Всероссийский Конкурс Твои, Россия, сыновья!

КУКУШКА

Скрылись и’з виду пушки,
Погрозив на плацу…
В День Победы кукушка
Заходилась в лесу.

Я не ждал и не чаял
В дальнем крике красот.
Но звучал, нескончаем,
Долгих лет пересчёт…

Замерев в миг полёта,
Запускалась опять,
Словно мирные годы
Принималась считать.

И в кукушечьем крике,
Гулко нижущем лес,
Потускневший Великий
День Отчизны – воскрес.


ОТЕЦ

                «…Нет, враг меня не пощадил.
                Он просто промахнулся.»
                И. Рыжиков
Мой отец не погиб на войне.
Даже ранен ни разу не был.
Но – семь лет на чужой стороне
Любовался тревожным небом.

И, живя в неизбывной борьбе
По звериным военным законам,
По гимнастике и стрельбе
Неизменно был чемпионом.

И доставалось ему сполна
Чёрной каши на свете белом.
Столько жизней держала война
Под японским раскосым прицелом!

Малярии горячечный бред
И конвульсии отравлений –
Не из самых тяжёлых бед
Заслонённой в боях Кореи.

Сотни раз он погибнуть мог,
Но, по счастью, домой вернулся…
А однажды вздохнул: "Сынок,
Я ни разу не промахнулся..."


МОНУМЕНТ

На этот танк ещё мальчишкой
Я залезал из баловства.
И люка башенного крышку
Приподнимал едва-едва.

Теперь и рад бы влезть на башню,
Лугам панамой помахать… –
Да позабылся день вчерашний,
А время течь не хочет вспять…

Возвышен танк на пьедестале
Который уж десяток лет.
А грозных боевых баталий
Давно растаял дымный след.

Покрылся ржой ленивый барин,
Но мне его – не пожалеть:
Я бесконечно благодарен,
Что танку можно поржаветь.


СТОЙКОСТЬ               

Россия-Русь моя,
     Ты – не страна, не край,
Ты – беспредельное
     Суровое пространство…
Кому не нравится,
     Ложись – да помирай.
А Русь останется
     В нетленном постоянстве.

Ветрами выстудит,
     Что не укутал снег.
Морозом выстрелит,
     Когда не ожидали.
И, если выстоит,
     Не сгинет человек,
То новой истиной
     К нему прорвутся дали.

Нет-нет, за Господа
     Решать я не берусь.
И прорицателей
     На свете слишком много…
Не оттого ль ты и сильна,
     Святая Русь,
Что так неистово
     Зависима от Бога?..


ПОДБИТАЯ ПТИЦА

Я видел подбитую птицу.
Она молотила крылом,
За небо стремясь зацепиться.
Но крепко держал перелом.

Казалось, нет силам предела.
Чуть-чуть бы – и птица взвилась!
Но смертная мука глядела
Со дна стекленеющих глаз,

Безудержно меркли в которых
Зарницы высокой мечты,
Разливы бескрайних просторов,
Открытых глазам с высоты…

И, памятью дали осиля,
Увижу, как, Бога моля,
Все рвёшься ты к небу, Россия,
Подбитая птица моя.


*     *     *     *               

Даны на радость мне и многим
Река, пролесок голубой,
Вдаль уводящие дороги,
Обрыв, и ветер, и прибой,

Тумана призрачная вата,
Луч солнца, тучам вопреки,
И даже дождик, ноздревато
Щербящий полосу реки…

Я счастлив, что рождён был русским
И дни счастливые свои
Не мог прожить без светлой грусти,
Без состраданья… Без любви.

Прости мне эту боль святую,
Моя земля, Россия-мать:
Чем слаще радость обрету я,
Тем горше мне тебя терять.


*     *     *

    Река в начале ледостава
Холодной ртутью налита.
Струится стынущая лава,
Врастая в берег кромкой льда.
     И этой корочкой прибрежной
Вода прицепится к земле,
С тем, чтоб до оттепели вешней
Сверкать в ледовом хрустале.

     Когда же мартовское солнце
По льду наотмашь полоснёт,
По берегам тепло прольётся,
И затрещит по речке лёд,
     Не стрежнем, не посередине
Поток лишится слоя льда,
Но кантом около твердыни
Проглянет первая вода.

     Всё – от земли. И стать, и сила,
И радость первого труда…
Нас для того земля носила,
Чтоб жизнь пробила корку льда.
     И, чтобы взмыть на купол синий,
Манящий звёздами вдали,
Берём мы силы у твердыни.
Всё начинается с земли.


АВИАТОРЫ

Смирив небесного коня
Седлом из плазмы и металла,
Вы мчитесь в продолженье дня.
Но вам того, как видно, мало.

Сверкая стрелами ракет,
Преодолев земли оковы,
Вы рвётесь в продолженье лет.
Но и того вам мало снова.

Куда бы ни проник ваш взор –
Повсюду тесен вам простор!


*       *       *
                …« Даже не был я знаком с парнем,
                Обещавшим: «Я вернусь, мама!»…
                /  Р. Рождественский./
     В сыром окопе перед боем
Под утро на передовой
В тревожной дрёме нам обоим
Укрыться сладко с головой.
     Но тьму прорежет визг внезапный –
И, ослепляя, резанёт
Крутое зарево бризанта.
И нас накроет чёрный зонт.
     Пройдёт секунда – как отсрочка –
Сказать последнее «прости», -
И новый взрыв поставит точку
На друга жизненном пути.
     – Не надо, Господи, не надо!.. –
Шептать я буду, как в бреду.
Но всё свирепей канонада…
И через это я пройду.
     Пройду и через ту минуту,
Когда из-за пригорка вдруг
Медведем вывалится круто
Лобастый вражеский утюг.
     Он будет медленно и верно,
Сближаясь, целить в мой расчёт
Неповоротливое жерло.
Мой выстрел это пресечёт.
     Танк станет, безобразно-жалок,
Шипя, выбрасывать клубы,
И злая башня брызнет жалом
В слепой агонии пальбы.
     Из танка вывалятся люди,
Но пулемётная стрельба
Безжалостной и точной будет.
Солдатом властвует судьба.
     Выходит солнце из-за леса,
Но, заволакивая луг,               
Сползает рваная завеса
И заполняет мир вокруг…
     …Отбита пятая атака.
И автоматов стрекотня
Шестнадцатые доли такта
Отсчитывает для меня…
     Ну, а потом шальной осколок
Прошьёт мне каску у виска.
Я был весёлым из весёлых,
А смерть – бездонная тоска.
     А день всё звонче и смелее
Лучами тянется к траве.
И лента траура, алея,
Спускается по голове…

     Стою над братскою могилой,
Зазеленевшею весной.
Нет, не со мною это было.
Дай Бог, чтоб не было со мной.
     Но если всё ж при нашей жизни
Опять затянет небо дым,
То память павших за Отчизну
Не посрамлю…
Не посрамим!


*     *     *

«Священный долг.
Почётная обязанность.»
Банальны надоевшие слова.
Не слышит сердце назиданий сказанных.
И думать не желает голова…

А ты – подумай.
Знаю я, когда-нибудь
Поймёшь ты суть негромких этих слов,
Проникнешься их сокровенным таинством,
Питая к Жизни, к Родине любовь…

«Священный долг.
Почётная обязанность.»
Какие настоящие слова!
Не нужно сердцу ничего подсказывать.
И кружится в волненье голова.


*        *        *

Спелые звёзды  нависли над речкою,
Хочешь – привстань и сорви!
Видно, с рождения тяга к извечному
У человека – в крови.

Чтоб не спугнуть эту ночь несказанную,
Молча замри не дыша:
Слышишь ли ты, как в минуту желанную
Тянется к звёздам  душа!

Речка расплавила лунное олово,
Тянутся блёстки к ногам.
Жить на земле, ты поверь уж мне, - здорово!
Дёшево жизнь не отдам.


*        *       *

Пахнут луга повиликой,
Рощи – фиалкой ночной…
Даже под пыткой великой
Те ароматы – со мной.

Даже под смертной угрозой               
И перед смертью, поверь,      
Мне упоения слёзы
Ближе, чем слёзы потерь.

Видимо, с песенкой мамы
Струйками в душу втекли,
Там поселившись упрямо,
Запахи русской земли.


НА МАМАЕВОМ КУРГАНЕ

Густой полынник
              великолепен,
Полынный ветер
              горчит слегка.
Здесь – ни раздоров,
             ни ссор, ни сплетен,
Здесь – благодушье
             на все века…

Здесь, на кургане,
              так много света,
А под курганом –
              сплошная тьма.
Былая слава
              в веках воспета.
Здесь только вечность
              царит сама.

И если небо
              лихой порою
Сойдётся в точку
              на склоне дня,
Густой полынник
              меня укроет,
Полынный ветер
              простит меня.


*     *     *

Как строги ели голубые!
На фоне зубчатой стены
Они стоят, как часовые,
На страже совести страны.

У плит гранитных Мавзолея
Лежит пред ними вся Земля…
И нет на свете стен, прочнее
Стены Московского Кремля!