Отец

                ...Непререкаемая истина,что если без армии государству стоять невозможно,то и о крестьянах надобно иметь попечение, потому что солдат с крестьянином связан, как душа с телом, и  если крестьянина не будет, не будет и солдата.
                В.О.Ключевский 

6.04.73г.Из письма бывшего командира 169 Зенитно-артиллерийского полка Гордиенко Петра Давыдовича моему отцу Дербину Александру Николаевичу.

Добрый день,дорогой мой Александр Николаевич!Сердечно Вам благодарен, что вспомнили и написали и ещё и ещё раз мне напомнили о дорогих мне людях Красносельского дважды Краснознамённого 169 ЗАП и их боевых делах. Особенно вспоминаются мне боевые действия всех вас, связистов. Идёт страшный артиллерийско-миномётный обстрел района, а это было почти ежесуточно и неоднократно. Все прячутся в укрытие, а связисты шли на линию восстанавливать связь и, к сожалению, часто шли на верную смерть. Ведь больше всего мы несли
потери в связистах. Сколько связистов отдали свои жизни, а сколько, проявляя смелость, сноровку и изобретательность под ураганным огнём противника восста-
навливали связь, чем обеспечивали боевую деятельность полка. Сердечное Вам
спасибо и низкий поклон от Матери-Родины.
                П.Д. Гордиенко г.Киев
Нерв войны - это связь.
                Юрий Поликарпович Кузнецов      


                1
               Перебреду я речку Тялово
               и окажусь в деревне той,
               где папка топал годовалый
               в своей рубашечке льняной.
               Когда подрос, то лёгким пёрышком
               летал по травке луговой
               и вились русые кудёрышки
               на той головушке родной.
               И вот, уже матёр детинушка,
               отменно статен, сероглаз.
               Играла в нём, ярилась силушка,
               к тому ж влюбился в первый раз.
               Темноволосая красавица
               сразила парня наповал.
               Когда любовь за лето сладится,
               на осень сватов бы заслал.
               Была Маруся молодёхонька,
              (ей шёл семнадцатый годок).
               Ещё и замуж бы ранёхонько.
               А если сваты - на порог?
               Да не случилось, не устроилось,
               знать, карта выпала не та.
               Судьбой другое уготовилось:
               забрали Шуру в рекрута.
               Шинельку серую, сермяжную
               он подпоясал ремешком,
               а на головушку отважную
               надели шлёмик с шишаком.
               Служи детинушка Россиюшке,
               страну Советов защищай,
               а о Марусеньке, о милушке
               не запрещают - вспоминай.

                2

               Крестьянский сын служил старательно,
               а там, на сельщине родной
               крестьянству с треском, основательно
               хребет ломали становой.
               Хозяев справных раскулачили,
               а кто остался цел и жив,
               другую петельку назначили,
               налогом твёрдым обложив.
               И вот, везли, везли лошадушки
               за возом воз, за возом воз
               до непосильной до надсадушки
               в райцентр пшеницу, лён, овёс.
               Единоличники упрямились,
               налог из года в год всё рос.
               На власть роптали, сами маялись,
               но всё ж толпой не шли в колхоз.
               Там разной масти провокаторы
               к ним подступались много раз.
               И горлопаны - агитаторы
               уж исчерпали слов запас.
               То уговорами, угрозами,
               то обещаньем райских благ
               твердили - счастье за колхозами,
               не вступишь, значит, ты - кулак.
               А с кулаком не церемонятся,
               ты - мироед, народа враг.
               Вмиг загремишь в потустороньице
               на Соловки или в Карлаг.
               Единоличник несдающийся
               был дед мой Дербин Николай.
               Ни под какой режим не гнущийся,
               вдруг ясно понял:" Это - край!"
               Очередная провокация,
               и ты окажешься на дне.
               Сплошная коллективизация
               уже прошла по всей стране.
               Всех замели в колхоз на радостях,
               никто уже не устоял.
               Мой дед - колхозник в новом статусе
               сыночку в армию писал:
               "Привет, сынок! Кажись, приехали!
               Такие новости пока:
               Марусю выдали в Орехову,
               в колхоз забрали Воронка.
               Остался Карько вислоухий,
               просужий мерин - проживём!
               Телок родился у Пеструхи,
               часть молока в колхоз сдаём.
               Сынок! О нас не сомневайся,
               теперь у нас вся жизнь - борьба.
               А о Марусеньке не майся,
               знать, не она твоя судьба."

                3      
               Уж шла вторая пятилетка,
               год тридцать пятый наступал.
               Сынок писал домашним редко,
               а в отпуск вовсе не бывал.
               Но вот на святочной неделе,
               не известив домашних впрок,
               приехал Шура. Обрадели,
               когда ступил он за порог.
               Сержант - красавец объявился,
               фуражку снял, отца обнял.
               Потом над матерью склонился,
               лицо родное целовал.
               Седая бабушка прильнула
               к шинели внука вся в слезах.
               А кошка спрыгнула со стула
               и тут же путалась в ногах.
               Такая вот была картина,
               такой вот был переполох.
               Давненько не видали сына,
               да, видно, есть на свете Бог...
               Уже душевная беседа
               отца с сыночком потекла.
               Мать Александра до обеда
               сметанных шанег напекла.
               Мясные щи в печи томились,
               шёл от навара аромат.
               До Рождества семьёй постились,
               теперь при Шуре саломат
               и холодец, и солонину,
               и пива хмЕльного братыню
               на стол приятно подавать.
               Уж пировать, так пировать!
               Всё рассказали, разложили
               о деревенских новостях,
               и о Марусе потужили
              (она уж, вроде, на сносях...)
              -" Марусю взял хороший парень
               Микола Белый, не простак!
               Ведь не возьмёшь его за шкварень,*
               не отметелишь просто так.
               Давай, сынок, жить дальше будем:
               тебе служить, тебя нам ждать.
               Желать добра хорошим людям
               и будет в сердце благодать.
               Да, вот идут такие слухи -
               -как воевать бы не пришлось?"
               Вдруг прибежали наряжухи*
               и тут такое началось!
               Пустились в пляс ещё за дверью.
               Запечный дед, весь лоб в золе,
               да двое в шубах кверху шерстью,
               цыган, Яга на помеле
               влетели в избу, закружили,
               Яга махала помелом.
               И так хозяев веселили -
               - изба ходила ходуном!
               Потом застолью поклонились,
               мать угощала пирогом.
               А в шубах к гостю обратились:
               "Сержант! На пляску в клуб пойдём?"
               "Пойдём, пойдём,- смеётся Шура,-
               бегите, я вас догоню!"
               Какая выдержит натура
               не вспомнить молодость свою?!
               Бывало, летом утром росным
               Марусю с игрищ провожал.
               Но этот вечер судьбоносным
               для Шуры был, а он не знал.
               Он в клуб вошёл - кадриль играли,
               во всём разгаре шла гульба.
               Друг друга двое увидали
               и оба поняли - судьба!
               Они учились вместе в школе.
               Он Нину знал давным - давно.
               Конечно, нравилась, не боле,
               но чтоб влюбиться? Но, но, но...
               Какая их волна накрыла,
               какая грянула гроза?!
               Он всё забыл, она забыла
               и только лишь - глаза в глаза...
               Что в нём призывно зазвучало,
               то в Нине всё отозвалось.
               То было их любви начало,
               в том клубе всё и началось.
               Он проводил до дому Нину
               и грубо на крыльце обнял.
               -"Ты конь, который ел мякину,
               овса ты вовсе не едал!"
               Она его с конём сравнила
               и - в дверь, а дверь - на крюк стальной.
               Он крикнул ей:"Послушай, Нина!
               Приеду завтра за тобой!"
               (Она жила в семействе брата,
               хозяйка в доме не она.
               И всё как будто виновата,
               и вся - в работе допоздна.
               Зимой - на лесозаготовке,
               весной - на сплав, потом косьба.
               Со всем справлялась Нина ловко,
               ждала и знала - есть судьба...)
               И вот, назавтра слово - дело.
               Не нА смех сказаны слова.
               А Нина в горенке сидела
               и ни жива, и ни мертва.
               Она,предчувствием томима,
               таила всё в себе самой.
               звучало в ней:" Послушай,Нина!
               Приеду завтра за тобой!"
               Приехать должен непременно...
               Вдруг скрип полозьев, наконец,
               и на крыльцо взошёл степенно
               от Шуры сват, его отец.
               А сватовство недолго длилось:
               -" У нас- купец, у вас - товар!"
               Невестка вдруг образумилась,
               схватилась ставить самовар.
               -" Нет, позовите лучше Нину.
               Меня мой сын послал за ней.
               Её доставить должен сыну,
               её согласье мне нужней!"
               Позвали. Нина не выходит.
               Сидит, вздыхает, слёзы льёт
               и разговора не заводит.
               В руке платочек мокрый мнёт.
               Совсем девица оробела,
               но вскоре Марьюшка пришла,
               сестрица свата, сразу дело
               умело с Ниной повела:
               -" Нет, милая, так не годится,
               нехорошо идти в отказ.
               Уж раз решили пожениться,
               не опозорь себя и нас.
               Не стоит слёзы лить напрасно!
               Ведь не медведь дерёт, мужик берёт.
               А коль сердечушко согласно,
               то надо ехать, Шура ждёт."
               Своё нехитрое приданое
               скоренько Нина собрала
               и перед очи богоданного,
               хоть и с задержкой прибыла.
               Встречать невесту хлебом - солью
               в нарядной шали вышла мать:
               -" Добро пожаловать к застолью!
               Готова ль дочкой нашей стать?"
               А Нина в пояс поклонилась:
               -" Я рада дочкой вашей стать."
               Румянцем залилась, смутилась:
               -" Позвольте маменькой Вас звать."


                4
               Скоропалительно женился
               наш отпускник и в Ленинград
               по месту службы возвратился
               себе дивясь, что стал женат.
               Страна гудела в новостройках:
               заводы, фабрики и ГЭС.
               Везде дела вершились бойко,
               во всём присутствовал прогресс.
               Все ощущали перемену,
               где начиналось всё с нуля.
               Аж норм четырнадцать за смену
               шахтёр Стаханов дал угля.
               В стихах воспел Борис Корнилов
               энтузиазм народных масс.
               "О встречном"* песней покорил он
               весь молодой рабочий класс.
               В стране стахановская гонка,
               труд от звонка и до звонка.
               В цехах ковалась "оборонка",
               в ученьях крепла РККА.*
               И Шура рьяно на связиста
               учился в школе полковой.
               Хоть по жене скучал, томился,
               ушёл в учёбу с головой.
               А Нина время не теряла.
               Чтоб не ударить в грязь лицом
               из серенького матерьяла
               сшить заказала пальтецо.
               Брат на сапожки обсоюзки*
               поставил, каблучки набил
               и две батистовые блузки
               сестре на радостях купил.
               И вот, пришло письмо от мужа:
               мол, жду, скучаю, приезжай,
               не бойся ничего, к тому же
               с жильём нормально. Это знай.
               (Семья Некрасовых когда-то
               на Петроградской стороне
               жила в прислугах у богатых,
               житьём довольная вполне.
               Три старших брата, три дубочка,
               четвёртой Нина родилась,
               и мать Мария, словно квочка,
               над ней, любимицей, тряслась.
               Малюткой слабенькой и хилой
               в Введенской церкви крещена,
               и благодатной Божьей силой
               на сотню лет защищена.
               Но год семнадцатый, взорвавший
               России вековой уклад,
               господ сановных разогнавший,
               обрушился на Петроград.
               Расстрелы, голод, запустение,
               не видно хаосу конца.
               Семья Некрасовых спасение
               нашла на родине отца.
               Там, в вологодской деревушке
               он сам скончался через год
               и, не оставив ни полушки,
               оставил пятеро сирот...)
               Для уроженки Петрограда
               ещё до первой мировой
               поистине судьбы награда
               вернуться в город свой родной.
               В огромном городе клетушка
               любая - рай для молодых,
               и маленькая комнатушка
               нашлась в казармах полковых.
               Живи и радуйся, детина!
               Служи, учись и не ленись.
               С тобой твоя родная Нина,
               Отчизна славная - гордись!
               Хоть явной милитаризации
               никто тогда не признавал,
               сам вождь с немецкой делегацией
               в апреле в Питер приезжал.
               И с небывалым прежде шиком
               Москва встречала Первомай.
               Шли по брусчатке танки с рыком -
               - попробуй, сунься, самурай!
               Над Красной площадью цветистой
               на звёздных крыльях горд и смел
               в пятёрке "ястребков" со свистом
               Валерий Чкалов пролетел.
               И вдохновенно демонстранты,
               чеканя шаг всё веселей,
               несли знамёна, транспаранты,
               шары и лики всех вождей.
               А на трибуне Мавзолея
               рядком со Сталиным пыхтел
               дружище Гитлер, свирепея
               он это видеть не хотел!
               Он представлял всё по-другому:
               на Красной площади парад
               своих полков, и дорогому
               виденью этому был рад.
               Назвать всё это дружбой - чушь бы,
               но есть неоспоримый факт:
               в знак двух вождей железной дружбы
               был заключён " Железный пакт".
               И Сталин друга с его свитою
               по новостройкам затаскал,
               а зависть под улыбкой скрытую,
               фашизма хищного оскал
               он будто вовсе не заметил,
               тревога не зажглась в глазах.
               А Гитлер понял и отметил
               каков строительства размах.
               Он понял - надо торопиться.
               Чтоб мощь такую одолеть,
               чтобы "блиц-криг" осуществиться
               на танки стали не жалеть!
               Так на закланье отдавали
               страну советскую свою.
               А миллионы жизни клали,
               спасая честь её в бою.
               Ну, а пока молчали пушки,
               пока снаряды не рвались,
               и мы с сестрёнкой друг за дружкой
               ещё до финской родились.
               
                5
               Так почему она случилась,
               незнаменитая война?
               И в чём Суоми* провинилась
               лесная, малая страна?
               Мала, мала, а всё ж восстала,
               агрессору сказала:" Нет!".
               Не захотела быть вассалом,
               хоть им бывала много лет.
               Найти причин для нападенья
               недолго и они нашлись.
               По Выборгскому направленью
               снаряды первые рвались.
               Реку Сестру сковала стужа,
               в ледовом спрятала плену,
               и Нина проводила мужа
               на ту неправую войну.
               Начальник связи батальона,
               он понял - здесь закон таков:
               любой сугроб, сосёнки крона
               готовят смерть для чужаков.
               Для финских снайперов мишенью
               ты можешь стать в единый миг
               и на своей почуешь шее,
               как страх ползёт за воротник.
               Превозмогай и страх, и холод,
               но выполняй страны приказ.
               Ты хочешь жить, ты ещё молод,
               но...на войне неровен час.
               Поход на Хельсинки намечен.
               Зачем? Не спрашивай боец!
               Убит ли будешь, изувечен,
               воюй и будешь молодец!
               В чужой земле, как будто тати,
               отец с другими ( кто их звал?)
               по снегу ползал в маскхалате,
               в болотах финских замерзал.
               Для многих было непонятно,
               в сознаньи был какой-то сбой.
               Они бы рады на попятный,
               но власть их гонит на убой.
               В глухих урочищах морозных,
               где финнам помогал сам Бог,
               немало танков краснозвёздных
               "коктейль для Молотова" сжёг.
               И кроме снайперской охоты,
               там, у заснеженных пеньков,
               вдрызг маннергеймовские доты
               косили наших пареньков.
               Хоть неприятель был коварен
               за Сестрорецким рубежом,
               но,слава Богу, не был ранен
               отец ни  пулей, ни ножом.
               Верхи, реальность не усвоив,
               себя в желаньях превзошли.
               Хотели Хельсинки освоить,
               но лишь до Выборга дошли.
               Имперский план вождя не сбылся,
               трубить победу -не судьба.
               Весь мир подлунный убедился:
               Советов армия слаба.
               Никто не ожидал такого,
               Был Гитлер сильно удивлён...
               И в декабре сорокового
               план " Барбаросса" утверждён!
            
                6         
               
               Полгода доброй мирной жизни
               осталось до вторжения орд
               в поляны светлые Отчизны,
               где каждый был Отчизной горд.
               Привычно радио вещало
               о достижениях в труде,
               но что-то в воздухе витало,
               как будто скоро быть беде.
               Настал июнь. А нас в июне
               везли в деревню как всегда.
               Галинка* распустила нюни,
               твердила:" К бабушке когда-а-а?"
               И двадцать первого пораньше
               отец нас в поезд посадил.
               Наш поезд на восток всё дальше
               от Ленинграда уходил...
               Был вечер тихий и спокойный,
               отец поздненько спать прилёг.
               В четыре ровно- телефонный
               внезапный роковой  звонок.
               Услышал лишь четыре слова:
               "ДЕрбин! Срочно в штаб! Война!"
               Он не поверил:" Может снова
               ученья? - Нет! Война! Вой-н-а-а-а!!!"
               Каким-то лёгким стало тело,
               в душе тревожно, но светло.
               Уж через семь минут летела
               машина в Красное село.
               Там штаб, свои однополчане
               роднее братьев станут впредь.
               Никто из них не знал заране
               кому-то жизнь, кому-то смерть.
               Завыли первые сирены
               воздушных бешеных атак.
               От гула содрогнулись стены,
               всё ближе, ближе подлый враг.
               Отец, ответственный по связи,
               в любое время, в час любой
               тащился  волоком по грязи,   
               но эта грязь земли родной.
               Снарядов свистом воздух вспорот,
               разрывов грохот, как обвал.
               И с клятвой защищать свой город
               отец здесь в партию вступал.
               Но в сентябре враг пёр лавиной
               к высотам Красного села.
               Гора Воронья*, как повинная,
               свои позиции сдала.
               Открылся вражескому взору,
               как на ладони, Ленинград.
               Не сомневались фрицы - скоро
               сей город будет ими взят.
               Сожгли Бадаевские* склады,
               дохнуло голодом в лицо.
               Явился чёрный лик блокады,
               замкнулось страшное кольцо.
               Граница в Кировском районе
               и там же Кировский завод.
               Уже земля от взрывов стонет,
               не прекращается налёт.
               Прицельно били днём и ночью
               с земли, с воды и с облаков.
               Но чудо делали воочию
               те, кто стояли у станков.
               Они, как все, не на осОбину,
               трудились с думою одной,
               и танки с надписью "За Родину!"
               шли из цехов и...прямо в бой!
               Был за семью отец спокоен:
               мы сыты, бабушка добра.
               Он был другим обеспокоен -
               в блокаде маялась сестра.
               Сестрёнку младшенькую с детства,
               как старший брат, оберегал.
               Теперь какое может средство
               помочь, где каждый голодал?
               От своего пайка солдатского
               и отрывать, и гоношить*.
               От Нарвских и на Петроградскую
               на помощь к Сонюшке спешить!
               Он шёл под гул земли и неба
               (собой он мог не дорожить).
               Он нёс сестре буханку хлеба:
               "Сестра, не плачь! Мы будем жить!"
               Всё ж Соню слабенькой, недужной
               отец зимой отправить смог
               по той ледовой трассе вьюжной,
               по самой трудной из дорог.
               Дорога жизни или смерти,
               одно стремление вперёд.
               Уйти из жуткой круговерти,
               а тут - Кобона*, иль - под лёд.
               Досталась Сонюшке Кобона,
               и слёз счастливых не унять.
               До вопля, сладостного стона
               хоть что-нибудь жевать, жевать...
               Бывали дни кромешней ада,
               но день за днём, но день за днём
               стучало сердце Ленинграда,
               стальное сердце - метроном.
               Над мукою пустого брюха,
               неверием - не устоять
               была сильнее сила Духа-
               - любимый город отстоять!
               Власть тем же помыслом ведома,
               чтобы успех был предрешён,
               сотрудник Пушкинского Дома
               был срочно в Смольный приглашён.
               Заказ - писать об обороне
               древнейших русских городов,
               едином нравственном законе
               в момент нашествия врагов.
               Заказ был принят Лихачёвым*
               (добрёл до Смольного едва).
               Повествованием суровым
               напомнит всем, что Русь жива.
               Столовой запахи невольно
               дразнили. Был он, как Кощей.
               Но Лихачёва в сытном Смольном
               не угостили миской щей...
               Отец два года при казарме,
               и каждый день и смерть, и кровь.
               Враг всё наглее, всё коварней.
               Могла ль случиться тут любовь?
               Уж на какой блокадной тропке
               он встретил Катю, то - Бог весть...
               Он был, конечно, не из робких,
               он был мужик такой, как есть.
               Кто бросит камень в тех, кто любит
               назло смертям и всем чертям?!
               Кто в этом пекле их осудит?!
               К другим привыкли новостям...
               Сентябрь оставил в яркой меди
               верхушки клёнов догорать.
               Отец мой на велосипеде
               поехал " точки" проверять.
               Спокойно солнышко светило,
               лист каждый высвечен насквозь.
               Затишье редкостное было,
               военных действий не велось.
               Но разглядел в бинокль вражина:
               спешит с заданьем офицер.
               Взыграла адская пружина -
               - мгновенно взяли на прицел.
               Не пожалели (как-то глупо,
               как ради красного словца)
               один снаряд с заводов Круппа*,
               но персональный для отца.
               Расчёт - прямое попаданье,
               чтоб жертву в клочья разнесло.
               Отца, терявшего сознанье,
               взрывной волною отнесло.
               С НП* к нему уже бежали,
               и в госпитале полевом
               всё ж умереть ему не дали,
               хоть жизнь едва держалась в нём.
               Вонзились в плоть его осколки,
               но жив отец, он не убит!
               В кармане левом гимнастёрки,
               был партбилет насквозь пробит,
               у наградного документа
               из середины вырван клок.
               Осколок тот два миллиметра
               до сердца всё ж дойти не смог...
               Год сорок третий на исходе,
               четвёртый месяц - лазарет.
               Отец при Катином уходе
               почти поправился, окреп.
               Откуда в ней взялась та сила,
               с которой жертвовать легко?
               Питание Катя приносила
               и редко - даже молоко.
               Отец в письме признался честно,
               что жизнью он обязан ей.
               Так стало матери известно:
               муж не вернётся больше к ней.
               Так правда горькая открылась,
               беда плеснула через край.
               Слезами бабушка умылась:
               "Сыночек, девок не бросай..."
               И вот январь. Сорок четвёртый.
               Конец осаде,каждый рад!
               Вставал из пепла город гордый,
               непокорённый Ленинград.
               Нет! Этот город - не могильник!
               Здесь люди смерть превозмогли.
               На веки вечные светильник
               великой Славы возжегли.
               Набравшись сил после ранения
               в свою вернулся колею,
               и в Генеральном наступлении
               отец по-прежнему в строю.

                7

               Год сорок пятый, баснословный,
               конец войне, но не для всех.
               Пошёл отец беспрекословно
               на свою третью без помех.
               Есть полк пятьсот двадцать четвёртый,
               начальник связи - мой отец.
               И снова ты живой иль мёртвый?
               Да войнам будет ли конец?!
               В степях монгольских пыль глотали
               и за Курилы* зло дрались.
               Японцы в страхе отступали
               и целой армией сдались.
               Такого шквального напора
               сам Хирохито* не знавал,
               и через месяц, очень скоро
               разгром Японии настал.
               Отец остался на Курилах
               завоевания защищать.
               Измену мужа мать простила.
               Что оставалось ей? Прощать...
               У Кати муж вернулся вскоре
               (Берлин в войсках Чуйкова* брал).
               Узнал о Катином "позоре",
               но упрекать её не стал.
               О, как мы были слёзно рады,
               когда весной в сорок седьмом
               седой, израненный, в наградах
               пришёл отец в родимый дом.
               Но статный, с выправкой военной
               и в тридцать семь красив, удал.
               С какой-то грустью сокровенной
               о сослуживцах вспоминал.
               Конечно, думал про Катюшу,   
               хоть ничего не говорил,
               она ему запала в душу,
               её по-прежнему любил.
               И всё ж семью он не оставил,
               ещё две дочки родились.
               Вот так Господь судьбу управил
               и продолжалась дальше жизнь...
   
               
               Перебреду я речку Тялово,
               в глаза прольётся синий свет.
               Лет тридцать пять уже без малого,
               как и отца  на свете нет.
               А где деревня? Где Заречная
               и дом, где был рождён отец?
               Лишь ель стоит, как будто вечная,
               в её стволе сто пять* колец.
               Та ель, как памятник деревне,
               которая сошла на нет
               и будто канула в забвенье...
               Но всё ж откуда синий свет?
               Вон там, за ближним перелеском
               росой прохладной напоён,
               в голубовато-синем блеске
               звенит, поёт цветущий лён!
               Глаза не верят! Наваждение!
               Душа запомнит этот день!
               Надежда есть на возрожденье
               погибших русских деревень.
               Пусть народятся в них мальчишки
               и все засеются поля,
               и не останется кулижки,*
               где будет брошена земля.
               Пусть будет жизни бесконечность
               и не исчезнет из сердец
               бессмертный полк, идущий в вечность,
               а в том полку и мой отец.

*Шкварень,шкварник-холка.
*Наряжухи- ряженые.
*Песня о "Встречном"- музыка Дмитрия Шостаковича.
*РКК- рабоче-крестьянская Красная Армия.
*Обсоюзки - верхняя деталь обуви.
*Суоми- Финляндия.
*Галинка - старшая дочь.
*Гора Воронья- самая высокая гора в Красном Селе.
*Бадаевские- продуктовые склады в Ленинграде.
*Лихачёв Дмитрий Сергеевич -  старший научный сотрудник в Пушкинском Доме, впоследствии академик.
*Гоношить- постепенно собирать.
*Крупп - владелец военного производства имперской Германии.
*НП- наблюдательный пункт.
*Кобона- посёлок, связывавший блокадный Ленинград с Большой землёй.
*Курилы-группа островов, отвоёванных у Японии в 1945 году.
*Хирохито- император Японии во время Второй мировой войны.
*Сто пять колец-это значит,ель-  ровесница отца.
*Кулижки- кулиги, участки земли.