Близорукость. Баллады об обратном пути

            БЛИЗОРУКОСТЬ

Памяти близких

Глушили к полночи турбины,
И в подлой тишине сквозя,
Вновь шла под лопасти плотины
Еще вращающиеся
Слепая пелядь,
и всплывая
Вверх брюхом средь Иртышской тьмы,
К низовьям шла
едва живая
От мясорубки Бухтармы.
Вот здесь её и брали с лодки
Сачками чудо-рыбаки,
Кудесники ухи и водки,
Костров и песен у реки,
Сачками брали и горстями,
Переполняли рыбой дно…
Сказать, что были мы гостями?
Не оправданье всё равно.
Да и оправдываться вроде
Особо не в чем, – испокон,
Считай от пуска ГЭС, в народе
Добычай этот заведён.
Но почему тогда, не знаю,
Та полночь, вплоть до мелочей,
Вся высвечена, как сквозная,
В заплоте прочих полночей?
Не потому ль, что поднебесье
Всплошь полыхало, гром гремел
Над Иртышом, и словно в песне
Ревела буря, дождь шумел?
А мы, продрогшие, трезвели,
Учуяв, что творит река,
И тоже выли и ревели,
Конечно же, про Ермака.
В ладьях, набитых рыбой рясно,
К огням, мерцающим вдали,
Гроза и ужас Серебрянска,
Нас братья Балмочных вели,
И – Царствие ему Небесное! –
Смешной по-детски без очков,
Ещё так жив и счастлив песней
Был Женя, Женя Курдаков…
И Талинька, мой ангел смелый,
Ещё жива, светлым-светла,
Прильнув ко мне озябшим телом,
Нам подпевала как могла…
Ревела ночь, ревели глотки,
Уже и страх не доставал
Что переполненные лодки
Заглотит, избоченясь, вал.
А тут ещё лихие братцы
Среди стихии ледяной
Пошли на вёслах разбираться
С какой-то местною шпаной.
И разобрались. Приумолкли
Все, кроме наших, голоса,
И мы, голодные как волки,
Через каких-то полчаса
Уже в костёр всем хором дули,
Отрыв припасы под скалой,
И булькала уха в кастрюле
Над багровеющей золой…
Утихнул гром, и крупногрозды,
Грузны, над самою косой
Из туч повыкатили звёзды
Насквозь промытые грозой.
И новый гул возник… но скоро
Сошёл на стук, реветь устав:
Четыре тепловоза в гору
Тянули медленный состав,
Подъём, в Союзе самый дикий,
Одолевали,
         и несли
По всем суставам
         стук на стыке
Откуда-то
Из-под земли…
Мы у костра заворожённо
Молчали, слушая себя,
Как будто в нас самих гружёный
Состав прошел, скалу дробя.
И стало вдруг легко и пусто
И неторжественно, когда
С горы уже
провыл он грустно,
Прощаясь с нами навсегда,
И неторжественный, печальный,
Как вышло так? Что знали мы? –
Нас всех через разлом тот скальный
Увёз  куда-то в дебри тьмы –
Всех нас, весь мир наш, и, похоже,
Страну развёз по сторонам…
Как осозналось много позже,
Не зря так пусто было нам,
Так отчуждённо на восходе,
Где вновь он выполз из горы…
И снова стуки, стыки
                вроде
Сомкнулись - не в тартарары:
Иные рейсы разметали
На картах новых…

Но зачем,
Зачем та ночь и все детали
Так странно живы,
Но за чей,
За чей же счёт мы переплыли
Ту ночь, грозой ослеплены, 
За что помилованы были,
Или не помилованы?..

Ищу ответа я, но слёзы
Мешают разглядеть ответ,
И близорукие вопросы
Блуждают в мареве примет:
Весло… разорванная сетка…
Мысок… уха… топляк в костре…
В четыре тепловоза сцепка…
Колёса, звёзды на горе…