Баллада о жгучей зависти

Дождей хватало, травы по колено
Взрастила благодарная земля.
Она и он сгребали в поле сено,
Нелегкий труд по-честному деля.
Друг другу улыбались между делом.
Она гребла, он складывал на воз.
Но вдруг она, к нему припав всем телом,
Наивный задала ему вопрос: -
Мой милый, я тебе не надоела?
Ведь я уже совсем не молода.
Моя коса немного поседела
И давят мне на спинушку года,
Поблекла прежде бархатная кожа,
Морщинки появились возле глаз.
Скажи мне, на старуху я похожа?
Скажи всю правду мне на этот раз!
Он сухо улыбнулся и косынку
Стянул с ее растрепанных волос.
Прижав к груди родную половинку,
Поднял и положил ее на воз.
Фырчала лошадь, громко пели птицы,
А сено источало терпкий дух.
Касались щек пушистые ресницы
И не было счастливей этих двух.

Вдруг мимо две шикарные кареты
Проехали с эскортом из вельмож,
А в них, в шелка и бархат разодеты,
Сидели дама и заморский дож.
Холодная, как мрамор древних статуй,
Слепила неземною красотой.
Любовники входили к ней за плату:
С камнями и монетой золотой.
И думала она, что так и надо,
Все в мире продается за металл.
Сам Мефистофель - представитель ада,
Не раз свою любовь ей предлагал.
Притормозив карету у дороги,
Вельможа прямиком пошел к возку.
И вдруг воскликнул весело: - Эй, боги!
Не продадите путникам кваску
В обмен на серебро или каменья?
Удача постучала в двери к вам!
Нам подсказала старая дуэнья,
Что русским квасом возбуждают дам.

Из воза спрыгнул наземь без рубахи
Красивый, загорелый великан
И вздрогнула душа холодной махи,
Она влюбилась, позабыв про сан.
А он взглянул мельком и осторожно
Достал из воза глиняный кувшин: -
Продать напиток сей никак не можно,
Берите его даром, господин.
У русских хлебосол всегда в почете,
И мы с женой не опозорим род.
Попробуйте и сами все поймете,
Не медовухой славен наш народ!
Не заменить вину из винограда
Божественность напитков на меду.
И, поклонясь  жене, промолвил: - Лада,
Ты отдыхай, я лошадь поведу.
Колеса заскрипели по проселку,
Возок давно проехал ветхий мост,
А дама, сняв с густых волос заколку,
Стояла на подножке в полный рост.
Вся жизнь ее отныне будет адом.
Повтором одинаковых клише.
А зависть разливалась жгучим ядом
В её навек потерянной душе.