Той, что в Чахтицах

(оправдание)
Ты помнишь шелка и вина,
И пряный их аромат?
Ты помнишь, как их любила
Четыреста лет назад?

Четыреста… Нет, уж больше…
Во мрак отошли века.
Что ныне под солнцем тоньше,
Белей, чем твоя рука?

Ты знала, что боги мертвы –
Все, даже единый Бог,
Что бьётся во тьме аорты
Таинственный жизни сок,

Значенье французской речи,
Секреты полночных трав…
Над книгой пылали свечи,
В рассвет золотой сгорав.

Ты ведала злую жажду
Познанья и красоты.
Но время! минутой каждой
Стирало твои черты.

О, если бы ярость боя,
В доспехи и на коня!
Но – женщина! И покоя
Не знала душа твоя.

Что истина? Лишь морщины
На лбу, и тоска остра.
Почет – коль была б мужчиной,
А женщине – жар костра.

И с горечью взгляд вперяя
В серебряный дым зеркал,
Ты знала – не будет рая,
И срок бесконечно мал,

И скоро коснется тленье,
Как червь, твоего лица,
И будешь седою тенью
В бессилии ждать конца.

Смирение или битва?
Путь воина выбран вновь:
Там, в венах, в дыханье ритма,
Ты чуяла жизнь – и кровь.

И жертве её пуская –
Рекой! – упивалась всласть,
И женскую плоть терзая,
Над ней обретала власть.

Жестокая! Столько боли
Напрасно – побеждена.
Ты помнишь! Ты и в неволе
Осталась себе верна.