После тридцати восьми и двух

Подниму пару рюмок
С помощью пальцев
Обеих рук.
Сгустки катятся по гортани,
Сминаясь с аденоидами в
Общий круг.
Шар.
Чем жизнь лучше, тем
Шире, плотнее,
Гаже. Выпью ещё. 
Расстояние перестало быть поклажей.
Страна чудес изменилась.
Люди нечаянно вешаются,
Хохоча.
Я не хочу их ни в чём уличать,
Ведь это уже не моё право.
Каждому по нраву там было
Просто промолчать.
Как рыбы, набрали в рот
Воды. Увековеченные планы  у каждого.
Внутри.
Обхватываю бедную
Прозрачную ножку.
Хрустка, мелка, но так красива,
Бледна, что хочется каждый осколок
Всадить под кадык.
Бесчеловечный суровый рык
Донёсся с конца улицы,
Где нет фонарей.
Вроде окно. Вроде и рюмки нет уже.
Только рассвет не рыжей, видно, ждёт истерического
Звяканья и хлопка деревянных дверей.
Прямо из горлышко, протекая по тканям,
Тикает, барабанит, ранит гниющее.

Очнись, безутешный. Очнись с рыданием.
Под мокрыми простынями. В ужасе.