Эпитафия романтизму, или Не дарите даме камелий! 5

  Но  потихоньку  дешёвый  театральный  экшн, вбитый  в  культуру  постановкой  «Антони», сходит  на  нет. Вольтер  ещё  высится  голиафской  фигурой, но  уже  попал  на  ту  полку  классиков, которых  уважают  за  шумный  успех  при  жизни, но  читать  как-то  упорно  не  хочется. Ещё  взахлёб  горлопанит  Лев  Толстой, но  уже  явился  миру  раскаявшийся  Родион  Раскольников. Люди  подсознательно  начинают  понимать, что  бешеные  страсти  кратковременны, что  хорошего  от  них  ждать  не  приходится, что  всё  это  красиво, наверное, но  как-то… неправильно. ПОЗДНО! На  пороге  уже  безжалостным  громилой  стоял, хищно  скалясь, XX  век  с  полным  мешком  подарков  от  революций. Савва  Морозов  стреляется  от  безысходности, поняв, что  любимая  женщина, актриса, кстати, выпила  его  так, что  граф  Дракула  бы  сделал  себе  харакири  от  зависти. Это  заслуга  литературы, основанной  Дюма-старшим:  сильный  мужчина  обязан  пресмыкаться  перед  красивой  истеричной  стервой, штамп  уже  вбит  железно. «Товарищ  Феномен»  красиво  «развела  на  бабки»  для  революции  крупнейшего  богача  страны, а  после  взялась  за  Максима  Горького, которого  наивный  Савва  считал  своим  другом. Это  был  кровавый  1905, проба  сил  тогдашних  «братков»  и  «торпед». Они  поняли, что  своей  Д'Артаньянщиной  на  местах  ничего  не  добьются, необходимо  поставить  не  просто  своих  душек-администраторов, пора  заменить  этого  старомодного  царя  с  его  устаревшим  православием  на  конкретного  пахана, и  с  неутомимостью  бесноватых  взялись  за  работу.
   Где  не  срабатывают  секс-бомбы, сгодятся  и  обычные  гранаты, подушки  с  динамитом  под  платьями  истеричек. Тогдашние  шахидки  впадали  в  оргазм  от  одной  мысли, что  их  сейчас  разнесёт  на  кровавые  ошмётки, и  с  упоением  работали  в  госучреждениях, убивая  слуг  государства  и  Царя. Мотивация? Почувствовать  себя  Аделью! «Любовь  до  смерти»! Д'Артаньянчик  в  упоении  драки  крушит  уже  и  не  врагов  даже, а  всех, кто  имел  несчастье  оказаться  на  пути. Ришелье? То  есть  Иоанн  Кронштадский  и  ему  подобные, да? К  чёрту, вжик-вжик! Король? То  бишь  Царь? А  ну  его, у  меня  своя  свадьба, вжик-вжик! Констанция? Их  в  любом  публичном  доме  навалом, разные  там  Сони  Мармеладовы, Кэти. Миледи? Я  пристрелю  её, встав  с  постели, а  то  вдруг  поймёт, что  я  не  граф  де Вард. Друзья? В  любом  кабаке. А  кончатся  деньги –– выйдем  в  темноте, поймаем  какого-нибудь  Бонасье, а  ну, раскошеливайся, буржуй  поганый! Царь  не  хочет  ставить  премьером  чисто-конкретно  нашего  человека? (Гучков, выходец  из  крепостных, типичный  браток-кровосос; ну, а  Государю  Ленский  расстрел  в  масштабах  всей  страны, как  вы  понимаете, не  нужен). А  вот  мы  сейчас  пробашляем  кому  надо, и  получите  февральскую  бузу! Получили… Черепки  от  Сатаны, коммунисты  инкорпорейтед. Это  вам  не  Франция, где  всё  понарошку, поигрались  и  успокоились. Это  Россия, здесь  всё  всерьёз – что  имеем, не  храним. Врагам  на  радость.

   Они (европейцы, авт.) признали  нас  чуждыми  своей  цивилизации, пришельцами, самозванцами. Они  признают  нас  за  воров, укравших  у  них  их  просвещение, в  их  платье  перерядившихся. Турки, семиты  им  ближе  по  духу, чем  мы, арийцы. Всему  этому  есть  одна  чрезвычайная  причина:  идею  мы  несём  вовсе  не  ту, чем  они, в  человечество –– вот  причина! И  это  несмотря  на  то, что  наши  «русские  европейцы»  уверяют  Европу, что  у  нас  нет  никакой  идеи, да  и  впредь  быть  не  может, что  Россия  и  не  способна  иметь  идею, а  способна  лишь  подражать… Европа  нас  готова  хвалить, по  головке  гладить, но  своими  нас  не  признаёт, презирает  нас  тайно  и  явно, считая  низшими  себя  как  людей, как  породу, а  иногда  так  мерзим  мы  им, мерзим  вовсе, особенно  когда  им  на  шею  бросаемся  с  братскими  поцелуями.
Достоевский  Ф. М.
 
  Комментарии  нужны? XX  век  подтвердил  сказанное  не  хуже  Крымской  войны, которую, однако, англичане  называют  Русской... Теперь  о  желающих  тупо  преклоняться  перед  западным  и  обливать  грязью  родное. Достоевский  называет  это  «идеологией  государственного  отщепенства». Генеральная  социопсихическая  установка:  «нет»  окружающему  миру. Отрицаем  реальную  историю, заменяя  собственными  инсинуациями, как  Дюма-отец, который  лучше  ветеранов  сражения  знал, «как  было  дело»  на  поле  боя. К  слову, в  отличие  от  своего  амбала-папаши, который  воевал, честно  воевал  за  императора  Наполеона (какой  есть  император, тому  и  служил, за  Францию!), классик  литературы  только  рисовался  с  ружьём, бегая  по  улицам  Парижа  и  всем  врал, что  привёз  порох  для  Революции, «заставил  под  пистолетом  коменданта  гарнизона  отдать  приказ». На  самом  деле  комендант  давно  обещал  порох, а  Дюма  ждали, чтоб  позвать  к  обеду, такой  вот  примерчик. Отвергаем  исторический  опыт  и  все  текущие  его  формы, с  пеной  у  рта; ну, этих, под  красными  тряпками, все  видели. И  не  только  под  красными. Например, репрессии  в  Советском  Союзе  были  только  в  37-м! Больше  никого  не  сажали  и  не  стреляли, никогда! Только  их, честнейших, верных  ленинцев, этот  палач, этот  могильщик  Мировой  Революции!…рыдают  все! Про  геноцид  20-х  говорить  нельзя, его  не  было, понятно  вам! И, кстати, вторую  мировую  войну  выиграли  американцы; они  стальной  силой  пришли  на  помощь  мужественным  англичанам  и  французам, которые  героически  воевали  с  Гитлером; русские  же  на  восточном  фронте  пили  водку  и  пели  песни, потом  пришли  в  Берлин, когда  союзники  провели  там  все  зачистки. Другой  вариант:  не  было  никакой  войны  вовсе, просто  пакостный  Гитлер  решил  развлечься  и  устроил  Холокост, но  экономика  страны  не  выдержала  жара  крематориев  и  загнулась, а  потом  приехали  американцы  и  убрали  мусор, пока  убирали, тут  зачем-то  русские  явились, дескать, немцы  чего-то  у  них  украли, но  русских  быстро  турнули  назад  не  то  англичане, не  то  ещё  кто. Это  не  анекдоты, увы. Современные  маргиналы, называющие  себя  антифашистами, всерьёз  полагают, что  их  деды  защищали  евреев  от  Гитлера, а  не  страну  от  иноземных  захватчиков  спасали.
   А  вот  ещё  пропагандистский  продукт  идеологии, в  данном  случае   антихристианской:  царь  плохой  не  потому, что  плохо  правил, а  потому, что  Царь, помазанник  Божий, а  не  вождь  чей-то, и  не  «всенародно  избранный»; Православие  плохо, потому  что  плохо, я  вам  сказал! – бесовская  декларация  о  захвате  территории; Российская  Империя, кормившая  хлебом  Европу  и  Америку, строившая  Транссиб  быстрее  и  качественнее, чем  со  всеми  достижениями  современных  технологий  могут  сейчас – плохая  потому, что  если  признать  очевидные  факты, то  несостоятельность  мифа  об  «нищей, отсталой  России»  видна  и  слепому. Насчёт  «нищеты» – бездомных, в  отличие  от  «просвещённой  Европы», у  нас  не  было, жильё (изба, а  чем  плохо, с  точки  зрения  современной  валеологии –– это  идеальное  жилище) было  у  каждого  жителя  страны, даже  у  нищенствующего  побирушки; «несчастный  бурлак»  по  осени  того  же  сезона, что  тягал (добровольно!) лямку, строил  себе  дом, и  не  хижину  какую  из  веток, а  настоящий  коттедж-усадьбу, со  всеми  хозблоками. А  насчёт  тогдашних  цен – прочтите-ка  Катаева, «Белеет  парус  одинокий», и  посчитайте  хорошо, там, с  полушками, да  что  на  базаре  стоит, и  сравните  сейчас  по  курсу, поупражняйтесь  в  математике, да  не  забудьте, что  за  один  рейс  матрос  получал  5  рублей (корова  стоит  рубль, вопрос  с  жильём  не  стоит, напоминаю). Ну, а  насчёт  отсталости… Да, отстали  мы  от  той  же  Франции  и  по  цареубийству, и  по  сатанизму, и  по  содомии  и  алкоголизму (она  лидер, на  пару  с  Британией, читайте  хоть  сестёр  Бронте), и  даже  хрущобы  наши  просторнее  французских… Только  много  ли  доблести  в  таком  «прогрессе»?

   Однако  это  всё  бесполезно  говорить  государственным  отщепенцам, их  жёстко  объединяет  даже  не  идеологическая  программа, а  вечная  традиция  противостояния, исключительно  негативные  признаки. Находясь  в  оппозиции  к  доминирующим  в  социуме  институтам, они  сами  всецело  зависят  от  них, как  свинья  под  дубом  в  басне  Крылова. Знаете, кто  это? Вечные  оппозиционеры, постоянно  чем-то  недовольные, критикующие  всё  и  вся, собственные  мифы  же  ставящие  превыше  всего  земного  и  небесного; вечные  фанфароны, презирающие  тех, кто  не  восторгается  их  «достоинствами», готовые  разорвать  на  части  того, кто  посмел  просто  усомниться  в  их  исключительности  или  нашёл  несоответствие  в  их  вилеречиях  и  реальности; вечные  лентяи, желающие  только  пребывать  в  самолюбовании  и  наслаждаться  жизнью, упорно  отказывающиеся  приложить  хоть  какие-то  собственные  усилия  для  того, чтоб  эта  жизнь  не  стала  адом…

При  слове  «интеллигенция»  рука  сама  тянется  к  револьверу.
Герман  Геринг

Радикально, конечно, очень  радикально, но, по  факту, лишь  ответная  реакция  на  раздражитель. У  этого  персонажа  истории  ещё  очень  свеж  памятный  след  от  идеологов  и  практиков  терроризма  конца  XIX-начала  XX в., а  потому  и  способ  действия  он  предлагает  хирургический. Это  также  понятно:  психические  болезни  лечатся  либо  в  храме, либо  на  плахе, вспомним  казнь  убийцы  Генриха  IV  хотя  бы. А  что  есть  отрицание  реальности, как  не  психическая  болезнь?

  А  теперь  ещё  о  некоторых  известных  личинах  Д;Артаньянщины. Говорю, известных, так  как  отследить  подмену  ценностей  легче  на  тех  бестселлерах, какие  известны  всем, нежели  бродить в  дебрях  романов  тех  же  «родоначальников», будь  то  Жорж  Санд, Бальзак  или  Флобер. К  вящей  радости  моих  современников, которых  достала  до  скрежета  зубовного  сладкая  визготня  советского  мюзикла, на  свет  явились  всеми  обожаемые  четырёхсерийные  «Гардемарины». Их  популярность  вызвана  даже  не  фактическим  тезисом  «наш  ответ  мушкетёрам», как  в  своё  время  «Ну, погоди!»  был  ответом  Диснею. Настоящая  причина  состоит  в  том, что  уместно  называть  термином  кармическая  достоверность, т. е.  факты, события, поступки  персонажей  сюжетов  могли  не  существовать  в  реальности, но  происходи  описанное  в  произведении  в  то  время  и  в  том  месте  с  такими  людьми, всё  произошло  бы  в  точности  так, как  излагает  автор. А  вовсе  не  так, как  хотелось  бы, но…НЕРЕАЛЬНО. Итак, определение  у  нас  есть, и  именно  данным  обстоятельством  объясняется  существование  бестселлеров, тех  произведений, которые  интересны  всем, кто  ни  возьмётся  за  их  изучение. Причём  бестселлеры  есть  обобщённая  категория  кармически  верных  произведений, будь  то  «Граф  Монте-Кристо», написанный  по  сценарию, но  не  рукой  Дюма, «Хижина  дяди  Тома», весёлый  детектив  про  американскую  жизнь  того  времени, мелодрама  «Унесённые  ветром», мрачные  трилогии  «Терминатор», «Матрица»  или любопытнейшие  поделки  Бориса  Акунина  или  Василия  Головачёва. Однодневки, писанные  методом  тасования  карт, тем  же  методом, которым  вторую  сотню  лет  пишутся  мелодрамы  и  который  проник  уже  во  все  жанры, я  здесь  не  упоминаю. Читатели  могут  удивиться  но  есть  массы  людей, не  знакомых  с  «творчеством»  Кастанеды, Мураками, Лукьяненко, Пелевина, Донцовой  и  им  подобных  просто  потому, что  не  хотят  изучать  навязываемые  рекламные  продукты. Прошу  обратить  внимание, рекламные  продукты, а  не  то, что  остаётся  популярным  и  после  того, как  сезонная  мода  схлынет.
 
  Так, мода  на  «Гардемаринов»  схлынула, но  стоит  обнаружить  их  среди  мутного  потока  телепродукции, как  зрителей  найдётся  достаточно, «от  второго  класса  до  второго  курса», а  то  и  старше, до  бесконечности. И  не  в  стихийном  патриотизме  дело, хотя  это  тоже  веская  причина. Никакого  интеллигентского  придыхания  насчёт  ностальжи  по  вуалям  и  кринолинам  также  не  наблюдается, наоборот, как  раз  интеллигентщина  ругает  фильм  за  «излишнюю  романтизацию, неоправданную  героику». Просто  зрители  подсознательно  почувствовали, что  в  истории  «русских  мушкетёров»  нет  мрачного  беспросвета, у  героев  есть  пусть  непростое, тревожное, но  перспективное  будущее. В  продолжении  трилогии  пусть  нет  триумфального  шествия  по  мосту  из  сплошных  удач, но  нет  и  пучины  уныния, смакования  трагедий. Простите  за  иронию, никто  даже  не  спился, и  на  страницах  и  кадрах  киноленты  не  рекламируется  бретёрство  и  запойное  пьянство. Хотя  отдельные  герои  эпопеи  ведут  себя  не  лучшим  образом, богохульство  не  цветёт  пышным  цветом  и  Церковь  не  осмеивается  и  не  оскорбляется. Сравните  хотя  бы  с  образом  брата  Горанфло. Я  далека  от  мысли, что  подобные  персонажи  в  реальности  есть  образцы  добродетели, но  зачем  же  с  таким  смаком  рисовать  пороки  духовенства? Юнцы  не  хамят  старшим, не  устраивают  бессмысленных  драк, как  Тибальт  и  Меркуцио, а  паче  всех  Портос  и  Д’Артаньян. Герои  вежливы  и  доброжелательны  даже  со  случайными  простолюдинами (Алексей  Корсак  благодарит  девочку-крестьянку  подарком, в  то  время  как  Д’Артаньян  просто  прогнал  бы  её  от  себя, высокородного), не  заносчивы, не  осыпают  горами  оскорблений  даже  врагов. Здесь  служат  сперва  Родине, а  потом  себе. О  Боге  не  просто  вспоминают, его  молят  о  помощи  во  всяком  добром  деле, будь  оно  государственное  или  личное, на  его  милосердие  уповают, со  смирением  принимают  испытания. Хотя  мир  лежит  во  зле, но  он  не  без  добрых  людей, и  добро  помнят.

   Вот  за  это  всё  кавалер  Де Брильи  и  ненавидит  Россию, а  вовсе  не  за  снег, мороз  и  «ёлки  проклятые». В  тогдашней  Франции  ещё  сохранились  и  дремучие  леса, и  непролазные  дороги, по  которым  невозможно  проехать, и  сырой  снег  тёплой  Европы  гораздо  опаснее  для  здоровья, нежели русский  сухой  мороз. Кстати, мыться  в  то  время  в  столице  Просвещения  тоже  было  немодно  и  считалось  едва  ли  не  постыдным  занятием, так  что  ненависть  французского  агента  к  русской  бане  совершенно  естественна, обоснованна  и  совсем  не  смешна. Испанская  королева  Изабелла  Кастильская, супруга  короля  Фердинанда  Арагонского, при  которой  Колумб  начал  своё  плавание, в  жизни  мылась  дважды –– при  рождении  и  перед  свадьбой…Пусть  читатель  попробует  не  мыться  этак  с  полгода  и  посмотрит, как  это  отразится  на  его  самочувствии  и  жизнелюбии! Хотя  экспериментировать  вряд  ли  стоит, а  то  могут  быть  разные  неприятные  последствия. Знаменитый  Король-Солнце  мыться  просто  ненавидел, а  Наполеон  Бонапарт  за  неделю  до  приезда  писал  своей  Жозефине:  «Не  мойся. Я  еду». При  нём, кстати, появился  о-де-колон, «кёльнская  вода», запах  которого  должен  был  перебивать  запах  немытого  тела, так  как  резкий  запах  духов  новому  императору  не  нравился. Ванны  же  вошли  в  моду  лишь  в  середине  19 в., как  следствие  популярности  лечебных  курортов. В  России  же  банный  день  всегда  был  суббота, так  как  в  воскресенье  положено  чистым  идти  в  храм  на  службу. Поэтому  вечно  недовольный  всем  и  вся  свирепый  европеец  никак  не  может  понять  всегда  спокойного, добродушного  русского.