Высоцкий

Аккорд. Но с хрустом лопнула струна.
Восьмидесятый год. Олимпиада.
За гробом мысленно шагала вся страна:
От тракториста до цыгана конокрада.
Пролил слезу в забое поутру шахтёр
И плакал урка в грозном Туруханском крае.
Но до сих пор горит Высоцкого костёр
И та же самая гитара нам играет.

На счастье фантики зароют вновь влюблённые,
Да, жаль, забудут место памяти конкретное.
Пейзажи дивные с берёзами и клёнами
Володю помнят из Большого из Каретного.
Давно те дворики застроили высотками,
Но не сломили дух поэта до конца.
Не смог никто доселе, окромя Высоцкого,
Одним лишь голосом пускать оргазм в сердца.

И даже враг заклятый бледный как поганка
Стоял и плакал, словно не было вражды.
Осиротела легендарная Таганка,
Но снова Гамлету толпа несёт цветы.
Профессора ревут и сыскари из МУРа,
И "место встречи неизменно", как назло.
Чья это в шляпе и плаще стоит фигура?
Не может быть? Да это точно Глеб Жеглов.

Дитя войны, писавший песни о войне,
Под эту музыку ревели ветераны.
Пытался зря постигнуть истину в вине
И сыпал соль да на души сквозные раны.
Писал как кровью, и лилась из горла кровь,
Он был шпаной всегда — в кармане стыла финка.
А в сердце теплились и счастье, и любовь —
За тыщи вёрст ждала во Франции Маринка.

Он вторил правду, не был в жизни Ванькой-Встанькою,
Он, опустившись, тут же прыгал к небесам.
Цветами устлана дорога на Ваганьково,
Там, где хор ангелов. Их чисты голоса.
Загнал коней своих, но это дело прошлое.
С лент намагниченных хрипит его душа.
А жизнь — копейка, дней и лет безумных крошево,
Где каждый миг, как бег по лезвию ножа.

Он не был Богом, он скорее Полубог,
В его поэзии все мы как на ладони.
Так нелегко распутать вечности клубок:
Вчера ты был король, теперь другой на троне.
Был хулиганистый и роста невысокого,
Но прожил жизнь, отдавшись людям до конца.
Не смог никто доселе, окромя Высоцкого,
Одним лишь голосом дарить оргазм сердцам.

                30 октября 2014 года.