Другая...

               * * *

Я, полагал, что ты другая, истый боже, другая!
Кормлю с рук любовь, а душу потчую
Твоей неприкаянной усталостью…другая.
Мы - вместе, помнишь, соскабливали наши сны
С прижавшихся друг к другу губ, языков, душ,
А пробуждением взращивали единое томление
Наисладчайших вздохов – этой колыбели жизни,
Обессмертив их искренностью слёз
И фресками Анджело Бронзино…другая.
Мы выучили язык звёзд, их песни, молитвы, танцы,
Ты знала их сонмы, читая мои скрытые файлы сердца,
Как и я твои…ммм… язык вдохновения порой искоса
И в тоже время грациозно, припомни, подсматривал
За нашими поцелуями, которые на цыпочках
Подкрадывались, опасаясь разлуки…другая.

О, как ты танцевала космогонию Тиамат
Полуобнажённой целомудренности, -
Невоплощённого хаоса любви и фантазии!
Горящие свечи, если бы ты видела,
Преклонялись первозданному искусству
Твоей колдовской персонификации, шепча: «Нетленная».
А после танца ты всегда меня спрашивала, -
«Милый, видел ли ты истину новорождения,
Времени, любви и смерти, что вальсировали
Огмодонами стихий, соединяясь во мне нашими чувствами?!» 
Я лишь кивал, подхватывая осколки твоих мыслей,
Отражения их светотени, (которые разбивались
О совершенную гавань твоей простоты,
Прорастая в тебе новой жизнью
И послевкусием пустоты), произносил: – Несомненно…

И было «всё»… голубкой врывалось
Весеннее благоухание твоего тела,
Твоя каждая клетка кожи изнемождённая
Страстью касалась моего сердца
И врастала в моё существование,
Источая чарующие ароматы предвкушения,
Смешанные с улыбкой и твоими
Поцелуями губ цветущих сакур…другая.

          -------

А потом… ты решила познать вкус одиночества,
Этот ампир отчуждённости, обратную сторону истины
И квинтэссенцию глупости, наверно, моей…
Так бывает, возможно, когда боги ради забавы
Покровительствуя тьме, иногда предпочитают
Плевать одержимостью в кровь, вопреки здравому смыслу.
Бывает. Ведь только богам позволено шутить безнаказанно…

Бездонная боль с увеселением побивала камнями плоть сердца,
Восклицая: «Кто не любил, пусть первый проклянёт меня навечно!»
Гомерически-дикий хохот разрушал непонятностью грядущее…
Мученическое чувство постепенно отталкивало, исторгало
Из своих объятий, моё  высушенное ало-солёным дождём
Существо и комочек съёжившегося воспоминания.
Палец-пистолет коснулся височной области, стреляя в болезную истину,
Последним патроном тысячелетия. Осечка. Проклятая!
Флирт со смертью – Наивысшая награда, для тех, кто любит сердцем.
               
Я стоял на перроне вечно мельтешившихся звёзд,
Которые, как поезда,  проносились
С безумно-фантастической быстротой,
Снуя, то тут, то там, и, казалось, резвятся
В бескрайнем мироздании вселенского зодчества,
Как дети, что пытаются догнать друг друга ради того,
Чтобы коснуться своим пылко-светлым сердцем
Другой такой же наивно-безмятежной звезды.
   
       ------- 

Лучезарная сфера поезда
Возникла без одиннадцати минут трёх.
Мой мысленный путь координировался каким-то
Безразличием, этой чудовищной химерой зла,
Чёрствой эмоциональностью выжженного неба,
Низринувшей надеждой, которая, как брошенная
Корка хлеба, ждала лишь только одного – поглощения,
Даруя, кому-нибудь, быть может, энергию тепла,
Любви и осознания того, что кто-то хочет,
Чтобы жизнь несмотря ни на что продолжалась.


Огмодоны - род фиджийских аспидовых змей.