевым органом революционного народничества и превратив их вместе с М. Е. Салтыковым-Щедриным в орган передовой демократической мысли.

Поздние годы

На всех этапах развития творчества Некрасова одно из важнейших мест в нём занимала сатира, тяготение к которой наметилось ещё в 1840-х годах. Эта тяга к острокритическому изображению действительности привела в 1860—70-х годах к появлению целой серии сатирических произведений. Поэтом создавались новые жанры, он писал стихотворные памфлеты, поэмы-обозрения, обдумывал цикл «клубных» сатир. Ему удавалось искусство социальных разоблачений, умелое и тонкое описание самых злободневных вопросов. В то же время он не забывал про лирическое начало, умел легко переходить от задушевных интонаций к приёмам колючего стихотворного фельетона, нередко близкого даже к водевильной манере. Все эти тонкости его творчества предопределили появление нового типа сатиры, какого до него ещё не было в русской литературе. Так, в своей большой сатирической поэме «Современники» (1875) Некрасов умело чередует приёмы фарса и гротеска, иронию и сарказм. В ней поэт со всем своим талантом обрушил силу своего негодования против набиравшей силы российской буржуазии. По мнению литературного критика В. В. Жданова, сатирическая поэма-обозрение Некрасова «Современники» в истории русской литературы стоит рядом с обличительной щедринской прозой. Салтыков-Щедрин и сам положительно отзывался о поэме, которая поразила его своей силой и правдой.

Однако главной работой Некрасова стала эпическая крестьянская поэма-симфония «Кому на Руси жить хорошо», в основу которой легла мысль поэта, которая неотступно преследовала его в пореформенные годы: «Народ освобождён, но счастлив ли народ?» Эта поэма-эпопея вобрала в себя весь его духовный опыт. Это опыт тонкого знатока народной жизни и народной речи. Поэма стала как бы итогом его долгих размышлений о положении и судьбах крестьянства, разорённого этой реформой.

В начале 1875 года Некрасов тяжело заболел. Врачи обнаружили у него рак кишечника — неизлечимую болезнь, которая на два последующих года приковала его к постели. На это время его жизнь превратилась в медленную агонию. Некрасова оперировал специально прибывший из Вены хирург Бильрот, однако операция лишь ненамного продлила ему жизнь. Вести о смертельной болезни поэта значительно подняли его популярность. Со всех концов России к нему в больших количествах стали приходить письма и телеграммы. Поддержка народа сильно помогла поэту в его страшных мучениях и вдохновила его на дальнейшее творчество.

В это нелёгкое для себя время он пишет «Последние песни», которые по искренности чувства относят к его лучшим творениям. В последние годы в его душе ясно вырисовывалось и сознание его значения в истории русского слова. Так, в колыбельной песне «Баю-баю» смерть говорит ему: «не бойся горького забвенья: уж я держу в руке моей венец любви, венец прощенья, дар кроткой родины твоей… Уступит свету мрак упрямый, услышишь песенку свою над Волгой, над Окой, над Камой, баю-баю-баю-баю!…»

В «Дневнике писателя» Достоевский писал: «Я видел его в последний раз за месяц до его смерти. Он казался тогда почти уже трупом, так что странно было даже видеть, что такой труп говорит, шевелит губами. Но он не только говорил, но и сохранял всю ясность ума. Кажется, он всё ещё не верил в возможность близкой смерти. За неделю до смерти с ним был паралич правой стороны тела». Некрасов умер 27 декабря 1877 года, в 8 часов вечера.

Проводить поэта в последний путь пришло огромное количество народа. Его похороны стали первым случаем всенародной отдачи последних почестей писателю. Прощание с поэтом началось в 9 часов утра и сопровождалось литературно-политической демонстрацией. Несмотря на сильный мороз, толпа в несколько тысяч человек, преимущественно молодёжи, провожала тело поэта до места вечного его успокоения на петербургском Новодевичьем кладбище. Молодёжь даже не дала говорить выступавшему на самих похоронах Достоевскому, который отвёл Некрасову (с некоторыми оговорками) третье место в русской поэзии после Пушкина и Лермонтова, прервав его криками «Да выше, выше Пушкина!». Этот спор затем перешёл в печать: часть поддерживала мнение молодых энтузиастов, другая часть указывала на то, что Пушкин и Лермонтов были выразителями всего русского общества, а Некрасов — одного только «кружка». Были и третьи, которые с негодованием отвергали самую мысль о параллели между творчеством, доведшим русский стих до вершины художественного совершенства, и «неуклюжим» стихом Некрасова, по их мнению лишённым всякого художественного значения.

В погребении Некрасова принимали участие представители «Земли и воли», а также другие революционные организации, которые возложили на гроб поэта венок с надписью «От социалистов».

Личная жизнь

Личная жизнь Николая Алексеевича Некрасова складывалась не всегда удачно. В 1842 году, на поэтическом вечере, он повстречал Авдотью Панаеву (ур. Брянская) — жену писателя Ивана Панаева. Авдотья Панаева, привлекательная брюнетка, считалась одной из самых красивых женщин Петербурга того времени. Кроме этого, она была умна и была хозяйкой литературного салона, который собирался в доме её мужа Ивана Панаева. Её собственный литературный талант привлекал в кружок в доме Панаевых молодых, но уже популярных Чернышевского, Добролюбова, Тургенева, Белинского. Её мужа, писателя Панаева, характеризовали как повесу и гуляку. Несмотря на это, его жена отличалась порядочностью, и Некрасову пришлось приложить немалые усилия к тому, чтобы привлечь внимание этой замечательной женщины. В Авдотью был влюблён и Фёдор Достоевский, однако взаимности добиться ему не удалось. Поначалу Панаева отвергла и двадцатишестилетнего Некрасова, также в неё влюблённого, отчего тот едва не покончил с собой.

Во время одной из поездок Панаевых и Некрасова в Казанскую губернию Авдотья и Николай Алексеевич всё же признались друг другу в своих чувствах. По возвращении они стали жить гражданским браком в квартире Панаевых, причём вместе с законным мужем Авдотьи — Иваном Панаевым. Такой союз продлился почти 16 лет, до самой смерти Панаева. Всё это вызывало общественное осуждение — про Некрасова говорили, что он живёт в чужом доме, любит чужую жену и при этом ещё и закатывает сцены ревности законному мужу. В этот период от него отвернулись даже многие друзья. Но, несмотря на это, Некрасов и Панаева были счастливы. Ей даже удалось от него забеременеть, а Некрасов создал один из лучших своих стихотворных циклов — так называемый «Панаевский цикл» (многое из этого цикла они писали и редактировали вместе). Соавторству Некрасова и Станицкого (псевдоним Авдотьи Яковлевны) принадлежит несколько романов, имевших большой успех. Несмотря на такой нестандартный образ жизни, эта троица оставалась единомышленниками и соратниками в деле возрождения и становления журнала «Современник».

В 1849 году у Авдотьи Яковлевны от Некрасова родился мальчик, однако он прожил недолго. В это время заболел и Николай Алексеевич. Предполагают, что именно со смертью ребёнка связаны сильные приступы гнева и перемены настроения, которые в дальнейшем привели к разрыву в их с Авдотьей отношениях. В 1862 году умер Иван Панаев, а вскоре от Некрасова ушла Авдотья Панаева. Однако Некрасов помнил её до конца жизни и при составлении завещания упомянул её в нём. Панаевой, этой эффектной брюнетке, Некрасов посвятил много своих пламенных стихов.

В мае 1864 года Некрасов отправился в заграничную поездку, которая продолжалась около трёх месяцев. Жил он преимущественно в Париже вместе со своими спутницами — родной сестрой Анной Алексеевной и француженкой Селиной Лефрен (фр. Lefresne), с которой он познакомился ещё в Петербурге в 1863 году. Селина была обычной актрисой французской труппы, выступавшей в Михайловском театре. Она отличалась живым нравом и лёгким характером. Лето 1866 года Селина провела в Карабихе. А весной 1867 года она отправилась за границу, как и в прошлый раз, вместе с Некрасовым и его сестрой Анной. Однако на этот раз она в Россию больше не вернулась. Однако это не прервало их отношений — в 1869 году они встретились в Париже и весь август провели у моря в Диеппе. Некрасов остался очень доволен этой поездкой, поправив также и своё здоровье. Во время отдыха он чувствовал себя счастливым, причиной чему была и Селина, которая была ему по душе. Хотя её отношение к нему было ровным и даже чуть суховатым. Вернувшись, Некрасов ещё долго не забывал Селину и помогал ей. А в своём предсмертном завещании назначил ей десять с половиной тысяч рублей.

Позже Некрасов познакомился с деревенской девушкой Фёклой Анисимовной Викторовой, простой и необразованной. Ей было 23 года, ему уже 48. Писатель водил её в театры, на концерты и выставки, чтобы восполнить пробелы в воспитании. Николай Алексеевич придумал ей имя — Зина. Так Фёкла Анисимовна стала называться Зинаидой Николаевной. Она учила наизусть стихи Некрасова и восхищалась им. Вскоре они обвенчались. Однако Некрасов всё же тосковал по своей прежней любви — Авдотье Панаевой — и одновременно любил и Зинаиду, и француженку Селину Лефрен, с которой у него был роман за границей. Одно из самых своих знаменитых стихотворных произведений — «Три элегии» — он посвятил только Панаевой.

Следует также упомянуть о страсти Некрасова к игре в карты, которую можно назвать наследственной страстью семьи Некрасовых, начиная с прадеда Николая Некрасова — Якова Ивановича, «несметно богатого» рязанского помещика, который довольно быстро лишился своего богатства. Впрочем, и вновь разбогател он достаточно быстро — одно время Яков был воеводой в Сибири. В результате страсти к игре его сыну Алексею досталось уже одно только рязанское имение. Женившись, он получил в качестве приданого село Грешнево. Но уже его сын, Сергей Алексеевич, заложив на срок ярославское Грешнево, лишился и его. Алексей Сергеевич, когда рассказывал своему сыну Николаю, будущему поэту, славную родословную, резюмировал: «Предки наши были богаты. Прапрадед ваш проиграл семь тысяч душ, прадед — две, дед (мой отец) — одну, я — ничего, потому что нечего было проигрывать, но в карточки поиграть тоже люблю». И только Николаю Алексеевичу первым удалось переломить судьбу. Он также любил играть в карты, но стал первым — не проигрывавшим. В то время, когда его предки проигрывали, — он один отыгрывал и отыграл очень много. Счёт шёл на сотни тысяч. Так, ему весьма крупную сумму проиграл генерал-адъютант Александр Владимирович Адлерберг, известный государственный деятель, министр Императорского Двора и личный друг императора Александра II. А министр финансов Александр Агеевич Абаза проиграл Некрасову больше миллиона франков. Николаю Алексеевичу Некрасову удалось вернуть Грешнево, в котором он провёл своё детство и которое было отобрано за долг его деда.

Досуг и быт

Увлечением Некрасова, передавшимся ему от отца, была охота. Псовая охота, которую обслуживали два десятка доезжачих, борзятников, выжлятников, псарей и стремянных, была гордостью Алексея Сергеевича. Отец поэта давно простил своего отпрыска и не без ликования следил за его творческими и финансовыми успехами. И сын до самой смерти отца (в 1862 году) приезжал к нему в Грешнево каждый год. Некрасов посвятил псовой охоте весёлые стихи и даже одноимённую поэму «Псовая охота», воспевающую удаль, размах, красоту России и русской души. В зрелом возрасте Некрасов пристрастился даже к медвежьей охоте («Весело бить вас, медведи почтенные…»). Авдотья Панаева вспоминала, что, когда Некрасов собирался на медведя, были большие сборы — везлись дорогие вина, закуски и просто провизия. С собой даже брали повара. В марте 1865 года Некрасову удалось добыть за день сразу трёх медведей. Он ценил мужиков-медвежатников, посвящал им стихи — Савушка («сплошавший на сорок первом медведе») из «В деревне», Савелий из «Кому на Руси жить хорошо». Также поэт любил охотиться на дичь. Его пристрастие к хождению по болоту с ружьём было безграничным. Порой он выходил на охоту с восходом солнца и возвращался только к полуночи. Ходил он на охоту и с «первым охотником России» Иваном Тургеневым, с которым они долгое время дружили и переписывались. Некрасов в своём последнем послании Тургеневу за границу даже просил того купить ему в Лондоне или Париже ружьё Ланкастера за 500 рублей. Однако их переписке было суждено прерваться в 1861 году. Тургенев не ответил на письмо и ружья не купил, а на их многолетней дружбе был поставлен крест. И причиной тому были не идейные или литературные разногласия.

 Гражданская жена Некрасова, Авдотья Панаева, ввязалась в тяжбу о наследстве бывшей жены поэта Николая Огарёва. Суд присудил Панаевой иск на 50 тысяч рублей. Некрасов оплатил эту сумму, сохранив честь Авдотьи Яковлевны, но тем самым его собственная репутация пошатнулась. Тургенев выведал у самого Огарёва в Лондоне все хитросплетения тёмного дела, после чего порвал все отношения с Некрасовым. Некрасов-издатель разошёлся и с некоторыми другими старыми друзьями — Толстым, Островским. В это время он и переключился на новую демократическую волну, исходившую из стана Чернышевского — Добролюбова. Ставшая в 1870 году его поздней музой Фёкла Анисимовна, наречённая Некрасовым на благородный лад Зинаидой Николаевной, также пристрастилась к увлечению мужа, к охоте. Она даже сама седлала лошадь и ездила с ним на охоту в рейт-фраке и в брюках в обтяжку, на голове — циммерман. Всё это приводило Некрасова в восторг. Но однажды во время охоты на Чудовском болоте Зинаида Николаевна случайно застрелила любимого пса Некрасова — чёрного пойнтера по кличке Кадо. После этого Некрасов, посвятивший охоте 43 года своей жизни, навсегда повесил ружьё на гвоздь.

Образ революционного демократа в поэзии Н. А. Некрасова

По утверждению русского литературоведа профессора Ленинградского университета В. Е. Евгеньева-Максимова, Николай Алексеевич Некрасов был самым замечательным поэтом русской революционной демократии. По мнению Евгеньева-Максимова, мысли о тяжёлом положении народа приводили писателя к сочувствию угнетённым, то есть крепостным, и отрицательному отношению к помещикам.
 
В. И. Ленин ещё до Октябрьской революции рассмотрел в нём революционного демократа. Ленин считал одной из заслуг Некрасова то, что он учил русское общество различать под внешностью образованности крепостника-помещика его собственнические интересы, боролся как против крепостничества, так и против лицемерного российского либерализма.

М. И. Калинин в своей статье «О моральном облике нашего народа» (1945) говорил об общественно-воспитательном значении поэзии Некрасова, что тот своими произведениями пробуждал в людях ненависть к рабовладельцам, любовь к народу, призывал к борьбе.

Как утверждал литературовед и критик В. В. Жданов, Некрасов не только сочувствовал народу, но и отождествлял себя с крестьянской Россией, говорил от её имени и её языком, а также был выразителем пробуждавшегося самосознания народных масс, что и стало основой идейных и художественных особенностей его творчества.

По словам русского писателя, революционера-демократа Николая Чернышевского, Некрасов резко отрицательно воспринял Манифест 19 февраля 1861 года, откликнувшись на реформу стихотворением «Свобода», в котором отразились его собственные наблюдения над переменами в деревне: «Родина мать! По равнинам твоим Я не езжал ещё с чувством таким!» Эти чувства были вызваны надеждами на улучшение жизни крестьянина, а новую крестьянскую реформу он считал лишь ещё одними «сетями» для крестьянства: «Знаю: на место сетей крепостных люди придумали много иных…».

Примечательно, что Некрасов благополучный выход для крестьянства видел в индивидуальном хозяйстве. Он был сторонником американского пути развития капитализма в России, выступал за ликвидацию пережитков крепостничества, за передачу крестьянству помещичьей земли, за политический и культурный рост мужика. В то же время он отрицательно относился к «прусскому» варианту капитализма и изобличал русский капитализм, который в то время был ещё очень слаб.

В некрасовской лирике первой половины 1860-х гг. заметна напряжённая атмосфера, которая была в обществе того времени: это подъём освободительного движения в годы революционной ситуации, заметное нарастание, а затем и спад послереформенных крестьянских волнений. Сказались также правительственные репрессии и аресты революционеров. Все эти события придали некрасовским стихам в одних случаях мрачный колорит, а в других наполнили их мятежным пафосом, чувством протеста. В 1864 году поэт пишет небольшую поэму «Железная дорога», в которой отразилась жестокая реальность жизни и труда русского крестьянина, был проведён строгий социальный анализ. Некрасов затронул в этой поэме острую социальную тему эксплуатации рабочих, вчерашних крестьян, на тяжёлом строительстве железных дорог. В поэме он указал на послереформенное разорение деревни и связал его с начавшимся процессом капитализации России.

В середине 1860-х годов Некрасов написал острую сатиру «Газетная», в которой высмеял своего исконного врага — цензуру: он показал отрицательный образ цензора николаевских времён, который по инерции продолжает искать «крамолу» в газетах. Некрасов посвятил теме борьбы с цензурой и либерализмом обширный цикл сатирических стихов «Песни о свободном слове» (1865—1866), написанных в ответ на цензурные «реформы», которые ставили в тяжёлое положение и его журнал «Современник». В этих стихах он подверг осмеянию цензурную политику правительства, а также и либеральную печать, которая восхваляла эту политику.

В то же время, пытаясь спасти журнал «Современник», Некрасов написал хвалебную оду, которую прочитал Муравьёву-Вешателю, жестоко подавившему Польское восстание, на обеде в Английском клубе 16 апреля 1866 года. Это не могло не возмущать революционеров, и не только их, но даже и некоторых жандармов, так как в этой оде поэт настойчиво требовал кары для тех, кого сам же призывал на революционные подвиги. Некоторые, уже бывшие, поклонники Некрасова срывали со стен его портреты и рвали в клочья, а также писали на этих портретах «подлец» и отсылали ему по почте. Этот поступок не понравился даже большей части членов клуба, которые слышали оду. Более того, стих не оставил впечатления даже у самого Муравьёва, и на вопрос Некрасова, стоит ли это напечатать, тот ему ответил отрицательно.

Писатель в то время не мог прямо писать о революционерах, которых преследовало правительство, и поэтому искал обходные пути, чтобы донести свои мысли. Однако в 1868 году он пишет стихотворение «Душно! Без счастья и воли…», в котором ему удаётся почти прямо выразить революционный призыв и мысль о назревающей в долгой ночи грозе, которая расплещет «чашу вселенского горя»: «Буря бы грянула, что ли? Чаша с краями полна!»

Некрасовская лирика 1870-х, его поэмы пропитаны революционными настроениями. В них отражены влияние освободительной борьбы, время подъёма и спада народнического движения, «хождения в народ», которому поэт искренне сочувствовал.

Несмотря на его популярность в либеральных и литературных кругах своего времени, он не был справедливо и в полной мере оценён при жизни. И только в XX веке оригинальность и новизна некрасовского слога были по достоинству признаны.

**

Гадающей невесте

У него прекрасные манеры,
Он не глуп, не беден и хорош,
Что гадать? ты влюблена без меры,
И судьбы своей ты не уйдешь.

Я могу сказать и без гаданья:
Если сердце есть в его груди -
Ждут тебя, быть может, испытанья,
Но и счастье будет впереди...

Не из тех ли только он бездушных,
Что в столице много встретишь ты,
Одному лишь голосу послушных -
Голосу тщеславной суеты?

Что гордятся ровностью пробора,
Щегольски обутою ногой,
Потеряв сознание позора
Жизни дикой, праздной и пустой?

Если так - плоха порука счастью!
Как бы чудно ты ни расцвела,
Ни умом, ни красотой, ни страстью
Не поправишь рокового зла.

Он твои пленительные взоры,
Нежность сердца, музыку речей -
Всё отдаст за плоские рессоры
И за пару кровных лошадей!

*

Колыбельная песня

(Подражание Лермонтову)

Спи, пострел, пока безвредный!
Баюшки-баю.
Тускло смотрит месяц медный
В колыбель твою,
Стану сказывать не сказки -
Правду пропою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.

По губернии раздался
Всем отрадный клик:
Твой отец под суд попался -
Явных тьма улик.
Но отец твой - плут известный -
Знает роль свою.
Спи, пострел, покуда честный!
Баюшки-баю.

Подрастешь - и мир крещеный
Скоро сам поймешь,
Купишь фрак темно-зеленый
И перо возьмешь.
Скажешь: "Я благонамерен,
За добро стою!"
Спи - твой путь грядущий верен!
Баюшки-баю.

Будешь ты чиновник с виду
И подлец душой,
Провожать тебя я выду -
И махну рукой!
В день привыкнешь ты картинно
Спину гнуть свою...
Спи, пострел, пока невинный!
Баюшки-баю.

Тих и кроток, как овечка,
И крепонек лбом,
До хорошего местечка
Доползешь ужом -
И охулки не положишь
На руку свою.
Спи, покуда красть не можешь!
Баюшки-баю.

Купишь дом многоэтажный,
Схватишь крупный чин
И вдруг станешь барин важный,
Русский дворянин.
Заживешь - и мирно, ясно
Кончишь жизнь свою...
Спи, чиновник мой прекрасный!
Баюшки-баю.

*