Маме

Устал я. И нечего больше сказать.
Душа, как амбар, заперта на огромный засов.
Не дергай его, бесполезно. Его не сломать.
А сам он открыться, пожалуй, еще не готов.

Я знаю: не будешь ты двери ломать,
Не станешь искать здесь какой-то неведомый лаз.
Ты знаешь: засов нужно смазать, окалину снять.
И, скрипнув, откроется дверь. Так - всякий раз.

Войдешь. Всё как прежде - бардак и разгром.
Следы мародеров? Ну что ты! Конечно же, нет.
Все проще: я сам здесь устроил содом,
Но так и не понял, где зажигается свет.

Ох, как же устал я на ощупь бродить в темноте!
Плутал в лабиринтах иллюзий, причуд и вранья.
Я выход искал. И поэтому хаос везде.
Вдруг понял: сломав все, что можно, разбил, что нельзя…

Зажжешь ты лампадку, на дальней стене чья-то тень.
Всмотрись! Это я. На краю, у последней черты…
Лишь шаг… И сомнение. Ночь или день?
Но слепит твой свет. Я шагну… Я сбегу! В темноту.

Из тьмы пробирается паника. Нужно бежать!
Ты ищешь. Но тщетно… Я призрак  в пространстве теней.
Ты мечешься… Но ведь меня не догнать.
И гаснет лампадка. И снова дубовая дверь…

Ночь правит округой. Безмолвно и пусто теперь.
И нет ни души. Только с неба скатилась звезда.
Вдруг кажется: где-то со скрипом захлопнулась дверь…
И больше ее не открыть никому. Никогда…