О Ходасевиче и Цветаевой

Владислав Ходасевич - один из тех поэтов, в честности которых (у меня) не возникает сомнений. Говорю не о высшей, "надмирной" честности, а о честности как бы элементарной: не выставлять себя в стихах "красивее", умнее, добрее или, напротив, глупее, ужаснее, злее, чем тебе говорит о себе твое внутреннее чувство, твой здравый смысл.
В этом смысле он - антипод Цветаевой, которая не без кокетства признавалась:
"И как могу
Не лгать, — раз голос мой нежнее, —
Когда я лгу".

В стихах Цветаевой сливается правда "мгновенной вспышки" и "вечного сияния", но что касается "огня в печке", дарующем домочадцам обыденное тепло, то тут Марина "врала" в буквальном смысле слова "по писаному".

"Согреть чужому ужин -
Жилье свое спалю!"

В жизни Марина Ивановна, конечно, ничего такого не делала, вполне трезво понимая, где - правда искусства, а где - правда "презренной", но, увы, необходимой реальности. Между искусством и жизнью - зазор, осознаваемый и культивируемый Цветаевой, питающий ее творчество.

Иначе у Ходасевича. "Зазор" у него не между жизнью и искусством, а между сиюминутным и вечным. Искусство же может приближаться то к одному, то к другому полюсу, но "лгать" ради искусства - Ходасевичу это было бы (как я его понимаю) совершенно чуждо.

NB: Ходасевича я открыл именно благодаря Цветаевой. Было в нашей глуши одно "дефицитное" советское издание пушкинской прозы МЦ с предисловием Владимира Орлова.

Орлов, бедолага и умница в одном лице, нашел способ "протащить" две строфы Ходасевича из стихотворения "Не матерью, но тульскою крестьянкой..." Процитировал, как бы критикуя Ходасевича, но и признавая: "в отличных, впрочем, стихах..." 
Так читатель мог узнать, что был такой поэт Ходасевич, что он писал хорошие стихи, что он и Цветаева были "антиподами"...

(продолжу)