Красноярские Столбы

Родник души, истоков первоцвет,
   Земная твердь и Духа пробужденье,
       Ты -  дивом озарённый Предков свет,
           Ты -  даденная ими новь рожденья.
              Ты - колыбель, непознанная ширь,
                Моя неповторимая Сибирь!

 
           легенда
Давным-давно, когда ходили Боги
По всей Земле открыто средь людей,
Узор цветов кружился по дорогам
Невидимых, среди густых полей.
Нехоженых, в тайге неукротимой,
Загадочных средь топей и болот:
Кто зрил душой – не проходили мимо,
Могли найти единственный проход.
Наполнены те души ярким светом,
Ведь связь с Природой тесная была -
Знавали её тайны и секреты,
Душа-ведунья многое могла:
Она ветров умела слышать споры,
И в стужу запылать могла костром,
Неуязвимой проходить сквозь горы,
Пространством управлять могла и сном.
Могла с корнями дерева свиваться,
Уйдя свободно в таинства Земли,
В Водице-ключенице растворяться…
Те души Боги по Земле вели.
Свет в душах тех преумножали мысли,
Что словно птицы, рвались в небеса,
И по желанью – достигали выси…
В душе такой гнездились чудеса.
Природа любовалась той душою,
И обнимала, будто мать дитя,
Одаривая мощью, красотою,
Чтоб жизнь творила, в небеса летя…
Те души на Земле хранили Память,
Чтоб в каждом поколении народ
Мог сохранить традиций всех орнамент,
Чтоб сильным на земле был всякий род…
Традиции, легенды и сказанья,
Как россыпь драгоценную камней
Хранил народ - истоков всех преданья,
Всю мудрость, словно сноп златых лучей.
Народ свивался с Предками корнями,
И этой силой полнились века -
Она распространялась над полями,
Чтоб связи нить была во всём крепка.
Та Сила стала песнею высокой,
Её мотив звучал сквозь Времена,
Она жила богиней светлоокой,
И мыслям, и делам была верна.
Звучала  песня над тайгой дремучей,
И по горам ходила не спеша,
Мотив её был слаженный, могучий,
Хранилась в ней Сибирская Душа!
Был в родниках запрятан пульс Сибири,
И в каждом камне голос оживал,
В журчаньях рек он разносился шире,
В легендах жизнь он песне продлевал.
Чтоб эти Нити Золотого Света
Народ хранил  - истоков первоцвет,
И Память, что вилась от Лета к Лету,
Как счастья суть, что дарит нам рассвет.

Давным-давно в тайге, в дремучей чаще,
Среди лесов косматых и полей,
Где родничок с истоков силу тащит,
Чтоб на просторах стать ему смелей -
Жил царь-колдун -  спесивый, своенравный,
Сибирью правил гордо, не спеша,
И не было в округе ему равных,
Лишь только брата малого душа:
Тот жил вдали, не ведая печали,
Но старший всё манил его к себе,
И встречи миг те братья оба ждали,
Чтоб подчиниться данной им судьбе…
И младший брат с Хребта сходил со стоном,
(Он так же своенравен был и крут),
Хребет Танну-Ала* его был домом,
Пугал он своим нравом всё вокруг.
Так Малый Енисей спешил к Большому,
Играя пеной волн и красотой,
Чтоб рад был брат общению простому -
Спешил к нему с сердечной чистотой.

Большой же брат – в горах Тувы жил, выше -
Ему Кара-Балык* дарил огня,
И он берёг ту пристань – свою нишу,
В свои владенья красотой маня.
Но жить стремились братья воедино,
Прокладывая для слиянья путь,
У города Кызыла их вершина!
Там каждый брат расправил свою грудь:
И с колдовскою силою могучей
Слились, и стал единым Енисей,
А взор был то спокойный, то колючий,
Стал Енисей в округе всех сильней!
Скрепили братья мысли и желанья,
Переплелись и силою своей,
Вложив в неё все мудрые старанья,
И устремились вдаль ещё смелей.
Мечта купаться в Карском море стала
Навязчивее всех других идей!
Свои владенья братья расширяли -
Стремился к цели грозный Енисей.
А точка их слияния гласила:
Тут Центр Евразии лежит!
О том на стеле надпись говорила,
И пульс земли на точке той дрожит…

Царь Енисей в ледовой был короне –
Саянами корону называл,
Богатырём сидел на царском троне,
И возражений не воспринимал.
Царь Енисей имел премного дочек,
Любил и пуще глаза их берёг.
Гонцов он разослал без проволочек,
Чтоб выбрать жениха для дочек мог.
Средь дочерей любимицы имелись:
Базаиха и Лалетина-дочь…
От счастья лица девушек зарделись,

*недалеко от Кызыла – слиянии рек -
 Большого и Малого Енисея
*Хребет Танну-Ала – на его склонах
 родился «Малый Енисей» - Ка-Хем
*Кара-Балык – горное озеро,
из которого берёт своё начало
«Большой Енисей» - Бий-Хем

Когда отец ту весть принёс им в ночь:
-  Пред тем, как пожелать «спокойной ночи»,
Хочу сказать, что свадьбы у ворот!
Любимицы! Прелестны ваши очи!
В моей душе полно мирских забот.
Пожалуют вскорь женихи в палаты,
Желаю выдать первыми я вас!
Ведь ваши души чистотой богаты,
И каждая красива, как алмаз!
И дочери с поклоном отвечали:
-  Коль нам расстаться подошла пора,
Мы, вас, отец, с любовью заверяем -
К обряду приготовим всё с утра! -
Отец губами каждой лба коснулся
И удалился гордый Енисей:
Азарт в его душе давно проснулся –
Счастливыми их сделать поскорей.
Дочь старшую свою любил без меры:
«Капризна, своенравна, но мила!
Пусть мужем станет богатырь ей первый,
Чтоб к счастью моя воля привела!
Она дочерней силою своею
Мне помогает стать ещё сильней,
Рука она мне правая! Радею,
Чтоб замуж вышла дочка поскорей!
А Лалетина - так мила, спокойна,
При ней душа становится нежней…
Супруга она лучшего достойна,
Хоть расставаться тяжело мне с ней».

Прекрасный князь Такмак* явился первым,
И встретил Лалетину у дверей,
Он одарён был взглядом её нежным,
И поспешил, что скажет Енисей?
«Тиха, скромна, спокойна Лалетина,
Супругой станет – лучше не сыскать!» -
Князь в мыслях написал себе картину,
Что сможет Лалетину в жёны взять.

Со свитой богатырской князь пристойно
Вошёл в огромный зал, где трон стоял,
Он голову склонил свою достойно
И речь такую пламенно держал:
-  О, царь царей! О, Енисей могучий!
Прошу руки я дочери твоей,
Нет для меня её на свете лучше!
Хочу назвать её женой своей.
Спокойна Лалетина и прекрасна –
Всем сердцем её сразу полюбил…
-  Такую речь держал ты, князь, напрасно!
Базаиху тебе я предложил!
Я передал с посланником, что первой
Я старшую дочь замуж отдаю -
Она бы стала суженою верной!
Нарушил князь, ты волюшку мою! -
Царь гневно оглядел дружину князя,
И Лалетины взгляд сумел поймать:
«О, взор пылает! Не бывать сей связи!
Я не позволю волю нарушать!» -
Царь встал, и замерла дружина князя:
В ней первый – седовласый богатырь,
Видна полтина по летам тут сразу -
Он был дружине словно поводырь.
Во взгляде – мудрость смелостью гонима…
А рядом близнецы - плечом к плечу,
Их души к оскорблениям ранимы -
К царю-отцу! К царю и палачу!
Как львы, дружинники пред ним стояли,
Как коршуны, как беркуты - стеной,
Не примиреньем взоры их сверкали:
Готов был князя защитить любой!
А руки, как кувалды в рукавицах
Держали наготове тут мечи…
Горели взоры, как костры на лицах:

- Ты, князь, теперь с дружиною - молчи!
Вы что, как грифы, распушили перья? –
Колдун взревел, взор гневом напоён, -
Не укажу сватам сейчас на двери,
Я поведеньем вашим возмущён!
Вы смеете царю не подчиниться!?
Зачем гневите попусту сердца?!
Вам ваша жизнь теперь лишь будет сниться –
Не обойду ни одного лица!

*Такмак – утес, составляющий ряд отрогов

Дочь младшая к ногам его склонилась,
А слёзы по щекам текли рекой:
- Прости, отец, я в первый раз влюбилась,
Прости, что полюбила всей душой!
Ты говорил, что полюблю – полюбят,
Тепло отдам – подарят во сто крат…
О, пусть великой милостью пребудет
Любовь, и принесёт всем мир и лад.
Твоя любовь бездонна, безгранична,
Ты помоги наполниться и мне,
Базаиха-сестра к ней безразлична,
Любовь живёт, как первый луч, во мне!
-  Ты что себе позволила, сестрица?!
Ослушалась отца, громишь меня!
Такое может в страшном сне присниться,
И я полна любви, её огня!
Я преклоню колено пред супругом,
Кольцом совьюсь, чтоб только угодить,
Раскинусь перед ним цветочным лугом…
Меня он должен первой полюбить!
А если не полюбит, пожалеет…
- Иль вы забыли, чей сегодня трон?!
Я – Енисей! Велю молчать! Кто смеет
Ослушаться?! В пустых словах лишь звон!
И вы, мои любимицы, дрожите!
Родительское слово вам пустяк?!
А жениха как делите! Стыдитесь!
Да что о вас подумает Такмак?
К ногам хотите пасть? Ну что ж, падёте!
Где гордость ваша девичья и честь?
Вы даже миг теперь не проживёте…
О, как противна мне людская лесть!

Колдун взмахнул своей рукой могучей,
И грохотом наполнился простор,
Был взор отца непримиримо-жгучим,
В свой адрес не воспринял он укор.
И вся дружина с князем превратилась
В огромное нагроможденье скал:
Тут «Дед-скала» в раздумье затаилась -
Богатыря застыл на ней оскал.
И братья-«Близнецы» из той дружины –
Замёрзла в камне каждого душа…
И «Рукавицы» с «Грифом» из былины
И «Большой беркут» смотрит, не дыша.
А «Львиные ворота» открывают
Как будто вход в пристанище Богов…
Тут в камне вся дружина пребывает,
И князь Такмак стоит среди «Столбов».
И эти изваянья омывают
Базаиха и Лалетина-дочь…
И реками с тех пор их величают.
У ног богатырей и день, и ночь
Всё ластятся сестрицы, как хотели…
И только ветры росомахой злой
Взвывали среди скал, а то свистели
Метелями холодною зимой.
Дожди размыли древние отроги –
Богатырей причудливых овал,
Образовали ниши, как берлоги,
То козырьки, то впадины средь скал.
И только ночь, окутав великанов,
Смиряет боли каменных сердец…
Не вырваться и рекам из капканов –
Всех наказал разгневанный отец.

Но слишком высоко поднял корону
Наш царь царей, и Солнце допекло:
Сердитый Енисей лишился трона –
Рекой могучей в степи понесло.
Растаял Енисей от жгучей ласки,
Как ни могуч и как ни грозен был…
Слагаются о нём былины, сказки,
Чтоб человек ту мудрость сохранил.
С тех пор колдун широкой и могучей
Течёт рекой от тех далёких дней.
Жесток в порогах Енисей ревущий,
Но нрав его спокойней средь степей. 
К нему спешат и Абакан, и Мана,
Тунгуска, Кан и Ангара спешит,
И он, встречая реки, без обмана
Душою слиться с каждой норовит.
И только с Ангарой чуть слышный шелест
В нём выдает влюбленного юнца,
Хранит с восторгом мощь её и прелесть,
Не отвернув счастливого лица.
Но иногда от мыслей чуть взгрустнётся,
Как вспомнит непокорных дочерей,
И в гневе на порогах вновь забьётся –
Ведь не было их лучше и милей.

Базаиха от гнева горько плачет,
Теряя силы, покрываясь льдом -
Там боль свою неизлитую прячет,
Вздыхая, что потерян отчий дом.
А Моховик, Калтат, Инжул и Корбик*
Придали силы ей своим теплом:
Подобно братьям, утешают в скорби –
Струей поддерживая, как плечом.
«Диван-гору» та речка омывает –
Сам Суриков на той горе творил!
Вид с высоты прекрасно открывает
Простор Сибири, что так сердцу мил.
Здесь Суриков писал свои картины,
И на рассвете жаворонков трель
Наверно слушал, как веков былины,
Средь красоты речушек, рек, земель…

И Лалетина* часто тосковала,
И ластилась у ног своей судьбы,
Она по левой стороне бежала
И обнимала водами «Столбы».
Где, словно страж, застыл Такмак любимый,
От «Малька» и до «Голубых ворот»,
Утёс, по красоте неповторимый…
Полюбоваться им идёт народ.
Сквозная ниша – оберег безбрачья
Над Лалетиной высится века,
И только радуга висит, как сватья,
И ведает - их доля нелегка…

Всех подчинил отец своей гордыне,
Колдун сердца притоков покорил!
Они в него вливаются поныне -
Волной могучей гордецов пленил.
Средь городов он нрав свой не смиряет,
И, подбоченясь, правою рукой,

*Базаиха – правый приток реки Енисей,
 её протяжённость – 128 км.
*Моховик, Калтат, Инжул и Корбик –
левые притоки реки Базаихи.

Изгибом мощным вправо удивляет,
Прибрежного пейзажа красотой.
От Шагонара* он течёт, петляя
Сквозь города, тайгу, среди степей,
Легенд и мифов мудрых набираясь,
Чтоб песней зазвучать в сердцах людей.
В посёлке Диксон он впадает в море –
Так в Карской бездне отыскал приют,
Чтоб в буйном неумолчном водном  хоре
Был различим и глас его причуд.

И только ночью под шатром искристым,
Вновь отражая в водах Небеса,
Темнея взором, становился мглистым,
В глубинах водных пряча чудеса.
И тихий рокот, будто спесь ворчанья,
Застыла пеной гнева в валунах,
Как будто наставленья на прощанье
Он раздавал на мудрости правах.
И словно витязь по тайге дремучей
Он продвигался смело, свысока,
Срываясь птицею с огромной кручи,
Напоминая пеной облака.
Манил в глубины, волнами играя,
Был женихом завидным, как барон,
По всей земле от края и до края
Красою вызывал сердечный стон.
Как был царём – так и царём остался!
И молодея,  свежестью пленял,
Энергией притоков он питался,
И сам любовь, как рыцарь, раздавал.
Озёра, лучезарные долины
В его объятьях красотой пьянят…
И лишь «Столбы», те скалы-исполины
О тайнах его власти говорят…

*Лалетина – левый приток Енисея
*Ряд отрогов, составляющих утёс Такмак:
 крайняя северная площадка –
Малька», «Большой Беркут», «Монгол»,
карандашеобразный «Тотем».
 С восточной стороны параллельно –
«Первый и Второй Буруны»,
в одном из которых находится сквозная ниша -
 «Голубые ворота».
Шагонар –город на севере Тувы,
через который течёт Енисей


Рецензии