Размышление о поэтах

Прочитал у некоего автора Елена Рогге следующий её текст. Ну до этого как водиться во всех моих экзерсисах и потугах написал несколько своих. Два неудачноспорных и один чуть более удачный. Но её это стихотворение позволило мне в который раз позудеть в голове о сути поэзии и о разделение графоманства, рифмоплетства, поэзии и литературы.
Вот её текст выложенный на фейсбуке:

Бог не внемлет праведным стенаниям!
У него другое амплуа.
Он творит законы мироздания
И не лезет в светские дела.
И пускай тебе служитель церкви
Продаёт сияние свечей -
Эти свечи многократно меркли,
Говоря о тщетности речей.
Ты рождён с набором гениальным!
Что же ты стенаешь к небесам?
Пользуйся доступным и реальным
Инструментом:"Сделай сам". )))

Я его откоментировал там следующим образом:
Я бы поставил нравиться если бы не моралите в последнем четверостишие. Без него гениально. Поэзия как мне кажется не в том о чем, о каком состоянии или о необходимости какого состояния мы говорим, скажем, в данном примере, поучая. Поэзия в том состоянии которое рождается после прочтения текста в голове и сердце у читателя. Цель поэзии пробудить в читателе некое новое или забытое им состояние.

Когда мой друг Дмитрий задавал мне вопрос об моём отношении к его творчеству я родил другую формулировку встречно к нему:
Ответь какие цели и задачи ты ставишь перед своим творчеством. Если ты это обозначишь, то я, поставив себя на место не предвзятого читателя, смогу оценить насколько ты эти задачи успешно решаешь.

Итак. Я разделяю между собой поэтические цели, задачи и поэтические средства, а также, отметим, я выделяю особняком литературные цели, в отношении которых я пока не готов дать своё определение. Я не знаю что такое литература, но я знаю наличие в ней неких атрибутов вроде повествования,сюжета и литературной композиции.

Вернёмся.

Итак графоман, как правило, не ставит перед собой поэтические цели. Цель его сам факт создания произведения. Ему нравиться писать и не писать он не может. Большинство моих произведений, таким образом, можно оценивать не как поэтические, а скорее как графоманские. Большинство рассматривает что графоманом быть плохо и стыдно, поднимая перед пишущим высоко планку возвышенного, как правило классического, поэтического творчества. Графомана критикуют, как правило, на самом деле не за то что он пишет, а за то как он пишет. Графоман пишет, как правило, страдая, так называемой, авторской глухотой. Он не видит и не слышит в своём творчестве перепевов и заимствований, банальщины и грубых технических огрехов. Тем не менее, с точки зрения возможности, иной графоман может набрести на подлинные поэтические находки мимо которых прошли многие профессиональные или просто талантливые авторы. Возможна ситуация когда с точки зрения поэтических находок, но не средств, графоман переплюнет поэта. Почему я оговариваюсь находок, а не средств? По причине того что если графоман сочетает в некоем своём произведении и поэтические средства и поэтические находоки, то нам придётся говорить о нём как о поэте. В данном случае о поэте одного стихотворения.

Рифмоплёт это другая крайность пишущего автора. Техника нанизывания рифм и размеров рифмоплёта может быть безукоризнена, но данный автор использует безупречные поэтические средства для решения непоэтических и нелитературных задач. Как правило, рифмоплётами называют авторов, чьи произведения не ставят перед собой тех задач которые, с точки зрения критикующего, должны ставить перед собой поэзия и литература. То есть имеются поэтические средства, но нет решения поэтических задач.

Псевдоакын. Почему псевдо и почему акын. Существует в природе реальная культура включающая в себя реальных акынов. О ней мы в сущности мало чего знаем и, в данном случае, используя для словообразования слово акын я говорю не о реальных акынах, а о акынах из фольклора слышанных ранее мной анекдотов. В них акын фигурировал как человек-автор который пишет по принципу "что вижу, о том и пою". Мы можем назвать его поэтом историографом, но историографом малой истории себя и своих близких. Его творчество может быть реально интересно читателю в случае если читателю интересны его переживания, переживания некоего психосоциального типа или же конкретной личности. Так же оно может быть интересно тем с кем данное творчество связанно, кому написано очередное посвящение или очередной экспромт (Типа: У меня в школе был мальчик который мне такие красивые стихи сочинял). Уровень интереса, тех кому особо не интересна данная психосоциальная личность и кто не является мишенью посвящения или же экспромта, определяется уровнем мастерства данного автора и общности темы автора с читателем. Так если автор писал о неразделённой любви, а читатель сейчас прибывает в сходном состоянии, то текста для него может иметь самую непосредственную ценность.

Поэт по жизни или же Поэт-Гражданин. Наконец-то я до тебя, мой друг, добрался в своём изложении. Ты владеешь хорошо или, во всяком случае, приемлемо поэтической техникой. Ты говоришь поэтическим, как правило узнаваемым, более или менее своеобразным, языком. В тебе говорит твоё большое сердце "глаголом жги сердца людей". Ты не можешь молчать, не потому что, как графоману тебе важно поставить отметку что вот ещё одно произведение вышло из под его пера и какой он молодец, не потому как рифмоплет которому важно очередной раз блеснуть своей изумительной техникой стиха. Ты не можешь молчать по причине того что хочешь докричаться до людей, потому что болит и горит внутри. Докричаться требует твоё сердце поэта и оно же диктует тебе поэтический образ мысли и жизни "что строчки с кровью убивают". Ты вызываешь сочувствие к твоим близким и уважение непоэтов из числа тех которые понимают что ты поэт и хорошо относятся к поэтам.

Поэт-литератор. Про его соотношение поэтических средств, целей и языка мы можем сказать то же самое что мы сказали про поэта по-жизни, но он не стремиться переделывать мир. Отличие тут одно и оно очень значимое. Он осознал поэзию, в отличии от поэта по-жизни, как форму искусства и он занимается поэзией как искусством. Он размышляет над смыслами слов, он находит неожиданные поэтические образы. Со временем, при удачном стечении обстоятельств, он начинает смотреть на своё творчество уже ни как на искусство, но как на литературу и, как следствие, на кусок хлеба. Этот подход приводит к тому что он начинает искать интересные мысли, сюжеты из жизни и истории. Всё то что может стать материалом для его поэтического творчества. У менее удачных сборники и подборки стихов, а у более удачных и, что немаловажно, более работоспособных и более талантливых могут из под пера выходить поэмы, романы и пьесы в стихах. Поэзию более слабые используют как цель, а более сильные как средство для решения задач литературы.

Поэт-новатор. Он, возможно, достиг мастерства поэта-литератора, а может и нет. Его сердце такое же горячее как у поэта по жизни. Может и не такое горячее, но во всяком случае он хочет изменить, если не мир людей, то уж, во всяком случае, мир языка людей, это точно. Его, как правило, не устраивает сложившаяся, в современных ему литературе и поэзии, ситуация. Он замечает технические огрехи в стихотворениях других поэтов, его раздражает некое однообразие царящее в литературе. Он хочет внести некие новшества экспериментируя с поэтическим средствами — рифмами, размерами, звуком. Отсюда из под его пера выходят всяческие "дыр бул щыл". Отсюда он экспериментирует с ритмикой стиха пытаясь расширить представление общества о том что является поэзией и литературой. Он играет с каламбурами и палиндромами. Он придумывает новые слова. Для него поэзия не только искусство и литература-ремесло,но и исследование структуры языка. Поэты-новаторы или их объединения, как показывает история литературы, создают так же некие литературные манифесты, следуя которым они, создают своеобразный язык подчинённый манифестам и являющийся продуктом реализации соответствия их творчества их же манифестам, создают новый стиль. Наиболее удачные из них остаются в истории литературы.

Поэт-гений. Поэт гений периодически появляется в истории поэзии и литературы. Он безусловно зрелый поэт. Он может нести, наравне с этим, атрибутику поэта по-жизни. Как правило, а я знаю всего два случая этого правила, он отличается наблюдательностью в отношении современной ему жизни, современной ему эпохи. Он замечает нравы и обычаи и что самое важное. Он замечает современный ему язык и формирует язык, а может быть повестку дня для потомков. Сюда бы я ещё присовокупил богатство его словаря, его понятийного ряда. Я в гениях числю двух авторов с разницей между ними лет в триста. На самом то деле их могло бы быть, с точки зрения богатства их словаря, больше, но не попав на переломный момент исторической эпохи эти гении могли так и остаться незамеченными. Так и исчезали они со своим богатым словарем и всем потенциалом для литературы в межящичном пространстве.

Компьютер-рифмоплёт. На сегодняшний день, на повестке дня стоит вопрос об авторах вооружённых, в полном объёме, компьютерами с их хитрыми программами. Написание стихотворений можно формализовать. Соответствующее программное обеспечение может написать большое количество стихотворений, но что из написанного хорошо, а что плохо может сказать только человек, или человек специально запрограммироваанный маркетологом от литературы, читатель. Но мы живём в эпоху литературного перепроизводства. На лицо избыток предложения (пишущих) и дефицита спроса (читающих). Время когда книга могла стоить состояние (в допромышленную эпоху) прошло и время когда книга была основным способом получить информацию и этим удовлетворить свой сенсорный голод проходит тоже.

Брянск 2014.11.08


p.s. Неудачноспорные мои тексты из числа написанных за последнее время
http://www.stihi.ru/2014/11/02/7294
http://www.stihi.ru/2014/10/22/11128
Более или менее терпимый
http://www.stihi.ru/2014/11/06/8430

Почему именно эти, а не другие? Почему именно их я выделяю из последней десятки текстов? Суть в том что в них я пытаюсь дотянуться, сделать прыжок к поэзии-литературе. Если же говорить о том какие задачи я ставлю перед своим творчеством, то творчество моё разделяется на несколько составляющих:

Выхваченная музыка слов каковую приходится, для получения законченного произведения обрамлять в, менее мелодичную, и притянутую за уши к мелодичной  части, рыбу.
"Вновь Олег щегол.
Вновь Олег поджар".

Использование поэтических средств для передачи выхваченного мной юмористического контента в поэтической форме. Это как правило четверостишия.

Это редкие произведения в которых я осознанно говорю с читателем излагая произведением в стихотворной форме некую набежавшую мысль. Сюда же я отнесу стихотворения написанные как сообщения-послания кому-либо из моих знакомых (псевдоакын, историография). Эти стихотворения рождаются исходя из услышанной от знакомых информации, например о том что за время пока мы не виделись они побывали в США. Сюда же можно отнести произведения написанные по просьбам, по случаю и под заказ.

Есть среди моего творчества эксперименты, как вызванные моей внимательностью там где другие прошли мимо не заметив, так и другие эксперименты. Некоторые эксперименты рождаются от отсутствия у меня литературнопоэтической эрудиции.

Есть жемчужины, проблески. Это редкие поэтические удачи и находки. Это когда моё очередное стихотворение решает задачу транслированния в читателя некоего поэтического состояния.

Есть произведения которые язык не поворачивается назвать произведениями. Да в них я транслирую некое состояние, но разгадать что имелось ввиду, не зная некоторых фактов которые на момент написания крутились у меня в голове, не просто. Этакий графоманский бред. Произведения ради самих себя, ради самого факта своего появления на свет. Как правило я предваряю их названия словом фантазия. В них с точки зрения собственных целей и задач я фальшивлю. Это историография, но историография притянутая за уши порой ради звукописи, порой ради нанизывания ряда символов. Плохо что я так плохо поступаю, но хорошо то что в этом я осознаю, чего не делают иные авторы, что я поступаю плохо.