Ещё не вечер!

Я видел Смерть. Она брела за мной
И по пятам, как волк шла одичалый.
Как я, такой же раненый, больной.
Как я, такой же дикий и усталый.
Ждала она, когда наступит миг,
И я уже настолько ослабею,
Чтоб в горло мне вонзить свой ржавый клык
И острыми резцами впиться в шею.
Давно мы затевали этот спор.
Но как-то отдалялось место встречи.
Откладывался суд и приговор.
И кто-то мне шептал: "Ещё не вечер".
(Смерть подступалась к близким и родным.
Но я её осаживал с ухмылкой.
"Всё - суета, - я говорил, - и дым.
Монетки просто бросишь ты в копилку".
А ей хотелось больно уязвить:
Попался же - такой неугомонный.
Любитель посмеяться и пожить.
И не любитель появляться в чёрном.
Венки мне на дом слала и, глумясь,
Рассказывала  всем о скорой встрече.
Святое всё она бросала в грязь,
Но я опять цедил: «Ещё не вечер!»)
Я верил, что лишь Бог нам всем судья.
И, как бы в жизни не случалось худо,
Сдаваться нам и унывать нельзя.
Лишь действовать, и уповать на чудо.
Давно мы с этой сукой на ножах.
Я -  не святой. Но честь и вера - святы.
Я вижу: снова вороны кружат.
И часа ждут кровавого расплаты.
Да только подустала эта мразь.
Я оказался дерзкою добычей.
И умирал не так, и пел, смеясь.
Не соблюдал ни правил, ни приличий.
Я зарядил её график непростой.
И объявил день каждый днём последним.
Я пел за здравие. Она – за упокой.
И всё ретиво распускала бредни.
Старушек, знаю, надо уважать.
Но вы, мамаша, каркать погодите.
Мне надо людям честно долг отдать.
А, там, – да я ж не против– заходите.
И в вышине, замолвив за меня,
Давали шанс творить и петь до боли.
Высокая там у меня родня,
Порою где живут лишь силой воли.
Навряд ли, я ей буду по зубам.
А если буду – я не из пугливых.
Кровь капает, ползёт волк по следам,
И глаз с меня не сводит сиротливых.
И, выбиваясь   из последних сил,
Я полз туда, туда где блещет море.
Я смерть свою в итоге победил,
С ней постоянно и на грани споря.
Она ушла, ушла куда-то в бок,
Впервые изменивши место встречи.
Я так устал. На время я прилёг.
И тихо прошептал:
«Ещё не вечер!»