Ведя отчёт от Коктебеля, 3

3. «БАШНЯ» В ПОДВАЛЕ


 Континентальная тоска
 Охватывает душу вновь.
 Зачем мы выползли на сушу
 Из мирового океана,
 Цепляясь плавниками за траву
 И оставляя неуклюжий след в песке,
 Зачем лишились чешуи и перьев,
 Зачем с дерев спустились мы на землю
 В то время как другие полетели…

«Творчество», Владимир Назанский…

Нет, мы есть. Мы на двух концах
бесконечной земли, единой.
Я не вижу – на том – лица
твоего, но – как ты – лишь спину.

Не молчи. Говори со мной.
Вот такой разговор ночной.

Владимир Светлосанов.
 


В Новосибирске есть остановка транспорта «Башня». Но я- совсем  о другой башне. Башне слоновой кости, может быть.О литературных салонах, образовывавшихся помимо движения в недрах лабиринтов литофициоза. Они возникали, вырастая  вершинами вниз, как сталактиты. Под давлением тотальной цензуры они  стекали в андеграунд. Среды в духе «Башни» Вячеслава Иванова  в один прекрасный момент( это были "окаянные девяностые" ), образовались в подвале Новосибирской картинной галереи.  Это  здание,  созданное вдохновением архитектора Крячкова, в котором на верхних этажах можно увидеть  и гималайский  цикл картин Николая Рериха, и  абстракции Николая Грицюка.  На крыше этого новосибирского Нор-Дамм  изваяны две горгулии–пролетарий с молотом и шестернёй и крестьянин с сельхозинвентарем …И вот всё, что не было приплюснуто, перемолото и перерезано плугами - стало собираться под стропилами, которые помнили революционные тройки инквизиторов Эйхе...По странному стечению обстоятельств в том же подвале, за стеной от того зала, где  устраивали свои изящнословесные "шабаши" литературные "еретики", позже была выставлена коллекция орудий средневековой инквизиции- все эти нюрнбергские бабы, испанские сапоги и воронки для заливания в пытаемого воды , похожие на причудливые духовые инструменты , проросшие из железных масок...   


Но -о "Башне". Одной из них. Не единственной. Дело в том, что  эстеты -поэты  Владимир Назанский и Владимир Светлосанов раньше всех нас совершили поломничество в Крым, побывали в Коктебеле, приобщились к наследию Максимилиана Волошина. Как в своё время, скажем, шестидесятники Евгений Евтушенко и Василий Аксёнов жившие в Коктебеле как раз в тот момент, когда танки вошли в Прагу -и всё началось. Тогда они, как рассказал Евгений Александрович  в своей недавней телеисповеди, бегали на почту, давали телеграммы, протестуя. Протест восьмидесятников был несколько иного рода. Это было движение назад к "Серебряному веку".

Насколько я понимаю –это крымское путешествие и для  Назанского, а он проехал автостопом практически всю Европу, о чём написал весьма популярную книгу «Номады», и для  Светлосанова была не рядовым.  В силу свой образованности – один искусствовед , галлерист, вначале закончивший истфак Томского университета(1979), затем ,Институт живописи, графики, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина (1986), другой  филолог,преподаватель русского языка и литературы, они, конечно, насквозь пропитанные «серебряным веком»(а чем ещё было пропитываться?) , когда-то ходившие в одно литобъединение, - стали мотором этой культуртрегерской акции. И народ потянулся. Боттичеллиликая Юлия Пивоварова ("Конь мёртв на крупе следы от прутьев, на шее бубен, меня не будет, меня не будет, меня не будет, пусть бедны гений оставит гены сыночку Гене...", насквозь проабэриученный, завораживающий своими джазово-фонетическими формобессмыслами  филолог -учёный Игорь Лощилов, весь на нерве -стяжатель харизмы -Слава Михайлов...Новая волна.       

Поэт Евгений Минияров сидел , прижавшись спиною к забитому книгами многоярусному стеллажу в кабинете искуствоведа-галериста Володи Назанского. В этой библиотеке  можно было разжиться  самиздастской «Историей инакомыслия в СССР» Людмилы Алексеевой, томом Ортеги -и -Гассета с его знаковой работой "Восстание масс",  альбомами с репродукциями живописи, как классиков , так и авангардистов.  В этом кабинете, как-то зайдя в него, я увидел владельца частной коллекции работ Эрнста Неизвестного, которые так вот запросто были навалены металлоломной кучей возле того прогибающегося под тяжестью культуры стеллажа. По стенам висели работы художников - авангардистов, на столе всегда имелись чай и печенье-заварку и чего пожевать покупал сам хозяин кабинета, плюс мы его завсегдатаи приносили чего-нибудь,прихватывая по пути в гастраноме Дома под часами.
Поэт Евгений Минияров сидел на расшатанном паломниками этого кабинета, но ещё не доломанном стуле и тихо говорил о поэтах «не запятнавших себя сотрудничеством с Союзом писателей». Володя Назанский, конечно, посмеивался , но сильно не возражал.  Здесь же можно было застать кого-нибудь за медитативным разглядыванием супрематических прямоугольников Малеквича в  одной из книжек , снятых со стеллажей. Меня куда больше заинтересовал копитальный том, проводящий параллели между тоталитарным искусством нацистской Германии и СССР. Интересная книга. Очевидные параллели. Там Гитрлер –в латах тевтона, валькириетелые физкультурницы, здесь Вождь всех времён с прекрасно прописанными Налбандяном пуговицами , спортсменки Дейнеки, железо мускулов  Мухиной… 
 
«Мировые трагедии обычно бывают прекрасно срежиссированы. История задолго готовит актеров, ей нужных. Перед началом первого акта она в последний раз просматривает списки исторических масок и быстро вычеркивает те, которые ей больше не понадобятся» .Это из эссе Максимилиана Волошина «Поколение 1914 г.»  Думаю, что с такими поэтами "Башни" Владимира Назанскго как Владимир Светлосанов, Евгений Минияров, Юлия Пивоварова, Игорь Лощилов, поэтами-художниками Сергеем Дыковым, Николаем Мясниковым, Владимиром Жуковым  произошло нечто прамо противоположное. Вдруг стали проявляться, проступать, отвердевать и оживать маски , вычеркнутые уже ушедшей в слои известняка-ракушечника революцией, чтобы  стать активными действующими персонажами новой драмы. Они начали проявляться накануне  «наоборотной», пришедшейся на наш век революции. И вот читаю на одной из интернетных страниц. На дворе уже за второе тысячелетие. Год 2014.Сто лет спустя.

«Случайно я попал однажды на выступление поэта Евгения Миниярова. Это было  в Литературном музее. в Москве  больше десяти лет назад.  И вот почему-то все эти праздничные дни ( я был не в Москве) в голове крутились строки"Ангел безутешный, молодой, потешный..." Я не мог вспомнить - кому строки принадлежат. Но внезапно вспомнил - эти  строки  принадлежат  Евгению Миниярову,  сенситивному интеллектуалу, интересному поэту, живущему в Новосибирске. По образованию он математик, по профессии программист,  корни его  по матери - русские,  по отцу- башкирские. Поэт - автор публикаций в периодике и двух книг стихов, изданных в Сибири.
    Русская классика,  отзвуки В. Хлебникова и обэриутов, и, конечно,  восточная философия…»


Ангел. Евгений Минияров.
 
Выучив уроки,
ангел безутешный,
молодой, потешный,
бродит по дороге
с томиком вопросов
в переплете темном
и, как заведенный,
курит папиросы,
курит и вздыхает,
что ответов нет,
что в расцвете лет
ничего не знает...
Ночь благоухает!...
Ангел безуспешный,
молодой, поспешный
пепел просыпает
прямо в лунный свет.

  В качестве мини-комментария добавлю четверостишье из рисованной книги поэта-художника Сергея Дыкова:

В Паутине паучка
 по ночной звезде тоска…

Так вот поверх  зажелезобетоневшего разрешённого стали проступать эти  трещинки паутины.

  Потом прежнее железобетонное строение начало разваливаться. Вслед за ошеломившим и Новосибирский СП и московский литературный бомонд Колей Шипиловым пришли "нетакисты", за ними "тетражисты". В Томске  "литературоведы в штатском" профилактировали "тепличников"..."Башни" образовывались, как грибы после дождя. Они вырастали из грибницы литобъединений и студенчества из "вспыхнувшей, неутолённой" ещё тоски по живому слову. В Лито мэтра Ильи Фонякова ходили и Пётр Степанов , и Анатолий Соколов. В Лито поэтессы Нины Греховой - и Борис Гринберг, и Владимир Берязев. Вела литобъединение уже признанная юная поэтесса Мария Бушуева. И вот всё это начало взаимопроникать, перемешиваться, соединяться и рападаться как-то по новому. Вдруг образовалось намервавшаяся издавать альманах да так  его и не издавшая группа "Левый берег". Собирались -где придётся. На квартирах, в  ЖЭУ, где начальник оказывался Поэтом, Муза его секретаршей, а штат дворников его соратниками по богеме...


На снимке:акция "Тарарахи зензивера", объединрившая новосибирских и томских авторов "новой волны " в Новосибирской Картинной галерее 200...год