Полет вопреки

Ромео влюблен,а Джульета на "креге"
Кажется это было со мной,
В молодости,
А точнее девять жизней тому назад.
Она дарила мне состояние невесомости,
И считала это печальной любовью,
А я просто думал,
Что добровольно попал в ее ад.
Вечно гуляла где-то,в поисках всякой дряни,
А когда доставала ее,
То как сука,с грешными,
Но уже,радостными глазами,
"Виляя хвостом",приходила ко мне,
И я почему-то,всегда был ей рад.
Мне было очень хорошо с ней,
Хорошо,как в небе,
Наверно от того,что ее каждый,
Проведенный со мной день,
Был для нее,как последний.
Вот был наивный тогда,
Думал что смогу спасти ее,
Но она уже тогда понимала,
Что ее уже,не спасти никак.
И поэтому со мной,
Она часто истерила и плакала,
Целовала мне руки и глаза,
Называла меня Юрой Гагариным,
А себя "тварью",
А я ее как мог успокаивал,
Садил к себе на колени,
И не находя того,
Что можно ей сказать,
Молча,нежно гладил ее по голове,
Но это ее никак не успокаивало,
А даже наоборот,
От этого ее рыдания,
Становились все сильней.
Наверно уже тогда,
Ее волновала,не столько ее зависимость,
А то что, вопреки всему,
Я все еще оставался с ней,
Этого она,никак не могла понять.
Однажды ей было так плохо,
Что она безуспешно пыталась,
Задушиться своими колготками,
Ночью тихо,выйдя для этого в сад.
И только теперь,
С другой ступени,мною прожитых лет,
Я понимаю,что наверно она,
Вовремя ушла от меня,любя,
К такому же как она,
Отрешенно-никчемному.
Ушла потому,
Что любила до скрежета в зубах,
Но понимала,что с нею,
У меня никакого будущего нет.
И если бы не ушла,
То все равно наверное,
С собою бы что-нибудь сделала,
А по отношению ко мне,
Менее больно,было именно так.
А я долго еще,
Молодой и упрямый,
В пестрой городской толпе,
Грустно искал глазами,
Ее широкие брюки,цвета хаки,
С широкими карманами,
И ее шикарный,
Вихляющий кошачьей походкой,зад,
Думал,что если так любишь,
И тебя любят,
То не может быть больно так.