Календарь поэзии. 29 ноября

Сегодня день памяти Белы Ахмадулиной.

АХМАДУЛИНА Белла (Изабелла) Ахатовна (10 апреля 1937, Москва - 29 ноября 2010, там же), советская, русская поэтесса. Государственные премии (1989, 2005).

Блестящее начало

Начала печататься в 1953, когда училась ещё в школе. Посещала литературный кружок при ЗИЛе под руководством Е. М. Винокурова. В 1960 окончила Литературный институт им. М.Горького. Известность приобрела в начале 1960-х поэтическими выступлениями в Политехническом музее, Лужниках, Московском университете (вместе с А. А. Вознесенским, Е. А. Евтушенко, Р. И. Рождественским), собиравшими огромную аудиторию. Искренняя, проникновенная интонация, артистизм самого облика поэтессы определяют своеобразие её исполнительской манеры. Позднее, в 1970-е гг., Ахмадулина скажет об обманчивой - «По грани роковой, по острию каната» - лёгкости этих выступлений («Взойти на сцену»).
 
Поиски собственного стиля

Первый сборник стихов «Струна» (1962) отмечен поисками собственных тем. Позднее вышли в свет её сборники «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975; с предисловием П. Г. Антокольского), «Свеча», «Метель» (оба 1977), подборки стихов Ахмадулиной постоянно публиковались в периодике. Собственный поэтический стиль формируется к середине 1960-х. Впервые в современной советской поэзии Ахмадулина заговорила высоким поэтическим слогом. Возвышенная лексика, метафоричность, изысканная стилизация «старинного» слога, музыкальность и интонационная свобода стиха делают её поэзию легко узнаваемой. Сама стилистика её речи является бегством от современности, срединности, обыденности, способом создания идеального микрокосмоса, который Ахмадулина наделяет своими ценностями и смыслами. Лирическую фабулу многих её стихов составляет не лишённое магического оттенка общение с «душой» предмета или пейзажа (свечи, портрета, дождя, сада), призванное дать им имя, пробудить их, вывести из небытия. Ахмадулина таким образом даёт своё зрение окружающему миру. Во многих стихах, особенно с условно-фантастической образностью (поэма «Моя родословная», «Приключение в антикварном магазине», «Дачный роман») она играет со временем и пространством, воскрешает атмосферу преимущественно 19 столетия, где находит рыцарство и благородство, великодушие и аристократизм, способность к безоглядному чувству и состраданию - черты, которые составляют этический идеал её поэзии: «Способ совести избран уже / и теперь от меня не зависит («Медлительность»). Желание обрести духовную родословную обнаруживается в стихах, обращённых к Пушкину, Лермонтову, Цветаевой, Ахматовой («Тоска по Лермонтову», «Уроки музыки», «Я завидую ей - молодой» и др.); в их судьбе она находит свою меру - любви, добра, «сиротства», трагической оплаченности творческого дара. Эту меру Ахмадулина предъявляет к современности - и в этом (не только в слове и слоге) её особый характер наследования традиции 19 века.

«Друзей моих прекрасные черты...»

Эстетическая доминанта творчества Ахмадулиной - стремление воспеть, «воздать благодаренье» «любой малости»; её лирика переполнена признаниями в любви - прохожему, читателю, но прежде всего друзьям, которых она готова простить, спасти, защитить от неправого суда. «Дружество» - основополагающая ценность её мира (стихотворения «Мои товарищи», «Зимняя замкнутость», «Наскучило уже, да и некстати», «Ремесло наши души свело» и др.). Воспевая чистоту дружеских помыслов, Ахмадулина не лишает эту тему драматических обертонов: дружество не спасает от одиночества, неполноты понимания, от обоюдной безысходности (стих. «По улице моей который год», «Два гепарда»): «Свирепей дружбы в мире нет любви» («Наскучило уже...»). Либеральная критика была одновременно благосклонна и снисходительна, недоброжелательная и официозная - упрекала в манерности, выспренности, камерности: Ахмадулина всегда избегала, в отличие от других «шестидесятников» общественно-значимых социальных тем.

Мотив избранничества

Лирика Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них: «В той тоске, на какую способен», «Однажды, покачнувшись на краю», «Случилось так...». О трагической подоснове бытия она предпочитает говорить в иносказательной форме («Не плачьте обо мне! Я проживу...» - «Заклинание»), но чаще в стихах о поэзии, самом процесе творчества, занимающих в её творениях очень большое место. Творчество для Ахмадулиной - и «казнь», «пытка», и единственное спасение, исход «земной муки» (стихотворения «Слово», «Ночь», «Описание ночи», «Так дурно жить»); вера в слово (и верность ему), в нерасторжимость «словесности и совести» у Ахмадулиной столь сильна, что настигающая немота равносильна для неё небытию, утрате высокой оправданности собственного существования. Ахмадулина готова расплачиваться за поэтическое избранничество «мукой превосходства», страдание вообще видится ей искуплением душевного несовершенства, «обострением» личности, но в стихотворениях «Плохая весна», «Это я» она преодолевает эти искусы. Традиционную тему противостояния поэта и толпы Ахмадулина решает без привычного обличения непосвящённых (стихотворенье «Озноб», поэма «Сказка о Дожде»): московская богема в конфликте с поэтом предстаёт не неизбывно враждебной, а генетически чуждой. В сборнике «Тайна» (1983), «Сад» (1987; Государственная премия, 1989) поэтический герметизм, описание уединённых прогулок, «ночных измышлений», встреч и расставаний с заветными пейзажами, хранителями тайны, смысл которой не расшифровывается, сочетается с социально-тематическим расширением поэтического пространства: появляются обитатели пригородных предместий, больниц, неустроенные дети, боль за которых Ахмадулина претворяет в «соучастье любви».
 
Другие грани

Ахмадулина известна также переводами из грузинских поэтов (Г. Табидзе, С. Чиковани, А. Кандаладзе, М. Квиливадзе и др.) и как автор ярких, написанных высоким слогом эссе, посвящённых друзьям, писателям и художникам [«Сны о Грузии», Тбилиси, 1977; полностью вошли в книгу воспоминаний и эссе «Миг бытия» (М., 1997)]. Рассказ «Много собак и собака» напечатан в неофициальном альманахе «Метрополь» (1979). Снималась в кино («Живёт такой парень», 1964).
(Л. М. Щемелева)

АХМАДУЛИНА, Белла Ахатовна (р. 10.IV.1937, Москва) - русская советская поэтесса и переводчица.
Окончила Литературный институт им. М. Горького (1960). Её книги - «Струна» (1962), «Уроки музыки» (1969), «Стихи» (1975), «Метель» (1977) - вызвали многочисленные и разноречивые отклики. Ахмадулина - мастер метафорически богатого, хорошо инструментованного стиха, переходов конкретно-чувственной образности в причудливую игру аллегорий, обыденной речи - в высокую архаику, непосредственности признания - в изысканную стилизацию. Поэзия Ахмадулиной отмечена требовательным отношением к «слову» (понимаемому как выражение поэтической и жизненной позиции), пристальностью и тонкостью психологического анализа. Лирическую героиню Ахмадулиной характеризует сосредоточенность - иногда чрезмерная - на самовыражении и самоанализе. Ахмадулина - переводчик, искусно передающий дух оригинала (стихи О. Туманяна, С. Чиковани, И. Абашидзе, К. Каладзе, А. Каландадзе, М. Квливидзе, Б. Шинкуба, Г. Айги). Пишет очерки и эссе, настойчиво возвращаясь к судьбам А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова. Почетный член Американской академии искусств и литературы (1977).
Соч.: На сибирских дорогах, «Юность», 1963, № 12; Лермонтов. Из архива семейства Р., «Смена», 1973, № 8-9; Сны о Грузии, Тб., 1977.
Лит.: Лесневский С., «Не зря слова поэтов осеняют...», «Лит. газета», 1962, 4 сент.; Марченко А., «Струна», в сб.: День поэзии, М., 1962; Светлов М., «Струна» Беллы Ахмадулиной, в его кн.: Беседует поэт, М., 1968; Шагинян М., Читая «Уроки музыки»..., «Лит. Россия», 1970, 26 июня; Сарнов Б., «Привычка ставить слово после слова...», «Новый мир», 1970, № 12; Михайлов Ал., Открытие Пушкина, в его кн.: Ритмы времени, М., 1973; Антокольский П., Белла Ахмадулина, Собр. соч., т. 4, М., 1973; Калмановский Е., Трудно быть поэтом, «Звезда», 1976, № 3.

*

Анне Ахматовой

Я завидую ей - молодой
и худой, как рабы на галере:
горячей, чем рабыни в гареме,
возжигала зрачок золотой
и глядела, как вместе горели
две зари по-над невской водой.

Это имя, каким назвалась,
потому что сама захотела, -
нарушенье черты и предела
и востока незваная власть,
так - на северный край чистотела
вдруг - персидской сирени напасть.

Но её и моё имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела.
Что же было мне делать - посмевшей
зваться так, как назвали меня?

Я завидую ей - молодой
до печали, но до упаданья
головою в ладонь, до страданья,
я завидую ей же - седой
в час, когда не прервали свиданья
две зари по-над невской водой.

Да, как колокол, грузной, седой,
с вещим слухом, окликнутым зовом,
то ли голосом чьим-то, то ль звоном,
излучённым звездой и звездой,
с этим неописуемым зобом,
полным песни, уже неземной.

Я завидую ей - меж корней,
нищей пленнице рая и ада.
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.


1974