Поэзия не стерва!

    Эта рецензия была написана четыре года назад. Заполняя свою "страницу" сатирическими произведениями, относящимися к соответствующей рубрике, я посчитал, что содержание этого опуса и поныне остаётся злободневным и, кстати заметить, слава богу, никого конкретно не затрагивает, поскольку под нарицательным именем "Стерва" нередко, даже с какой-то вызывающей гордостью, позиционируют себя в своих творениях РАЗНЫЕ излишне экзальтированные стихописухи. Итак...

ПОЭЗИЯ – НЕ СТЕРВА!

    В гости к Стерве я попал случайно. Встретил её на странице одного из моих читателей-стихирян, среди его «избранных». Стерва! – звучит довольно интригующе. Хотя на Стихире попадаются кликухи, то бишь псевдонимы, и похлеще. Думаю, что подобные клички из одной «творческой» компашки. Как видно, они и не собираются скрывать своей сущности.
    В наш век окончательной женской раскрепощённости, вернее – развращённости, нет ничего удивительного, если встретишь на улице девицу не только с выставленным напоказ пупком, но и с оголённой промежностью: настолько коротки стали юбки стерв, озабоченных раскруткой своих сексуальных возможностей.
    Но я решил здесь поделиться  впечатлениями не об этих «жрицах», соблазняющих  падких на похоть мужиков. Я – о стервах иного плана, «духовного», о тех, кто взял в свои ручки перо (лучше бы что-нибудь другое) и стал им играться, представляя себя жрицей... поэзии!
    Короче, стихирная стерва попалась мне на глаза! Дай, думаю, загляну к ней. Наверно, эпатировать начнёт. Не зря же – стерва! А потому сразу выбираю стихотворение под вполне приличным названием, созвучным сегодняшним осенним настроениям, хотя и не лишённым некоторой доли претенциозности: «Осенью осень». Надо же! Тут и эпиграф, две строчки, подписанные «ТТД», почти – ДДТ. С таким «брендом» в недавние времена продавался «дуст» - ядовитый порошок против тараканов. Ладно! Это начало – ещё не лиха беда. Почитаем сам стиш и, согласно совету эпиграфа, «побуквенно обнажим сны» этой «очень-осени», написанной пером Стервы.
    Признаться, я решил скрупулёзно прочесть данное «творение» только потому, что прочитав его один раз, с начала до конца, я впал в недоумение. Прочитав во второй, в третий, - почувствовал уже явное раздражение. Стой! – думаю. - Нельзя раздражаться так сразу. Может, чего-то недопонял. Давай-ка лучше по порядку, «побуквенно».
    Перво-наперво бросилось в глаза ничем не обоснованное «новшество» - игнорирование некоторых правил русской грамматики: Стерва явно не признаёт заглавных букв. Все предложения, а также строки стиха, у неё начинаются со строчной (маленькой) буквы, хотя от точек (знак препинания), отделяющих одно предложение от другого, она не отказывается. Наверно, Стерва решила сразу заявить о своей оригинальности: у меня, мол, свои правила!
(Добавлю: не только грамматические, но и логические). Пусть это останется на её совести!
    Но вот и первая строчка стиха! -  «осень осенью роднее, чем семью семь». Почему «семью семь», а не «дважды два», которые привычнее и «роднее»? А! Догадался! «Семью семь» нужны были, дабы подчеркнуть «поэтическую находку», рифмующуюся с «сим-сим!» второй строчки стиха. Что ж, ассонанс позволительный, хотя «уши» его торчат и свидетельствуют об определённой нарочитости стихотворца.
    Здесь же, в первой строфе, говорится о «пёстрых улицах», которые догадались, что некий «сейф», «бесповоротно закрытый», причём, «на сорок сил», - «тесен». И «шепчут тебе» эти улицы «сим-сим!», дабы открылся этот железный ящик, естественно «не поддающийся жару чужих костров», - куда уж тут  сварочным аппаратам медвежатников!
Интересно, что же там, в этом «тесном» сейфе, прячется?
    Настойчивость Стервы достойна похвалы! Она признаётся во второй строке второй строфы: «я пробиваюсь стигматами – прячь [не] прячь». Ого! Какой смелый образ! Кровавыми язвами на теле она, Стерва, пробивается-таки в сейф! «Блаженство может испытывать сумасшедший, или ослепший от страсти человек, или даже изувер, раздирающий ногтями свои стигматы», - утверждает А.Н. Толстой, говоря о счастье. Слава богу, Стерва до такого безумия, до такой истерии не дошла. Она явно в своём уме, причём, довольно расчётливом. Иначе она в своём стихотворном тексте не заменяла бы обычные полукруглые скобки на квадратные, используемые преимущественно в математических текстах. И делает она это явно нарочито, чтобы не походить на нормальных писак. Не зря же она – стерва! Ей, по определению, необходимо выделяться: показуха – черта всех стерв!
    Так всё же, что же в сейфе-то? Судя по следующим двум строкам второй строфы, в нём – стихи! «сколько стихов ты томил мне!» - упрекает, видимо, своего бывшего возлюбленного Стерва на своём вычурном языке. Наверняка, подражая Стерве, Людоедка Эллочка сказала бы с упрёком своему бедному мужу-инженеру примерно так: «Сколько лапши ты кормил мне, такой сякой!».
    «сколько строк мерил забвением, - продолжает упрекать Стерва,- кутал в безликий плащ?» Что за плащ? К тому же – «безликий»! Зачем он здесь? Может быть, это поэтический образ её бывшей пассии, любившей появляться в плаще? А «безликий» он потому, что был, как фантомас, в маске? Ведь он прятал стихи в сейфе, предварительно закутывая их в свой « безликий плащ»!.. Нет! Всё, наверное, проще. «Плащ» понадобился
страдающей Стерве, чтобы срифмовать со словом «прячь». Ох, эти рифмы! Чего только не взбредёт в голову ради них, пусть даже таких бедных, «безликих», как  «плащ»!
    Кстати, чьи стихи фантомас прятал в сейфе, свои или Стервы? - сие так и осталось загадкой. Если стихи Стервы, то правильно делал, ибо, как признаёт она сама, наступило «время потопа сознания». А вернее было бы сказать: «время потопа (или потока – всё равно!) бессмыслиц, не вполне осознанных алогичных метафор». Неужто их надо ещё и разгадывать, как это советует Стерва в своих квадратных скобочках: «[опознай хрупкость в силе контекста и сбереги]» - ещё и сбереги! Нет уж, увольте! Глупо беречь такую абракадабру, тем более – в сейфе!
    И вдруг, совсем неожиданно для читателя, в конце третьей строфы появляются «не до конца воскрешённые ото сна, губы», которые тут же... «сдаются ковчегу твоей руки», видимо, ладошке злодея в плаще. Сдаются... Наверно, целуют, что ли? Точно! - «как и положено, парой, почти всерьёз» - пишет Стерва. Ну правильно, ведь губы действительно «парой», т. е. две губы, на полном серьёзе, хотя образ парных губ, сдающихся ковчегу руки, какой-то смехотворный. Более того, и непонятный, потому что поцелуй этот, как пишет Стерва в четвёртой строфе (цитирую с использованием её же знаков препинания), «чтобы остаться/продлиться в [уже] живых». Что означает этот набор слов? Как их расшифровать? Где логика? За что уцепиться, чтобы разгадать смысл, явно закодированный и понятный разве что только самой Стерве?
    Пожалуй, единственная строчка, о которой можно говорить всерьёз, находится в четвёртой строфе: «осень нас купит за первую медь берёз». Сказано вроде бы как поэтично, только опять же не понятно, кого купит «медь берёз» - ту, что сдала свои губы ковчегу, или обоих вместе? Таких бесценных и дорогих! Именно таких! Иначе Стерва не заметила бы кокетливо: «видишь, не так уж мы дЁшевы [дешевЫ?]» О боже! Опять эта дешёвка: квадратные скобки и очередная «находка» в рифму «живых – дешевЫ» Ведь знает Стерва, что правильно говорить «дЁшевы»! А вопрос её в скобочках – ёрничанье мелкотравчатое!
    Последняя строфа стиха «Осень осенью», в котором осень осенью совсем не пахнет, а сбоку-припёку, опять же полна загадок. Наши лирические герои, связанные «одной судьбой» попадают из берёзовой рощи сначала на «чёртовое колесо», а затем на палубу, где «ты улыбаешься в бороду, мой Синбад». Околесица какая-то получается. Во-первых, не «Синбад» нужно писать, а «Синдбад»; букву «д» пропустила. Заглянуть поленилась в словарь? А во-вторых, что это: «право руля – лево рОли...»? Ну будь же внимательна к своей писанине, Стерва! Неужели трудно вычитать своё же собственное «творение», «поэт»? Да, не зря «Синбад» улыбается в бороду! А вообще-то плакать надо! Тем более, что «прямо по курсу сжигается горизонт». Это, брат Мореход, закат твоей незавидной судьбы. А заодно – и твоей бывшей возлюбленной...
    «Унылая пора! Очей очарованье!\ Приятна мне твоя прощальная краса.\ Люблю я пышное природы увяданье,\В багрец и в золото одетые леса...» Нет, Александр Сергеевич! Ваша любовь не основательна. «Осень осенью роднее, чем семью семь» - и баста!

P.S.
Вот я и сделал рекламу твоему опусу. Радуйся, Стерва! Правда, если ты окончательно не задустилась, то искренне желаю тебе как можно скорее выбраться из мутных заводей вычурной, неестественно экзальтированной и т.п. лже-поэзии, чтобы начать своё творческое плавание в чистых, прозрачных водах классической поэтики. Но начать ты должна с отказа от своего ника-кликухи, тогда и общаться с тобой люди будут на ВЫ.

P.P.S. Возможно, заметки мои кому-то могут показаться несколько резкими. Но прости меня, Читатель! Ведь я случайно, на свою голову, забрёл не к конкретному лицу, а к  Стерве. И ничего тут не поделаешь!