Кормилица

    
В темноте брела по бездорожью
За хозяйкой в дальнее село
И знобящей исходила дрожью,
Вспоминая стойлово тепло.

Тусклый месяц из-за туч катился,
Колесом тележным не скрипя,
Мир коровы вдруг переменился
На исходе прожитого дня.

И висело над рассветной кромкой
Небо неподвижной полосой,
И кружилась белая позёмка
Над морозной снежною рекой.

От деревни, что была на взгорье,
Где одни остались старики,
Запахи хозяйского подворья
Слышала она из-за реки.

Слышала тревожный лай собаки,
Скрип калитки где-то на ветру.
Два окна, как выцветшие маки,
Всё на том светились берегу.

Было время долгого ненастья,
Сеногнойных проливных дождей.
И голодный год своей напастью
Выморил коров и лошадей.

И забойщик, живший без припаса,
Чередой. Среди пустых дворов
За кусок отрезанного мяса
Завалил оставшихся коров.

И хозяйка средь бессонной ночи
Одиноко плакала навзрыд.
И решилась: пусть же кто как хочет,
А она корову сохранит.

И, как по умершему, рыдая,
До утра она уж не спала.
Ведь совсем корова молодая,
В добрый год "ведерницей" была.

И, с портрета с нею соглашаясь,
В этот самый облегченья миг,
Ей казалось, даже улыбаясь,
На неё глядел её старик.

Там  где тонко, там всегда и рвётся,
Но, решив кормилицу спасать,
Прошептала: "Может, кум возьмётся
До весны корову додержать".

Сам корову ищет, не уймётся,
Всё никак не может подыскать,
И опять: "А если не возьмётся,
Насовсем тогда хочу отдать".

Пусть она и там еще послужит,
Только б удалось уговорить,
Лишь бы зиму эту передюжить,
А потом, Бог даст, и будем жить.

И вязанку сена  взяв наскоро –
Больше было нечего давать,
В дальнее село,без договора,
Повела корову отдавать…

И была последнею надежда,
И дорога так была длинна.
И катилась колесом тележным
Из-за туч тоскливая луна...