Выйдем

Выйдем на воздух. Смотреть с балкона на Москву в предрассветной дымке,
всё честней очертанья, теплей картинки, к магазину спешат фургоны.
Выйдем! Как летом выходят в осень, не пожалев о тепле ушедшем.
Может, ответ прозвучит в вопросе, этим себя утешим,
может, поднимемся многим выше, взявшись о прошлом поговорить?
Тот, кто не с нами он тоже вышел.
Видимо, покурить.
2.
Мы совсем подружились. Видать, похожи. Притянулись – рук не разнять.
Ученица с цветами – портрет всё тот же. Вы смеётесь, меня дразня?
Я искала героев в свои сюжеты. Сокращала на монтаже
неудачные каверы и сонеты, стоны нежные в неглиже.
Оказалось, так скоро моих героев заменяют на новых! Но
если тайну подмены кому раскрою, забракуют моё кино.
Я снимала сюжеты, а ваши фразы до сих пор среди них сквозят.
До того вы раскосы и быстроглазы, что лишь вас заменить нельзя,
идеал по картинке и по звучанию. Как бы кто материал не стер.
Я скучаю без вашего не-скучания, мой соавтор, со-режиссёр.
Я скучаю. В Москве и над кучевыми – в самолетах и в поездах.
В чем же схожесть, в певучем двусложном имени, книгах, рифмах, учениках?
Неужели, в отсылках от смерти к новому возвращению на вокзал?
Ведь один человек, поклонюсь которому, мне лет восемь назад сказал,
что любовь – есть желание прикасаться, откликаться, смекать, смыкать;
от себя я добавила в кульминации: прикоснувшись, не отпускать.
Тут мои надрываются подопечные, скачут, льнут к моему плащу,
но пишу вам. Дружны мы – на веки вечные. Я вас больше не отпущу.
3.
В поле болдинском/блоковском тет-а-тет отберем из других растений
все Живые слова, соберём в букет, пестрый букет, осенний.
Не увянуть словам, как живым цветам, станет вечным огнем – цветение.
Кто заплатит чёрту, кто по счетам. Мы – останемся в светотени.
Раздадим слова тем, кто сыт, но нем, тем, кто спит и днем,
тем, кто днём с огнем не сыскал босых кареглазых тем, всё о них смекнем.
Нам бы поле яркое перейти. Побежать бы по полю со всех ног.
Соберём слова, и пойдем учить, как вплетать их в живой венок.