Прекрасная пальма растет

Стихотворение Гейне о сосне сегодня немыслимо без прочтения русской поэзией. Русская поэзия прочитала это немецкое стихотворение так, как его хотела услышать стихия. От имени стихии услышал Лермонтов: «На севере диком стоит одиноко На голой вершине сосна. И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим Одета, как ризой, она. И снится ей все, что в пустыне далекой, В том крае, где солнца восход, Одна и грустна на утесе горючем Прекрасная пальма растет».
Сосна, одетая снегом, как ризой, с голой вершины готова явить миру проповедь стихии. У одинокой сосны готова проповедь; готово откровение, добытое деревом в страданиях на диком севере.
Будто на горе Голгофе одинокая сосна – и мир не слышит ее. Но если где-то в мире рождается великая идея, даже на голой вершине, значит, уже есть в этом мире тот, кому нужна эта идея; кто без нее жить не может. И тот, кому открылась истина, всегда знает о том, кто нуждается в этой истине. Если родился Лермонтов на свет, то он был необходим для эволюции, хотя мир и убил его.
Лермонтов многое знал о себе. «Кто может, океан угрюмый, Твои изведать тайны? Кто Толпе мои расскажет думы? Я – или Бог – или никто!».
И Христос знал о себе все, стоя на Голгофе. Знал Христос и о тех народах, которые потом будут поклоняться ему.
Христос с небес познает себя в сосне, приблизившейся, встав на голую вершину, к небесам. Сосна познает себя в Лермонтове, увидевшем ее.
Сосна – пророк, идущий с севера на восток, оставаясь на своем месте. Сосна на севере пророчит миру о существовании пустыни на востоке. Пророчить о востоке может только север, о севере – только восток. Северная сосна пророчит о восточной пустыне – в своем сне, разгаданном поэтом.
Поэту дано видеть сны деревьев, трав, океанов, гор, пустынь. И эти сны стихии сбываются в стихотворениях поэта.
Поэту дано видеть пророческие сны стихии, ее сбыточные сны. В снах поэта, и только в этих пророческих снах, стихия видит себя Богом; узнает Бога в себе.
Лермонтов видит сны Бога, когда пишет о снах сосны. Сон каждого из сущего в стихии уже является сном Бога.
Но когда проснется стихия ото сна, что она увидит наяву? Признает ли она в себе Бога? Или отвергнет себя – как воплощение абсолюта?
Признает стихия в себе абсолют, иначе она не сможет существовать. А не существовать стихия не сможет – тем более.
А Тютчев видел дерево из стихотворения Гейне на его родине – в Германии: «На севере мрачном, на дикой скале Кедр одинокий под снегом белеет, И сладко заснул он в инистой мгле, И сон его вьюга лелеет. Про юную пальму все снится ему, Что в дальных пределах Востока, Под пламенным небом, на знойном холму Стоит и цветет, одинока...».
Значит, Север и Восток сдвинутся с места и встретятся в пределах совершенства. Два дерева – «на севере мрачном» и «в дальных пределах Востока» мечтают о пределах совершенства, знают о грядущем существовании этих пределов. Но будут ли они счастливее, когда окажутся в том контексте? Ждет ли их истина там? Или же идеальная истина для них в том, что уже есть; в том, что единственно для них существует?
У каждого на свете есть свое место; и свет белый существует только потому, что никто не покидает свое место. Даже «тучки небесные, вечные странники» не покидают небо. Истина мира существует благодаря тому, что кедр, одиноко белеющий под снегом, и пальма, стоящая на знойном холму, никогда в этом мире не встретятся, никогда не оставят свое место, на котором они подпирают небо.
И каждому на своем месте дано цветение, нужное Богу, нужное эволюции. Абсолюту необходим одинокий кедр, белеющий под снегом именно «на севере мрачном, на дикой скале». Потому эта и только эта картина создает целостность мира, в котором и Бог сохраняет свою целостность. И Бог не сохранит свою целостность, если одинокая пальма не будет стоять и цвести «под пламенным небом, на знойном холму».
А эти деревья поэт соединяет в пространстве стихотворения. Так нужно Богу. И так очень нужно Богу, потому не только Лермонтов соединил эти деревья, не только Гейне, но и Тютчев.
И может, и для того есть на свете поэт, что пределы совершенства существуют только в его мировоззрении. Благодаря этому мир не перестал быть таким, какой он есть, – с севером и востоком, с западом и югом.
Тютчев и в своем переводе стихотворения Гейне остается поэтом геополитики. Бог не позволяет разрывать себя…