Таежное

Жил да был на белом свете старичок один.
Так вот он, так говорил:
«Когда в тайге шишкуешь, уйти с пустым мешком рискуешь.
Эта шишка падальна, а не сбита, даже белками, и то позабыта.
Самолёты на тайгу всякой химией прыщут,
Короеда кедрового ищут.
Вместе с короедом деревья губят,
Вот они как матушку - природу любят.
Ещё объявили войну берёзе, и вырубают ее на полном серьёзе.
Говорят, берёза – дерево не товарно,
По моим понятиям это неблагодарно.
Красота ещё никогда не была товаром, а людям себя отдавала даром.
А что это за Россия без берёз?
Все равно, что без колхозников колхоз.
Мой колхоз – сибирский мороз.
А сам я февраль – охотник, да враль.
Февраль – такое сибирское словечко.
Обозначает бродячего человечка.
Может я последний февраль, перепортивший в юности многих краль.
Хочешь, верь, а хочешь не верь, а мне и сейчас кой-какую отворяют дверь.
Бабья постель, как пухова трясина, для февраля токмо невыносима.
От баб я обычно сбегаю с рассветом,
А тут на первое утро была поросятина с хреном,
Съел, и в постель свалился поленом.
На второе утро солёный таймень, что и портянки наматывать лень.
На третье утро громадный гусь, но я себе шёпотом: «Февраль, не трусь!»
Только хозяйка полезла в подполье за бражкой, я леву ногу в сапог,
А вот праву, видать от обжорства с промашкой.
Хозяйка завидела это, и тащит меня от свободы обратно к пуховым трясинам,
Тогда мне под руку попался чугунный утюг, тюкнул ее я маленечко,
Да видать слабо было  темечко.
Ей Богу, ее убивать не хотел, мне бы только свободу.
В милицию сам я пришёл.
Влепили десятку, корзины я плёл под Иркутском – скучища!
Блатные подбили к побегу меня.
У этих блатных самородок был спрятан в продолблённом кирпиче.
Загнав самородок барыге, мы справили ксивы, клифты,
Гуляли потом три недели в Ялте,
Пока не смекнули, что наши карманы пусты.
Залезли мы спьяну в магаз перчаточный,
Забрали нас на толкучке,
И суд получился загадочный.
Директор магаза мужчина, умеющий в социализме жить,
Вместо двухсот шерстяных перчаток.
Две тысячи кожаных взялся нам «шить».
И тут я суду заявил: “Я февраль – но, у меня все-таки
социалистическая мораль».
По старости выписали свободную досрочно,
Хотя, и теперь, я веду себя малость порочно.
На то и тайга, чтобы такие вести разговоры,
Нет в мире честнее людей, чем все бывшие воры...»

09.12.2014 год