о том, что утро бывает добрым, а вечер - нет

Я бы хотела уснуть, обернувшись большими реками,
зарываясь лицом в подушку белую, но вместо этого
я выйду в прихожую и долго буду дышать маминым дымом,
потому что реальность за стеклом в действительности слишком красива.

Потому что зима одолевает своими пейзажами и картиной мира,
хочется верить, что за окном есть кто-то большой и сильный...
Но верой ничего не изменишь, так же, как и забытой сказкой.
Будущее все еще остается ужасно безбрежным и страшным.

Когда тебя запирают на ночь в тесной пустой квартире,
хочется сесть, обхватив колени дрожащей рукой-пунктиром,
и просто застыть мерзким взглядом внутри голубой стены,
там, где тебя точно никому никогда не найти.

И даже если весь мир сейчас к ногам упадет - не хватит.
Пространство мысли - большой межатлантический катер.
Название? Наверно, Титаник. А как иначе?
Однажды его разорвет об айсберг числами Фибоначчи.

И числа одно за другим полетят, и утонут мысли,
и разлюбит пространство вечность, и та повиснет
в апофеозе частиц, осколков, огромном вакууме,
прислоняясь спиной к себе и в пучину степенно падая.

Думается, в мире наверняка кто-то есть, кто-то мой.
Ну, а я, соответственно, чья-то. Хотя, приходя домой,
я все больше рисую пьяццо где-то на юге Италии,
и танцующую пару, и его руку на ее талии.

И она смеётся,
а он мёртв в промежутках до ее смеха и после.
Вокруг ходят люди, темнеет, включаются фонари,
а они стоят вместе. Обнявшись. В толпе. Одни.

Мой взгляд от стены отвлекает двойной поворот ключа,
и солнечный свет врывается в уснувший разум, зрачок слепя,
отражаясь столпом от стекла сварливой соседки из дома напротив,
возвещая о том, что утро пришло, и оно не портит

целой картины дня. Только это смутно.
Если никто не скажет "здравствуй" или там, "доброе утро",
то в чем вообще смысл утра? Неужели в солнце?
Если скажете это громче, услышите, как оно смеётся.