Труби, Хеймдалл

Набат терзает... Слышишь? Странно,
Он словно гром, но небо ясно.
На рог Хеймдалла невозбранно,
Не встал лес копий.. Что? Опасно?
Или опять никто не слышит?
Трубили сбор! Сквозь гарь покрышек,
Я вижу ван лежит, не дышит.
Убит или сдох от гмурских пышек?
Я слышу лязг ворот Вальхаллы,
Но всё никак не отворятся.
На ванов гмуры зрят и галлы,
Но не спешат они сражаться.
Я слышу рёв в дали - то Фёнрир,
Уже вкусил плоть человека.
Я вижу ваны рубят корни,
У Древа Мира, что от века,
Держали все миры в покое.
Я слышу Сурт уже проснулся,
И кровь людей течёт рекою,
Но вождь их как-то быстро сдулся.
Уже и Мидгард перекошен,
Дрожит, страшась пред неизбежным.
И Рогнарёк не ждан, не прошен,
Зальёт мир пламенем безбрежным.
Я знаю - битва бесполезна,
И я умру - итог известен.
Но прятаться, бежать бесчестно,
Что говоришь? Никто не честен?
Возможно. Слышишь? Тор буянит,
И требует открыть ворота.
Уж он-то рассуждать не станет,
И будет бить и рвать без счёта.
А я, кому слагали гимны,
Чьим именем давали клятвы,
Укроюсь в сны и грёзы дивны,
Перед лицом последней жатвы?
Предать людей, что шли на битву?
Моё копьё ещё послужит.
Не мне несли они молитву,
Но помнит тот, кто с правдой дружит.
Не избежать того, что будет,
Исчезнет мир в огне и паре.
Кто выживет меня осудит,
В постапокалипса угаре?
Зачем они плюют друг в друга?
Брат отрицает родство с братом.
Видать и правда с мозгом туго,
Раз кроет брат на брата матом.
Тот хорохорится и губит,
А тот ему в карман вцепился.
Какой-то цверг второго судит,
Но сам крови людской напился.
Вожди обоих непотребны..
Он? На меня? Ты сбрендил, Локи?
Испей вон мёду - он целебный,
Нет сходства - пьёт он люда соки.
Но люд его велик и славен,
Я встану с ними. Кто со мною?
Средь славных Один полноправен,
Не мне ли славных быть главою?
Они не верят мне, не слышат,
Но нет уже пути иного.
Эйнхерии в такт сердцу дышат,
Труби, Хеймдалл, нас уже много.