Возвращение в прошлое

               
                Посёлку Сабо на острове Сахалин

Захлопнулась дверца автобуса,
и ёкнуло сердце в груди.
Потом перелёты – в пол-глобуса,
и Англия впереди.

Захлопнулась дверь в моё прошлое
на тридцать увесистых лет,
но вдруг приоткрылось окошко мне
вернуться к тому, чего нет.

Дорога ухабная, пыльная
в посёлок, - теперь он на слом,
и мысли, отчасти умильные,
о детстве прошедшем моём.

Случилось почти невозможное.
О случай, занёсший сюда!
Нет больше посёлка таёжного
и не воскресить никогда.

На карте стоит полупризраком.
Неужто же я не во сне?
Теперь лишь отыскивать признаки
того, что так дорого мне.

Вот школа стоит одинокая –
далёкого детства фрагмент,
зияя разбитыми окнами,
как прошлому монумент.

Здесь бегала я непоседливой.
Где тени родного гнезда?
Нет улицы больше приветливой.
От дома, увы, ни следа.

Вздохнула от грусти иль боли я?
Навеки разорвана нить.
Лишь заросли густо освоили
то место – ногой не ступить.

Здесь коготь трагедии вычистил
жильцов из оставшихся изб,
и тут по счетам электричества
никто не предъявит вам иск.

Стоит магазин заколоченный,
и клуба – бетонный каркас.
Домишки вдали скособоченно
без окон стоят, как без глаз.

Картина, чем ближе –  печальнее.
Заброшенный бабушкин дом.
И мне эта встреча прощальная
застряла у горла комком.

Оставленный скарб, что не вывезти,
и просится в дом огород.
Как будто побоище было здесь:
вверх дном и кровать, и комод,

Прогнившая крыша провалена,
тоскует по людям порог.
Подобье машины заржавленой
лежит на развилке дорог.

И сколько таких их – покинутых!
Повсюду бурьян да бедлам.
А лужи – не перепрыгнуть их,
едва ль обойти по краям.

На цыпочках так я, и эдак я...
Залаяла свора собак.
Старик, прогоняя их веткою,
навстречу мне –  кто тут чужак?

Ну, надо же! Верить –  не верить ли?
Живая душа! Хоть одна!
Как он тут остался, потерянный?
«В могиле тут сын и жена...»

«Зачем вы...?» «Уж тут скоротаю я,
свой век доживу как-нибудь,
недолго теперь до свидания,
недолог до кладбища путь...»

Посёлок, заброшен во времени,
открытый ветрам воровским,
ты – выпавший всадник из стремени,
но в памяти нерастворим.

Тебя обнимают таёжные,
бруснично-грибные места.
На карте ты - точка ничтожная,
и нет к тебе больше моста.

В тени Нефтегорской трагедии,
у землетрясенья в плену.
Ни песней теперь, ни элегией
я к жизни тебя не верну.

Ты в памяти только останешься,
как сгусток счастливой поры,
и ты никогда не состаришься –
ни школа твоя, ни дворы...

Твои поразъехались жители,
забылись и их имена,
но мне не забыть сей обители, –
меня ведь взрастила она.

Всё то, что я вынесла чистого,
как светлый шальной ручеёк
потом всё с рекою неистовой
слилось, обращаясь в поток.

Корнями я здесь, ну а кроною
я с небом однажды сольюсь
и к Богу – в отчизну исконную –
однажды навеки вернусь.

Посёлок, ничем не особенный
для тех, кто отнюдь непредвзят,
останешься, непокоробленный,
в рентгене души моей – свят.

И смех детворы нерастраченный,
и след твоей жизни простой
на карте души обозначены
большой, как столица, звездой.

25 ноября 2014 г.

Посёлок Сабо, находившийся в 20км от Нефтегорска, разрушенного от землетрясения на севере острова Сахалин в мае 1995 г., перестал существовать.

Фото: вид из окна в бывшем доме моей бабушки