Баллада о маршрутке

Тревога, тревога, тревога вокруг,
Да нет, пустяки, быть не может... А вдруг?!
В тревоге троллейбус за струны вцепился,
Народ, ожидая маршрутку,  скопился...

Ну, вот и подъехала, пыль поднимая,
Моя - восемьсот девяносто восьмая,
Маршрутом: «Крылатское — Онко-больница»,
Садятся в маршрутку различные лица:

Две женщины в возрасте, в модных банданах,
Уселись на задних потёртых диванах,
Как будто друг друга сто лет не видали,
Обнялись и радостно защебетали.

(Но вряд ли они до моей остановки,
Наверное, выйдут в районе Рублёвки.)

Мужчина с пакетом, в нём термос и груши,
Вот кто-то кричит: «Подождите!» - снаружи.
Боясь - не успеет, бежит от метро,
«Ой, слава те, Боже!» - вскочила в нутро.

Маршрутки салон у меня на ладони,
А мысли о Стиксе и о Хароне,
Считаю: тринадцать посадочных мест!
С трепещущим сердцем плачу за проезд,

Я верю в приметы без всяких бравад,
И еду в больницу ногами назад.
Со мной рядом юноша в позе беспечной,
А мне важно знать: кто со мной до «конечной»?

Вот женщина в шляпке  напротив присела: -
«Когда же поедем?» - спросила несмело.
«По графику тронемся. Ждите, гражданка!» -
Ответил с ленцой азиат за баранкой -
«Вдруг кто-то займёт и стоячее место,
А спешка, ха-ха, при поносе  уместна».

И все приутихли, ведь в эту больницу,
Как на Голгофу, никто не стремится.

Но тут возмутилась вошедшая дама,
Вся в шлейфе тончайшего «Дольче Габбана»:
         - Нет, что значит - «график»?! И что значит - «ждите»?!
Автобус заполнен, езжайте, водитель!
Я тут не затем - слушать глупые шутки,
Сто лет бы не ездила в Вашей маршрутке!»

Согласна, мне тоже маршрут не по вкусу.
Авто побежал по заветному курсу.

А я, удивляясь такому напору,
(Да ей бы командовать армией впору!)
Тайком посмотрела на эту персону:
В кофтёночке лёгонькой не по сезону,
И нравом, наверно, подобна Нерону -
Причёску поправила словно корону...

Составилось мнение о человеке.
Но, вдруг,  увидала припухшие веки,
Взгляд, словно лист на земле - обречённый,
Из сумки достала смартфон золочёный.

Глаза покрасневшие в мокрых ресницах -
Да, этой уж точно - в онко-больницу.
И мысль повернулась совсем по-иному:
Сама ли болеет иль едет к больному?

Гляжу на людей: едем чинно и тихо.
Через Рублёвку, скоро «Барвиха».
Как пахнет сосной в подмосковном Эдеме!
Апофеоз в социальной системе!

Назвать эту роскошь обычным посёлком?!..
А женщина эта, что в кофточке тонкой,
Ревя, объясняет  кому-то там в трубке:
«Малышку забрали! Я еду в маршрутке!»

И страшное знанье ознобом по телу:
«Малышку забрали» - так вот в чём тут дело!
Ах, чем бы помочь?! Валидола таблетку?!
Я ей, как ребёнку, достала конфетку.

А эти хохочут на заднем сиденье,
Не слышали что ли? Совсем обалдели!
Тут горе такое! Рыдает бедняжка: -
«Малышку забрали!» - печалится тяжко:

- Представить не можешь! Наждачкой по сердцу!
  Какой-то мужлан поцарапал мне дверцу!
  Я карту с деньгами оставила в куртке,
  И еду теперь в этой драной маршрутке...
  ...Да эти менты, ты же знаешь, невежи...
  Малышка?.. Она в автосервисе, где же?.. 

А мне словно обухом вдруг засветили,
Как будто водой ледяной окатили.

И вышла в Барвихе Нерониха в юбке
А я, как цыплёнок с дыркой в скорлупке,
Свидетель свершившегося преступленья,
Салон оглядела в немом удивленьи:

-Что это было?! Исполнены с блеском
Страданья в связи с царапулькой в железке?!
И мне в утешенье,  мужчина с пакетом,
Мигнул, покрутив у виска, мол, «С приветом!»

Достал из пакета огромную грушу
И мне протянул: «Что ты маешься? Кушай!»
Сошли все счастливчики на остановке,
Дальше маршрутка уходит с Рублёвки.

От перевала в посёлке Барвиха
К последнему пункту, шеф вырулил лихо.
Быстрей БМВ, Мерседесов иных,
Рванул перевозчик из царства живых.

Нас четверо едет к конечному пункту,
Я рада, как Ева,  сочнейшему фрукту.
Всё так же в салоне хохочут шутницы,
Как будто нет дела совсем до больницы.

И как-то спокойней от этого смеха,
От груши, от тех, кто со мною доехал.
Я с ними в больницу  - без грусти и страха.
Щебечет на ветке какая-то птаха.

Снимают пальтишки весёлые дамы,
Последствия  «химий» скрывают банданы.
И мне так легко, ведь я знаю отныне:
Живей всех живых эти онкобольные.

И я с лёгким сердцем теперь принимаю,
Что я ничего в людях не понимаю.

                23.11.14