Окололитературная Уфа

1. "Хрен Редьки не слаще."© На выставке картин Зили Никитиной.
2. Вот и прошла акция Вернем поэта домой
3. Субъективно о творчестве Марселя Саитова
4. Встреча Истоки Уфа 04. 06. 2014
5. Поэтический слэм Владей языком г. Уфа
6. Впечатление от поэтической акции Маяк Уфа
7. Уфимский редактор и московский дядя
8. Пятая Ступень оказалась самой мучительной
9. Немного об уфацентризме
10. Где вы, мастера культуры?
11. О пользе поэтических конкурсов
12. О классификации поэтов


1. "Хрен Редьки не слаще."© На выставке картин Зили Никитиной.

В один из будних дней возникла культурная альтернатива: какое из уфимских литературных объединений, назначивших заседания на вечер этого дня, посетить. В первом руководитель заманивал возможностью омолодить организм посетителей лет на двадцать (а я раньше думал: почему туда побаивается приходить молодёжь?) от метаморфоз при общении с умными людьми, в другом предлагали лицезреть исцеляющие картины. Такова ныне «культурная» жизнь Уфы. Делать нечего: решили загрузить зрительные и слуховые рецепторы одновременно, т.к. во втором объединении желающим была обещана возможность прочесть свои новые стихи. Зная (пенсионерский) немолодой состав и этого объединения, выбрал из сборника «Владимир-Суздаль» наименее конфликтные стихи, пригласил спутницу-художника и отправился поправлять здоровье любоваться живописью. Застал веселье в самом разгаре: заунывно тренькала медитативная музычка, пряно распространяли миазмы подожжённые фимиамы, монотонно программировала слушателей своим рассказом автор картин. При словах «в три года я увидела в окне своей комнаты Саид-Бабу» я понял, что дождаться чтения стихов будет не только затруднительно, но и небезопасно для психического здоровья. Автор подтвердила мои опасения, рассказав, что от одной из её картин у мужа приобретшей картину женщины отказали руки, но ничего страшного не случилось: это в одном из прошлых воплощений он будучи солдатом, убивал этими руками людей. Прихватив курточку (свою) я уже было пополз к выходу, не будучи твёрдо уверен в безгреховности своих прошлых воплощений, но пришедшая в этот момент припозднившаяся знакомая, усадила меня обратно, жадно начав вслушиваться с порога какие именно и как надо развесить картины, чтобы у меня отнялась или выросла необходимая часть тела или внутренний орган. Следующие два часа пролетели как один миг: являвшиеся в окне, квартире, над горами Иисусы сменялись богами (Аркаула) Аркаима, матерями Сириуса, да и всей вселенной тоже. Мозги включились вновь, когда автор закончила рассказывать о таинственной материализации 5 тысяч рублей, не хватавших ей на поездку в Индию. Так вот откуда инфляция в стране: количество просветлённых и осветляемых, выезжающих на семинары и симпозиумы в Индию, растёт, отсюда и прибавочная (материализовавшаяся) денежная масса в РФ. Деньги не вода: в излишке (и недостатке?) виновата не какая-нибудь одна народность, а целые толпы религиозных фанатиков! Возможен и другой, более житейский вариант: материализовавшиеся в одном месте 5 тысяч рублей дематериализовались где-то в другом месте. Товарищи! Не у кого в 2007 году 5 тысяч не пропадало?
P.S. А стихи мы почитать так и не успели: развернувшаяся бойкая торговля картинами и цветными фото с них была прервана словами администратора «(Которые тут временные? Слазь) Свет выключу через десять минут!».
P.S. P.S. Картины весёленькие такие, краски яркие, кислотные. Такими кабардино-балкарцы окрашивают кофты ручной работы, которые никто из туристов купить не решается. А с точки зрения авторов это – красота.
13.11.14

http://www.stihi.ru/2014/11/15/1457

2. Вот и прошла акция Вернем поэта домой

Вот и прошла акция "Вернем поэта домой". Народа пришло немного меньше, чем я ожидал и читало стихи, соответственно, меньшее количество людей. Но, наверное, смысл акции был не в этом, не в тысячных толпах негодующих поклонников, развевающихся стягах и гневных речах. Прозвучала поэзия Гремио, других авторов, сопереживающих поэту и даже молчание пришедших помолчать и послушать сливалось в общей мысли вечера: "Главное: чтобы Камиль вернулся домой живым и здоровым".
Моя спутница, практически не сходя с места, успела мне изменить: поняв тщетность попыток спрятаться от солнца за моею немаленькой фигурой, променяла нас (с фигурою) на более крупного во всех смыслах поэта: Мустая Карима. Настоящий поэт и при жизни и после своей смерти приносит пользу людям: укрывает от солнца тенью своей скульптуры, помогает собраться для дела спасения хорошего человека от беды, продолжает оставаться обьединяющим центром культурной и общественной жизни.
Не перестаю удивляться волнению, охватывающему поэтов перед чтением стихов. Нас каждый раз бьет и колотит, нервный градус не снижается с количеством выступлений и, надеюсь, говорит о неравнодушии, желании как можно точнее донести свои мысли до слушателей, достучаться до их сердец, найти в них единомышленников.
Пришло повторное понимание: на улице и в больших залах поэзию надо читать громко, эмоционально, пронзительно. С микрофоном или без читающий должен не только перекрикивать шум неспокойного зала или проезжающих машин, но и акцентировать постепенно рассеивающееся внимание публики на себе и читаемых стихах. Тем более, что для этого, в частности, и проводилась акция: с целью привлечь внимание общественности к проблеме. Понимаю, что общественность это не только и не столько тинейджеры, катавшиеся в сквере на роликах и досках, проходившие мимо пары и бабушки, мамы, гуляющие с детьми, пришедшие на акцию фото и просто корреспонденты. Но, не сумев привлечь внимания прохожих эмоциональностью и громким шумом, мы рискуем не докричаться и до более широкой общественности. "Караул!" следует кричать как можно громче, от этого часто зависит судьба и жизнь человека.
17.08.2014

http://www.stihi.ru/2014/08/17/1484

3. Субъективно о творчестве Марселя Саитова

Ругать или критиковать поэтов легко и приятно. Это ведь не писать стихи, это читать их и находить ляпы, длинноты и несуразности. Так было со многими прочитанными мною поэтами, включая себя, любимого. С Марселем Саитовым сложнее. Мне он сразу не понравился, при первом же прослушивании вживую: упорствованием в незнании Герострата и "трагическим" обрывом в конце каждого стихотворения. Показалось: еще один "современный поэт" эпатирующий эпатажем эпатированную околопоэтическую публику. Что-то детское всплыло в подсознании: средние классы школы, записной клоун, издевающийся над учителями на потребу и за обожание всего класса. Такой "инфант террибль" уфимской поэзии. Дальнейшее знакомство с его творчеством вистов Марселю Саитову не добавило. Вероятно в связи с тем, что раз за разом обсуждался не профессионализм стихов, не языковая палитра автора, не находки и потери словотворчества, а вновь и вновь что-то околопоэтическое: "неправильные слова", за которые вызывали к директору школы родителей, нет, в Союз Писателей издателей, неявка на поэтический бой и т.п. Понятно, что малобюджетное раскручивание автора включает в себя и "скандальную" известность в том числе, но чем же подкреплять несомненные успехи на этом поприще? Наверное, стихами? Попробуем понять стихи обсуждаемого автора. На слух, при авторском исполнении, стихи практически не отличались один от другого, как безостановочным, нарочито невыразительным бубнением в начале и середине стихотворения, так и упоминавшимся "обрывом" в конце. Смысл рассказанного ускользал неуловимо. Пытался вчитываться в печатные тексты. Много игры слов, жонглирования и фокусничанья. Мало смысла и эмоций. Маска малограмотного Пьеро, надетая автором, как нельзя кстати подходит к его неэмоциональным стихам. Холодное стрекотание цикад - поэзия сугубо на любителя. Мелкие штрихи, неглубокие проблемы, невеликие страсти - кукольный мирок современной поэзии невелик, не страшен ничем, кроме своей собственной безконфликтности и серости. "Никак о ни о чем" - девиз современной поэзии полноценно выражается автором. Это не его вина, скорее беда. Маленькие трагедии маленького человека, жизнь, утекающая под журчание грязного ручейка. Никто не виноват, выхода нет, делать нечего. Словестное оформление может быть чуть лучше или чуть хуже,но зацепиться глазом не за что: словесные фокусы а ля Хармс требуют лаконичности и апокалиптичности сознания, каковые не даны автору от рождения и не выработаны ежедневной практикой.

http://www.stihi.ru/2014/07/09/4270

4. Встреча Истоки Уфа 04. 06. 2014

Марафон околопоэтических мероприятий набирает обороты. Теперь ветер с «Агидели 2014», в лице приглашения от одного из победителей поэтического конкурса этого фестиваля, занёс меня на встречу клуба литературно-художественного альманаха «Истоки» в библиотеке №6. Там проходила презентация первой книги  стихов в серии «Библиотека Истоков» и встреча участников поэтического объединения. Атмосфера была практически домашней, огорчало лишь раннее начало мероприятия (17 ч 00 мин.), обусловленное, как я понимаю, режимом работы библиотеки. С творчеством представляемого автора ранее я был незнаком, сам он свои стихи читать отказался и всё, что я услышал из его стихов в этот вечер, прозвучало в исполнении коллег по объединению. Обсуждение носило слегка официально-поздравительный характер и составить по его ходу представление о стихах и их авторе было затруднительно. Запомнилась одна фраза чествуемого, по всей видимости всегда немногословного, автора: «Если люди пишут стихи, значит жизнь не такая уж и плохая, скорее хорошо живем!». С этой фразой перекликалась другая, высказанная кем-то, кажется сестрой, редактором и продюсером автора в одном лице, при обсуждении: «Стихи пишутся для того, чтобы принести радость. Даже грустные стихи приносят читателю радость.» Первая фраза заставила задуматься и, первоначально, опрометчиво согласиться. Вторая отрезвила: не все стихи пишутся для радости и от радости, не от каждого грустного стихотворения придёт к читателю (набившая оскомину) много раз упомянутая радость. От некоторых стихов должно приходить отчаяние, гнев, смятение, ненависть. Стихи поются не только от птичьей радости солнечного утра, сытой жизни, хорошего самочувствия, но и от невыносимой боли раненого зверя, от холодного отчаяния, от невозможности удержать в себе накопленный гной негатива и желания раз и навсегда прекратить «свинцовые мерзости жизни». На мой вкус вторые более заслуженно называются стихами, но и первые и вторые имеют на это название полное право, в случае достойного уровня их написания автором.
Посещение мною этого клуба любителей поэзии навело на противоречивые размышления. Те немногие уфимские литературные объединения, с которыми мне удалось познакомиться за несколько месяцев погружения в поэтическую жизнь, и авторы, их составляющие, находятся в постоянном броуновском движении между двумя вышеупомянутыми берегами: житейской радости, пенсионерско - графоманского самодовольства и самодостаточности, с одной стороны и лжеандеграундной чернухи и декаданса  - с другой. Поэзия находится где-то посередине между этими двумя берегами и лишь немногим удаётся удержаться на этом обманчивом фарватере, толщиною не более лезвия бритвы. Ещё более трудная задача – писать вразумительные стихи, находясь близко к одному из опасных берегов. Талант нужен неимоверный, порядка Есенина или По. Будем надеяться, что не оскудела наша земля талантами. Не зарывайте их! Дерзайте! Именно «безумству храбрых поём мы песню», исключительно им принадлежит литературное будущее, жизнь и даже бессмертие.
Возвращаясь к (томному) торжественному вечеру. Не успел стихнуть звон пластиковых стаканчиков и шуршание конфетных бумажек, как безжалостный и пошловатый режиссёр – жизнь, внесла вполне предсказуемые коррективы. Под окнами библиотеки стали бить автомашину светловолосым молодым человеком. Машина возмутилась сработавшей сигнализацией. Молодой человек вырвался и стал спасаться бегством. Из дворика драка переместилась на оживлённую улицу. К молодому человеку прибыла на помощь кавалерия в виде сокурсников или общежитских товарищей, в воздухе запахло массовым побоищем. Светило солнце, собирались фантики и пустые бутылки, гудела улица, жизнь шла своим чередом. Члены клуба фотографировались «на память» на библиотечном крыльце.

http://www.stihi.ru/2014/06/08/2937

5. Поэтический слэм Владей языком г. Уфа

Чувствуя особую теплоту к поэтическому слэму, вытянувшему меня осенью прошлого года из скорлупы самолюбования и лап поэтического небытия на безжалостный свет человеческого осуждения, не мог отказать себе в удовольствии поучаствовать в данном мероприятии ещё раз. Тем более, что ставшая за эти полгода привычной, практически домашней, площадка ЦСИ «Облака» была заменена на заманчиво андеграундный  подвальчик галереи   «Х-макс». В рамках борьбы с непреходящим предконкурсным (а так же конкурсным и послеконкурсным) мандражом была предпринята очередная бесплодная попытка заглушить его (алкогольными напитками?) продуктами питания. На этот раз турецкими. Ощущение сытости пришло вместе с обманчивым спокойствием и не покидало меня на всем пути к заветной запертой железной двери в храм современного искусства, при спуске к центру Земли, узкого, как нож, пути к расширению пещеры искусств, мимо сталиных, размытых кремлевских звёзд и других экспонатов галереи. Много знакомых лиц, как поэтов, так и просто рифмующих строчки людей, заполнили невеликий аппендикс зрительного зала. Ярких красок (своими костюмами) и ненавязчивого юмора (шутками-прибаутками) добавила группа «Корица». Ведущая слэма (Анжела Кузнецова) держала нить вечера в своих руках, регулярно выводя авторов и слушателей из поэтического (забытья?) транса. Помогали ей в этом не только организаторы вечера (журналы "Гипертекст и Персонаж"), но и авторы, когда пытались разыгрывать интермедии и всячески разнообразить свои выступления.
Что понравилось? Качество произнесённой поэзии – в среднем оно было намного выше многих других посещённых мною конкурсов. Были отдельные слабые выступления начинающих поэтов, но их количество легко приравнивалось, а порою и превосходило число по-настоящему сильных авторов, принимавших участие в других конкурсах (как правило не более 2-3 человек). Что характерно, уже во втором уфимском поэтическом мероприятии подряд один из таких юных авторов подвергся вручению приза одного из спонсоров проекта. Будем надеяться, что этим была выражена надежда на дальнейший рост и будущие успехи начинающего стихотворца.
Что не понравилось? Легкая нехватка свежей струи кислорода поэзии на этом конкурсе. Не хватало весёлого эпатажа, драйва и брутальности с эстетическим хулиганством. Даже реперы и трешеры «плевали в лицо публике общественному вкусу» слегка попсово и огламурено, т.е. скучновато, за что и не досчитались значительной доли голосов слушателей.
Что озадачило? Во-первых то, что источником двух вышеперечисленных эмоциональных впечатлений могло быть одно и то же предконкурсное событие: легкий намёк на этически-эстетические ограничения состава участвующих авторов, подхваченный нами, авторами и малодушно реализованный нами в виде стыдливой внутренней самоцензуры. Во-вторых: засилье мужчин-поэтов в финальной части конкурса. Являясь в быту неприкрытым гендерным расистом, продолжающим открывать дамам двери, пропускающим их вперед в особо опасных местах и платящим, при наличии денег, за дам в ресторанах, а так же и свято верящим адептом знаменитого 200 (100?)-граммового мозгового перевеса самцов на мясоразделочном столе в мясной лавке, всё-таки испытал потребность объяснить, в первую очередь себе, что же произошло.
Из-за высокой концентрации сильных поэтов (см выше) и квалифицированных ценителей поэзии, симпатии мужского и женского пола распределились неравнозначно. Женщины, в силу большей эмоциональности и традиционной сексуальной ориентации, проголосовали как за хорошие стихи, так и за их симпатичных создателей-мужчин. Мужчины умственно-волевым импульсом подавили сексуальное влечение и отдавали голоса только текстам, рифмам и синкопам. Никаких рюшечек, глазок и губок! Всё в поэтический дом, на суд Аполлону. Таким образом девушки, претендовавшие на попадание в финал, и не досчитались 5-6 голосов.
В целом понравилось: камерное мероприятие, приятная атмосфера, интересные стихи и люди. Для контраста хочется поучаствовать в мега-гала фестивале, затеряться в огромном зале, пропищать свои вирши в темноту полупустого зала. Впереди фестиваль «Агидель».
26.05.2014 г.

http://www.stihi.ru/2014/05/26/6220


6. Впечатление от поэтической акции Маяк Уфа

Таинственное объединение анонимных поэтов арт-клуб «15.31» мне было абсолютно незнакомо до этого дня. «О сколько нам открытий чудных…»© готовит обширная уфимская поэтическая жизнь! Оказались вполне адекватными ребятами и девчатами, не выпадающими из общего фона уфимской окололитературной жизни. Бабушки на площадке перед памятником Маяковскому удивлялись толпе людей студенческого возраста, с редкими вкраплениями пенсионеров, разгоняющей осоловелых от весеннего солнца голубей и оживленно беседующих между собой. Много знакомых лиц. Навскидку: около двух третей присутствующих вполне узнаваемы, даже в пальто, шарфах и шапках, укрывших поэтические таланты от холодного ветра не торопящейся с приходом весны. Читали человек десять. Кто по два, кто по три и, кажется, более раз. Остальные слушали, затем отошли в сторонку и стали оживлённо общаться. Кто-то впаривал студенткам газеты со своими произведениями, кто-то считал (ворон) голубей. Благо слушателей и птиц было в достатке. А потом ещё и бабушки с внуками и мамы с детьми подтянулись со всего сквера, так что было для кого читать стихи. Читающие поделились на группы: говорящих (мимо) мимов, жестами помогающих слабеньким стихам дойти до сознания и сердца слушателей, мастеров художественного запутывания слов и жонглирования абстрактной игрой словами. Мимы были коротко стрижены, как и положено артистам, пусть и оригинального жанра. Мастера были художественно длинноволосы вне зависимости от пола. Третью группу составили скромные пенсионеры и студенты, читающие неформатированную чушь и поэтическую классику. Не в укор всем выступавшим поэтам, лучшими из прозвучавших стихов на мой взгляд оказались стихи Саши Черного, Э. Асадова, Р. Рождественского и Кульчицкого. Наверное так и должно быть? Не скоро ещё «любительские театры вытеснят профессиональные»©. Атмосфера было великолепной: мандраж не усиливался какой-либо заорганизованностью, сторонних слушателей по уфимским меркам было много, снова стало понятно, как не хватает фестивалей поэзии. Если бы не мороз в солнечный весенний день, читать стихи можно было бы до утра. Теперь о проблемах себя любимого: с моей зрелой точки зрения ближайший уфимский фестиваль – «Мяуфест», как и многие его собратья, поражён гендерным расизмом. Почему начинающий талантливый поэт не может быть старше 35 лет? Лермонтов погиб в 27, но Пушкин то в 37. Они бы на «Мяуфест» не попали, по крайней мере один из них точно. К тому же сейчас продолжительность жизни, по сравнению с 19-м веком, значительно выросла и дуэли с участием поэтов прекратились около ста лет тому назад.

http://www.stihi.ru/2014/04/15/8996

7. Уфимский редактор и московский дядя

Чувствую себя литературным героем: чем дальше продвигается сюжет книги, тем более он сюрреалистичен. Начиналось всё с приглашения подписать договор с одной из мелких уфимских газет. Так как такое предложение поступило впервые, а тяга к халявным деньгам за стихотворные публикации была привита мне «центральной» прессой ещё в «кровавые 90-е», я, как наивный поэтический птенчик, весело поскакал в сторону кота Леопольда. Сотрудники редакции толпою бросились отговаривать меня от опрометчивого шага, но задорный птенчик в глубине поэтического сердца был неумолим: «Завидуют и боятся, что заработок отниму!». Прижал виртуальную папку с гениальными произведениями поближе к предполагаемому месту расположения сердца, зажмурился и подписал договор. Гром небесный не поразил меня и денежный поток не сбил со слабеньких литературных ножек. Редактор тряс мне руку и убедительно покачивая головой, убеждал в скором, на этой или в крайнем случае на следующей неделе, публикации моих бессмертных произведений. Впечатление было неоднозначным: верю и знаю, что курс редакционной политики охотнее и быстрее разъяснит уборщица, вахтер или сторож редакции (им нечего терять), чем ее редактор, но зачем же было настолько интенсивно вешать лапшу? Может быть, чтобы не печатнул опусы в «оппозиционных» изданиях? Сомневаюсь в их мало-мальской оппозиционности, но если это так, редактор полностью реализовал свой коварный замысел. Как и предсказывали доброжелатели ничего из моих произведений в их газете опубликовано так и не было. Не их, что называется, формат: поругивать своего спонсора в лице городского головы за грешки и грешочки его подчиненных или, тем паче, благодетеля всея Руси с его прихвостнями.
С таким, внешне ничем не обусловленным, непрерывным и вдохновенным враньём я сталкивался ранее только однажды: в освобождённой от мебели (на продажу) квартиры сестры зазвонил телефон и моя тёща попросила меня связаться с дядей жены по вопросу моего устройства на работу. Легендарного дядю Володю (тёзка!) я ранее никогда не видел и в работе не нуждался. Скорее нуждался в отдыхе от повседневных подъёмов по тревоге, ночных рейдов и работы без выходных и сиюминутного тревожного ожидания нападения бандитов на «квартирные» денежки сестры. А дядина личность действительно была легендарная, по крайней мере для нашей семьи. Однажды, придя с дежурства домой, обнаружил супругу в состоянии ступора средней тяжести: она сидела на диване, задумчиво теребя салфетку и разглядывая мировое подпространство где-то так четвёртого – пятого уровня.
- Что случилось?
- Приезжал дядя Володя.
- А откуда он наш адрес узнал?
- Не знаю.
- И куда он делся?
- Уехал.
Постепенно, слово за слово, как из молодого, но упрямого (упёртого?) преступника, я вытянул из озадаченной жены крохи информации. Кумир её октябрятского детства, комсомолец, красавец и спортсмен, позднее подающий надежды инженер, пропал из поля зрения родни в далёкие 80-е года, сразу после развода с женой: исчез из столицы, затерялся на бескрайних сферических просторах Земли и не подавал, до последнего времени, никаких о себе весточек.
- Что он о себе рассказывал?
- Что в Австралии был восемь лет.
- И как, похоже, что он в Австралии был?
- Нет, похоже, что с зоны вышел недавно: ватничек, чемоданчик, как в фильмах про 37-й год.
- А зачем приезжал?
- Повидать любимую племянницу, то есть меня.
- А почему так быстро уехал?
- Торопился, дела у него какие-то.
Следующие 8-10 лет о дяде не было абсолютно никаких известий. Потом знакомое выражение озадаченности снова было замечено мною на лице любимой.
- Опять?
- Нет, не приезжал. Нашёлся в Москве, на улице, парализованный, с инсультом.
Выяснились подробности детективной истории. Личность подобранного на улице мужчины быстро установили по паспорту и, в свете новых тенденций столичного здравоохранения, предложили моей тёще забрать полупарализованного брата на «долечивание» к себе, как непрофильного (невыгодного?) пациента. Осмотр дядиного паспорта показал наличие у 70-тилетнего мужчины 25-тилетней супруги, уроженки Республики Беларусь. Тёща, увидев дядину прописку, забила тревогу, вызвала бывшую дядину супругу: при разводе дядя не выписался из московской квартиры своей семьи и в любой момент молодая партизанка могла въехать в московские небогатые квадратными метрами хоромы. Женщины совершили подвиг: выходили пожилого больного и поставили его на ноги. Дядя ожил: осчастливил тётю выпиской из квартиры, а молодую жену - ребятенком, начал строить ей и себе коттедж в Подмосковье. Жизнь кипела, дела налаживались, беда от московской недвижимости была отведена. На этом этапе его жизни и прозвучал звонок в опустевшей квартире. Никому в ответ звонить я не стал, уехал домой. Дома повторились тёщины заморочные звонки. Учитывая, что до сих пор всякая найденная для меня тёщей работа оплачивалась значительно меньше чем та, на которой я уже работал в тот момент и требовала значительно больших усилий, отвлекаться на очередное «выгодное» предложение я не стал. Тогда позвонил он. По-родственному (мы к тому времени и до настоящего момента так ни разу и не увиделись) расспросил о делах, милицейской карьере, планах на будущее. Рассказал о своих многочисленных и высокопоставленных знакомых в московском и местном МВД и предложил помощь в карьере – учебу в Академии МВД. После разговора я понял всю красоту мирового подпространства, так ранее хорошо изученного моей женой. Что это было? Человек я быстровнушаемый, хорошо, что и отходчивый одновременно. Пробил называвшиеся дядей местные фамилии, оказалось – таких руководителей не существует в природе родного края. Отлегло, взгляд вернулся из подпространства в мир, кажущийся, по словам психологов – психиатров, нам реальным. Спросил супругу что дядя за человек такой веселый. Помогал ли он родственникам и почему. Она посоветовала делить всё его слова на десять и сообщила что свояка он уже устраивал на работу, но что-то не срослось: то ли он свояка кинул, то ли свояк его. Вообщем, остались они друг другом недовольны. «Ага,- смекнул я: «Казачок то засланный!»© и окончательно успокоился. Два раза в год, наблюдая прием и выпуск Академии, подкалываем с женой друг друга, что «нашу» Академию показывают и торжественно отмечаем оба события. Дядя на связь больше со мной не выходил. Заделал молодой второго ребятёнка и направился привычной дорогой. Наверное, в Австралию.
Наше же с редактором знакомство на литературном поприще продолжалось: я посещал литературное объединение от той же газеты и проводимые ею поэтические конкурсы. Литературный профессионализм в этих начинаниях присутствовал, разбавляемый легкой пошлостью и наполеонизмом (макиавелизмом?). При чтении авторами антиантисоветских текстов редактор громко крякал и осуждающе мотал головой из стороны в сторону. Фейерия продолжалась. Когда его в очередной раз «ведёт в угон» («несёт», как Остапа) и хлебосольный набор доброжелательности к моей личности и творчеству зашкаливает в разы, я говорю себе: «Стоп! Академия, дядя» и тревожно выплывающие из углов кабинетов и залов очертания подпространственного мира, рассыпаются на осколки и медленно тают под ногами вместе с несбыточными мечтами о сытой и «красивой» столично - литературной жизни.

21.02.14

http://www.stihi.ru/2014/04/12/1517

8. Пятая Ступень оказалась самой мучительной

Всё-таки необходимость устных поэтических конкурсов налицо: слушаешь стихи и замечаешь каждый ляп автора, каждое неудачное слово, рифму, словестный оборот. Понимаешь, как беспомощно чувствуют себя твои стихи при публичном прочтении, более остро чувствуешь потребность в тщательном труде над их формой и содержанием. На суд слушателя стихи должны выходить во всеоружии и полной готовности. Непропеченные и подгоревшие продукты творчества предлагать ни в коем случае нельзя!
К сожалению, именно такие, «сыроватые» произведения раз от разу заполняют вполне милый республиканский поэтический конкурс. Пусть простят меня любители поэзии, но этот конкурс, своей историей, всё больше напоминает один (один ли?) из стихотворных сайтов на просторах интернета, где всё свалено в одну кучу: поэты, графоманы, читатели и случайные на этом сайте люди. Со слов старожилов сайта: первоначально к нему потянулись поэты, рейтинги были объективными, атмосфера благожелательной. Затем, с наплывом графоманской публики и её железной самоорганизации, поэтов победили количеством и вытеснили из рейтинга, похоже навсегда. Пропал сайт. Сейчас, цитирую, «это же сайт для общения, как «Одноклассники», если вам нужна высокая поэзия – идите отсюда, не мешайте общаться с милыми людьми». Не превращается ли республиканский конкурс в место общения с «милыми людьми»? На каждом из предыдущих конкурсов среди выступающих находилось несколько вполне приличного уровня поэтов. Немного, то пять, то три, но наряду с удачными «выстрелами» менее мастеровитых авторов, их выступления и составляли золотой фонд конкурса. Не все из них проходили даже во второй тур, но все читали Стихи и тем самым спасали конкурс. Постепенно поэты переместились с позиции конкурсантов к выходу из зала, на позицию наблюдателей. Будете на конкурсе, посмотрите: вон там они толкутся, у выхода, даже не присаживаются, как слушатели и участники конкурса, а встревоженно клубятся у дверей, готовые вылететь из душного зала с первым порывом весеннего ветра, прочь от тоски малоинтересных, но, как правило, бесконечных, плавно звучащих со сцены вирш. Среди участников были и на этот раз интересные начинающие поэты, одно из юных дарований даже победило на конкурсе. Жаль, что их мастерства не хватило для того, чтобы в итоге поднять «среднее», как температура по палате, качество прозвучавшей поэзии до мало-мальски приличного уровня. Конкурсу поэзии, лишающемуся раз от раза участия всё большего количества мастеровитых поэтов грозит вырождение. Почему это происходит понять сложно, объяснить неучастие в конкурсе подавляющего большинства мастеров могут только они сами, но голос их не слышен. Мы можем только гадать, тыкая пальцем в небо. Может быть их смущает состав участников – любителей? Может быть им не хочется что-либо доказывать, раз они уже состоявшиеся авторы и всё всем доказали? Ждут конкурса суперпрофессионалов «Мегаступени»? Изменения критериев судейства? Гадаю не от праздного любопытства, просто хочется услышать на конкурсе много плотной, живой поэзии, насладиться магией языка, захлебнуться от восторга узнавания Стихов, а не ковыряться в море слабеньких строчек, отыскивая средней дохлости поэтических киличек. Такой вот я влюбленный в хорошие стихи эгоист: думаю о слушателях, а не об удовлетворении авторского тщеславия многочисленных графоманов.

http://www.stihi.ru/2014/03/21/9474

9. Немного об уфацентризме

На статью А.Хусаинова "Наш бренд - Уфацентризм" в газете "Истоки"
Прочитал, и понял что как всегда "не согласен с обоими", и с Каутским и, если не ошибаюсь, с Марксом. Сначало о мелком, сиюминутном, т.е. о примерах, приведенных в статье. Большое количество упоминаний в зарубежных интернетпоисковиках о г. Нуриеве не должно обольщать нас тягой тамошних аборигенов к культуре и искусству  в его лице. Скорее наоборот, должно говорить об интересе к его нетрадиционной (с нашей точки зрения) или традиционной (с точки зрения неоевропейской) сексуальной ориентации. С тех же позиций остальные четыре миллиона жителей Башкирии интересуют западноевропейских гомосексуалистов, по подсчетам автора статьи, в два раза меньше. Возможно это и к лучшему, зачем нам их нездоровый интерес? Продолжим жить своими радостями и горестями, не оживляясь при мысли о западноевропейском гомосексуальном признании. Об отсутствующих спонсорах Земфиры. На данный момент я готов признать свою малую осведомленность в личности ее спонсоров. Выручает пример предыдущего мецената - Ш. Калмановича, предательски убитого в очередной бандитской разборке.До его смерти ни в одном СМИ страны не публиковали сведений о его спонсорстве многоуважаемой певицы. Возможно после очередного рецидива "кровавых 90-х" имя нового спонсора всплывет в водах бурного информационно-канализационного моря. "Свято место пусто не бывает"©, как не бывает в нашем "свободном" шоу-бизнесе бесхозных певцов и певиц. О чистке снега в г.Уфе читать было особенно интересно, пробиваясь через завалы и наледи вокруг "писательского" особнячка и у Гостинного двора, например. Разными реалиями живем мы в одном, казалось бы, прекрасном г. Уфе. Различно и отношение к вертикальным культурным связям с Москвой и отсутствием горизонтальных уфимских культурных связей. С давних пор замечаю, что и опубликоваться и стать мало-мальски известным автором гораздо легче в российской, чем в башкирской столице. Рынок литературного труда там больше, что ли? Критерии отбора ниже? Не похоже. Замкнутость, боязнь всего нового, оглядка на местное начальство по принципу "как бы чего не вышло", вот что мешает развитию местных культурных связей, да и всей местной культуры. Теперь о глобальном.
Со времён демократического централизма комсомола, замысловатые и многие созвучные с ним иностранные слова: центризм, изоляционизм, оппортунизм, сепаратизм, вызывают во мне внутреннее отторжение. Замыкание в маленьком или немаленьком мирке – всегда утрата горизонтов, потеря ориентиров и связей. Общение с такими же самозаточившимися, оторванными от общей литературной и политической жизни страны, группами (сектами), лишь ускорит деградацию и снижение уровня произведений, утрату их актуальности и интереса читателей. Время разбрасывания камней, искусственной самоизоляции и замкнутости прошло. Над страной веют ветры мировых бурь. Робкие пингвины, раки-отшельники и книжные червячки спешат укрыться в утёсах, забиться в норку и пересидеть бурю. Не выйдет. Буря не пройдёт поверху, она перевернёт каждый отдельно лежащий камень на дне, поднимет песок со всей укрывшейся в нем живностью и вышвырнет на бушующую поверхность человеческого океана. Снова и снова время задает время горьковский вопрос: «С кем вы, мастера культуры?» Мастера, или те, кто в сумерках смутного времени присвоил себе это гордое наименование, молчат в ответ и привычно скатываются в «хату с краю», оттягивают момент истины, скрывают своё лицо и не выдают своих мыслей. Какие перлы хранят они для будущих времён? Когда предъявят их на суд читателей? Чем оправдают свой уход от действительности?

http://www.stihi.ru/2014/03/19/1389

10. Где вы, мастера культуры?

Небесполезным оказалось посещение 4-го республиканского поэтического конкурса «Ступени»: пришла мысль о истоках бешенного развития графоманского творчества. Когда потребитель не получает привычный ему продукт необходимого качества, будь то табак, поэзия, алкоголь или другие дурманящие мозг фимиамы, он начинает сажать самосад, гнать самогон и писать стихи и прозу. Это не вина, а беда современных графоманов. В условиях «мирного» времени они были и, если «мирное» время снова настанет, станут прекрасными высокоинтеллектуальными читателями. Виноваты профессиональные писатели, поэты и, в гораздо большей степени, издатели и идеологи литературного (политического?) процесса. Выдаваемый ими контент (извините за модное словечко) настолько слаб, мелок и непрофессионален, что мало-мальски грамотные читатели отворачиваются от него и, в отчаянии, начинают творить «народную» литературу, уговаривая себя на святотатство: «Если профессиональный автор может писать такую туфту, то я чем хуже? Я могу написать туфту гораздо интереснее!» и пишет. Авторы звереют от отсутствия читателей, читатели – от отсутствия авторов, точнее их произведений. Так они и сосуществуют: элитарно вымирающая профессиональная литература и бурно развивающаяся графомания. Возможен ли какой-либо позитивный выход из этого одичания авторов и читателей, выражаемого каждой из этих групп по-своему? Наверняка, хотя и не в ближайшее время. Для организации этого процесса необходимо железобетонное выполнение одного условия: чтобы читатели и писатели двигались в одном направлении, обсуждали темы одновременно волнующие обе эти категории людей. Должно произойти сближение, если не взаимопроникновение интересов. Кто повернет навстречу? Поручик, идущий не в ногу или полк, забывший про поручика и уходящий в другую сторону? Времени на решение этой задачки осталось немного. «Страшно далеки они от народа» © - не в полной мере выражает расстояние рассматриваемого в этой статье удаления, с каждой секундой всё более возрастающего, дошедшего до астрономических единиц измерения. Легко затеряться в космических просторах навсегда. Дальнейшее бездействие может привести к тому, что «философские» пароходы могут показаться очень цивилизованным, но, увы, уже недостижимым решением проблемы взаимного относительного передвижения литераторов и читательских масс.

21.02.14

http://www.stihi.ru/2014/02/23/2911

11. О пользе поэтических конкурсов

Первоначально относился к конкурсам скептически: чем более открыт конкурс, тем ниже уровень и бледнее палитра авторов. Со временем понимание пользы пришло. Конкурсы текстов, широко разлившиеся в инете, заинтересовали с технической стороны. Внеконкурсное творчество похоже на песню акына: что вижу, то пою или на детское: что хочу, то и пою. Слово цепляется за слово, написание стихов напоминает сучение нитки из пряжи, главное – не допустить прерывания нити и произведение готово. Творить по заказу, когда конкурс предусматривает какие-либо ограничения (темы, техники, формы), труднее. Примеров много: тавтограммы, рифмы с переменными согласными и т.п.  Технология творчества резко меняется: подбор слов из линейного процесса (одно за другим) превращается в разветвлённый – вываливание слов в кучу, их раскладывание по корзинкам: по цвету, по размеру, по форме. Затем обработка слов, например «под рифму», как огранка минералов. Наконец: складывание мозаики с попыткой внесения смысла в цветастый ковёр слов. Из вольной песни графомана-любителя начинает проклёвываться дохленький птенец творчества поэта-ремесленника, осознанного творца. Пусть это только игра в профессионала, но обучение в форме игры одно из самых эффективных среди известных человечеству. Интересно наблюдать как нарабатывается навык «мозаичного» строительства строк. От стихотворения к стихотворению кирпичи складываются всё ровнее, трудности материала видимо отступают. Ощущение немного ложное, но окрыляющее: теперь мне всё по плечу! Пусть это не всегда так, урок технологии стихосложения все равно полезнее, чем его отсутствие. Наработанные навыки можно отложить, но забыть невозможно. Когда требование материала заставит оглядываться в поисках подходящего инструмента для его переработки в стихи, увидишь – вот они, нужные инструменты, дожидавшиеся тебя в инструментальном ящике поэта!
Устные конкурсы мало дают для техники произведений. Читаются, в основном, заранее написанные стихи. За исключением конкурсов экспромтов, конечно. Но экспромт и стихотворения различны как графика и живопись, как классические и быстрые шахматы, как классический и коньковый ход в лыжных гонках, поэтому конкурсы экспромтов я исключу из рассмотрения.   Что же можно извлечь полезного для себя, посещая поэтические конкурсы или участвуя в них? Послушать других поэтов? Несомненно, но, например для меня, тяжело воспринимать стихотворные тексты единовременно, в гуле и суете зала. Несколько интересных поэтов на конкурсах не были мною услышаны с первого раза. Особенно тяжело расслышать поэта по одному стихотворению. С пяти-шести стихов начинается ощущение понимания. Что же остаётся? Внешнее впечатление: облик, голос, манера чтения. Каким должен быть поэт в публичных чтениях? Наверное интересным, внешне запоминающимся, бросающимся в глаза. Если поэт тщедушен, непродуманно одет и внешне неоригинален, остаётся надеяться на голос и манеру чтения. Голос должен быть громким, в крайнем случае пронзительным. Манера – театральной, бросающейся в глаза. Завывания и маханье руками приветствуются. Шоу, зритель требует шоу. Значит оно должно, как известно, продолжаться. Не люблю я этого, мне милее в тишине смаковать тексты, вычитывать ритмы, радоваться открытию и обретению нового поэта. Но законы организации зрелищных мероприятий сильнее моих предпочтений. Положение усугублялось тем, что выступления участников в том небольшом количестве поэтических конкурсов, в которых я участвовал (осенний поэтический слэм в ЦСИ «Облака», два турнира «Ступеней») и наблюдал («Поэтический бокс»), оценивались зрителями – в основном поэтами, причём не по классическим правилам. Так, по сведениям всезнающего инета, слэм обычно судит случайным образом выбранная группа из нескольких зрителей, оценивая отдельно произведение и манеру его подачи, с последующим суммированием этих оценок. Поголовное зрительское голосование, имевшее место как в слэме, так и в «Ступенях» и в «Поэтическом боксе», иногда может привести к некорректным результатам, точнее их зависимости от числа ангажированных зрителей (поклонников) в зале. Да, встречи с коллегами по цеху нужны и важны каждому поэту, но проходить такие, в известной мере профессиональные, обсуждения должны в более спокойной, камерной, обстановке: на заседаниях литературных объединений и т.п. Из массовых мероприятий душа всё-таки просит фестивалей, концертов и вечеров поэзии, т.е. встреч со зрителями, а не с поэтами и узким кругом их родственников и знакомых. Понимаю, привлечь слушателей и зрителей сложнее, чем поэтов. Возможно это и есть направление роста конкурсов поэзии: привлекать как можно большее число неофитов и переходить от варки в собственном соку к внешней экспансии?
Не смотря ни на что, попытайтесь извлечь пользу и из устных конкурсов. Мне было интересно преодолевать природную стеснительность, учиться тому, что публика засыпает к концу длинных и заумных произведений, воспринимать конкурс не как бег лошадей по кругу за первым местом, а как фестиваль искусств (декламации, хореографии, сценической речи?) или встречу единомышленников. Не всегда это удаётся: и мандраж бьёт по прежнему и зависть к победителям гложет, но надеюсь продолжать участвовать. Полностью согласен с мыслью: под лежачий камень вода не течёт.

http://www.stihi.ru/2013/12/27/6809

12. О классификации поэтов

На статью г. Хусаинова в газете "Истоки" г.Уфа
http://www.istoki-rb.ru/index.php?article=4010

Давненько не приходилось встречать такой попытки - классифицировать поэтов по состоянию развития их творчества на сию минуту. Встречалась классификация по виду графоманства на одном из стихотворных сайтов. Вспоминается классификация времен НЭПа (пролетарские писатели, попутчики и другие враги народа). Навешивание бирочек и ярлыков на людей и поэтов, тем более живых, вообще странное и неблагодарное занятие, если это не литературная провокация или мистификация со своими окололитературными целями. Например «разбудить» спящих поэтов или взбаламутить застоявшийся литературный пруд. Бирочки и ярлыки входят в человеческую жизнь, как пропуск, дважды: в роддоме в жизнь, в морге – в лучший, будем надеяться, мир. Промежуточное фиксирование состояние такой нестабильной субстанции, как личность, настораживает и вызывает инстинктивный протест с отторжением. Ничего ещё не народилось и не омертвело, зачем же необходима фиксация остановившегося мгновения? Спорным кажется и субъективность самих категорий, непонятны критерии. Названия категорий легко провоцируют на проявление тупого остроумия. Почему «остановившиеся в развитии», а не «нашедшие себя»? Почему «мэтры», а не «ещё живые классики»? «Перспективные» и «на подходе к мэтрам», а не «не нашедшие себя» и «умирающие классики»? «Молодые», а не «начавшие»? К «начинающим» придраться сложнее. Навевается только ещё один эпитет к «мэтрам» - «закончившие».
В силу литературоведческого непрофессионализма мне ближе читательская классификация поэтов: «хороший» - «плохой», «нравится» - «не нравится», «интересный» - «скучный», «понятный» - «сложный», «изысканный» -«простонародный», «элитарный» - «народный». Классифицировать таким образом поэтов становится всё труднее: читательская масса стремительно сокращается, как из-за естественной убыли поголовно грамотного советского населения, ограничения его доступа к поэтическому творчеству, так и снижению грамотности и интереса к поэтическому русскому слову постсоветского поколения. Количество поэтов растёт намного быстрее, чем сокращается читательская база. Объективная оценка творчества хромает по этой причине на обе ноги. Всё-таки, не смотря на наши лучшие человеческие качества, поэты люди эмоциональные и эстетически настолько зацикленные на своём творчестве, что любая наша оценка творчества собрата по перу, это оценка близости его и твоих творческих, философских и прочих позиций. Вы скажете – читатель тоже субъективен. Конечно, и именно поэтому для объективной оценки требуется достаточно большая читательская масса, в которой личные пристрастия нивелируются их разбросом среди большого числа людей. Масса сгруппируется по пристрастиям и каждый поэт объективно увидит для какого количества читателей он «хороший» или наоборот. В маленькой по численности группе вкусовщина имеет определяющее значение.
Конечно и читательская классификация условна. Вспоминаются слова Мустая Карима о том, что пока несколько человек будут читать его на башкирском языке, он будет продолжать писать и публиковать свои стихи именно на башкирском. Почему нет? Может быть именно это и есть верный путь – игнорировать классификации и писать?

http://www.stihi.ru/2013/12/16/1508

13.