***

А жизнь нам не верит, не верила, верить не будет.
И вновь задаются вопросы, которых и нет.
Ей глупо менять беззаконие спутанных судеб
На вечный библейский завет.

Ей так непривычно искать гармоничного слога,
Размытого где-то на дне белокурой волной,
И вечно она где-то там у преддверия гроба,
И вечно к ней дождь примывает оттенок седой.

А нам не узнать всё значенье потерянной мысли,
Мы топчем болото и вязнем в зелёной крови.
Нам нравится думать о том, в чём отсутствует смысл,
Нам нравится что-то святое искать позади.

Но жизнь нам не верит. Она не выносит страданий,
Беспомощных слез, столкновений размытых миров...
Всё, что мы находим, она беспощадно теряет,
И глупо гадаем для поиска собственных снов.

И солью на раны находим потерянный смысл,
И топчем, и топчем, вбивая сей смысл в себя,
Стараясь запомнить раскаянье скомканных чисел,
Стараясь их черты в душе сохранить навсегда...

Чтоб ночью, в дыму опустевшей квартиры
Без устали всё вспоминать, вспоминать, вспоминать...
И сотни ошибок своей незаконченной лиры
Уныло и слезно в потёмках бескровных считать.

О люди, вы плачете дико, безвольно и громко!
Вы топите жизнь на холодное, пресное дно.
Искание боли всегда для души плодотворно,
Но ваше искание макается тряпкой в ведро.

Разбужена мыслью, душа думы смешивать станет,
Деля на фрагменты слиянную в вечности жизнь,
Но важное что-то в земле от скелета отпрянет,
И больше не будет играть визг шмеля пианист.