Календарь поэзии. 20 октября

20 октября 2012 года мы отмечали 80-летний юбилей большого русского поэта Вячеслава Николаевича Кузнецова. И пусть сегодня Поэта уже нет с нами, но остались замечательные сборники его стихов, живёт добрая память о нём у его родных и близких, друзей и учеников, многочисленных читателей, ценящих и любящих творчество замечательного русского поэта Вячеслава Николаевича Кузнецова.

Когда не стало Поэта, литераторами Санкт-Петербурга было написано:  «Последний день лета 2004 года для поэтического Санкт-Петербурга стал чёрным днём: поэты великого города узнали, что не стало Вячеслава Николаевича Кузнецова, человека жизнерадостного, обаятельного, честного и достойного. За свою долгую творческую жизнь он написал более сорока книг стихов, стал лауреатом Всероссийской премии им. А.А. Прокофьева, был академиком Петровской академии наук и искусств. Много лет он был бесменным заведующим отделом поэзии популярнейшего журнала 70-х - 90-х годов "Авроры".
Вячеслав Николаевич всегда понимал: «Минуты, как и люди, неравны, хотя права им равные даны», и потому спешил жить и делать свои минуты, дни, жизнь значимыми, весомыми...
Через несколько дней после кончины Вячеслава Николаевича его вдова Марина Леонидовна нашла среди рукописей поэта стихотворение, которое было написано в марте и начиналось словами: «Я умер в последний день лета...».
    Сказать о том, что еще только исполнится, может только поэт-провидец, поэт от Бога».

«Успешное пребывание уже много лет на поэтическом подиуме Вячеслава Кузнецова сделало его стихи вроде бы обычным фоном лирического ленинградского-петербургского облика, но на самом деле нам следует более внимательно вслушаться в его поэтическое слово, почувствовать его смысл, увидеть истинный художественный образ, и вы поймете, что это поэт первого ряда сегодняшней русской поэзии».
    Валерий Ганичев, Председатель Союза писателей России, член Общественной палаты РФ, доктор исторических наук.

Вячеслав Николаевич Кузнецов трепетно любил Ленинград – Санкт-Петербург, посвятив ему множество прекрасных и проникновенных стихотворений.
Позвольте представить Вашему вниманию только некоторые из них.

 Первое стихотворение Кузнецов опубликовал в 1949. Первая книга — поэма «Мечта» — увидела свет в Пензенском книжном издательстве в 1954. Кузнецов опубликовал около 30 книг; тематически в них можно выделить 4 лирические трилогии: «Кровь отцов» (1955-61), «У высоких широт» (1958-61), «Чувство земли» (1962-64) и «Материк» (1970-82). Наиболее полно и ярко творчество поэта отражено в однотомнике избранных произведений «Ступени» (1984). Первая лирическая трилогия, в которую вошли книги «Наследство» (1955), «Суровый воздух» (1957) и «Кровь отцов» (1961), посвящена Великой Отечественной войне; второй лирический цикл — книги «У высоких широт» (1958), «Студеный берег» (1958) и «Кедры на скалах» (1961) — рисует черты романтического быта первопроходцев Арктики. Третья лирическая трилогия, которую составили книги «Чувство земли» (1962), «Я остаюсь романтиком» (1963) и «Доброта» (1964), раскрывает сыновнюю верность русского народа своей земле. Эта же тема развивается в четвертом лирическом цикле («Материк», 1970; «Пласт», 1975; «Крылья», 1979).
       Есть у Кузнецова и отдельные поэтические циклы, книги «Остров времени» (1967), «Преодоление» (1971), «А в сердце — свет» (1985) и др., в которых на первое место выходят философские раздумья «о времени и о себе». Яркими, драматически острыми получились и 2 последние по времени выхода в свет книги «Век» (1992) и «Это жизни середина» (1995). Последний сб. выдвигался читательской общественностью и СП России на соискание Государственной премии. Кузнецов много работал над поэтическими переводами. В его переводе на русский вышли книги стихов: «Беспокойные птицы» Б.Мацкявичюса (с литовского), «Надпись на снегу» А.Ванеева (с языка коми), «Благодарность» М. Шульгина (с хантыйского) и «Серебряные лучи» А.Жамишева (с казахского).
       Многие произведения Кузнецова переведены на другие языки.


Возникли кони на мосту

Седая изморозь, не иней,
 А листья – выводок лисят.
 В туманно-розовой и синей,
 В прозрачной дымке Летний сад.
 Пилястры строгие, как струны,
 И в ртутных отблесках Нева.
 Уже в душе запели руны,
 Но не пришли еще слова.
 И в предвкушении блаженства
 Ты, щурясь, смотришь в высоту…
 Возникли кони на мосту!               


            Мосты Санкт-Петербурга

Ликуя, а порой печалясь,
Я стыл, как птица на лету ...
Забудется ль, когда встречались
На Поцелуевом мосту??
Я вспоминал потом в разлуке
То все сначала, то - с конца.
Мосты, мосты! Они, как руки,
Связуют время и сердца.
Они не просто над водою
То многолюдны, то пусты
Над радостью и над бедою.
Стоят, как радуги, мосты.
По грудь в воде - как ноги студит.
Как ветры спину леденят! –
Связуют берега и судьбы
И одинокие стоят.
 

           *   *   *
Вечерний сумрак вымарал все тени
На Мойке, на Неве и на Фонтанке.
Стоит, устало горбясь, мост Литейный
Дредноутом на якорной стоянке.
День отошел. Как всхлипы, чаек крики.
Седая мгла на их мятежных крыльях.
А сердце солнечные помнит блики
На площадях, на куполах, на шпилях.


           *  *  *
В себя вбирая красоту,
Я славлю сердце молодое!
Стою на Кировском мосту,
И город мой – как на ладони.
Домов хрустальные торцы,
Резные арки, словно сестры.
Сверкают золотом дворцы,
Алеют солнечные ростры.
И шпили, шпили – там и тут
Над каждой башней и карнизом.
А в мачтах кораблей поют
Балтийские седые бризы.


***


Я этого парня запомнил навек –
в выцветшей гимнастёрке,
с суровою складкой набрякших век,
с морщинкой в межбровье горькой.

Он костыли положил на траву,
скрутил себе «козью ножку»,
и было во взгляде его : «Живу!
Ещё… поживу… немножко».

И в этой военной разрухе,
в пыли,
глаза его мне говорили:
«Ты смотришь и думаешь – костыли,
а это, браток мой, крылья!»

      Петровская баллада

Корабль — над городом плывет
по облакам, через столетья,
и в парусах грохочет ветер,
лохматя синь балтийских вод.
Тверда петровская рука,
Она умела в бурю править…
… О наша быль, о наша память –
Фрегат – связующий века!
Корабль — над городом плывет
И видит нас внизу, в пучине.
По этой, может быть, причине
К нему мы рвемся, в небосвод.         

-------------------------------------------------------