Kami-no michi или Пути Богов

01

Есть невиданный сад за тоскою морской,
Где и в медное лето прохлада.
Да по нраву не всем, ибо сторож такой...
Не тревожьте к закату. Не надо.

Пахнет смертью жасмин, но его аромат
Олигархи с Олимпа не знают.
Пьют амброзию кубками – Вечности яд,
Неспроста привыкают.

Нужно тело лелеять и кутать в манто,
Как любимую куколку Дженни.
Лишь бы ненависть к солнцу не встретить. А то...
Чьи-то тени.

02

Пахнет смертью жасмин. Чьи-то тени у ног,
Слишком четкие вечером томным.
Томь врывается в Обь – неприметный приток
На сибирском пространстве огромном.

Здесь ничто человек – что эвенк, что урус,
Если он не в орде, возле хана.
Раб-вельможа в одном. И обычны на вкус
И позор, и нирвана.

Вечным бредом тайга. Там медведь господин,
Всюду гниль, мошкары паутина.
Круг десятый. А запах повсюду один –
Как жасмина.

03

Здесь ничто человек. Как джазмэн среди тех,
Кто лишь колокол слушать желает
Да сирену фабричную. Музыка – грех
И для тех, кто её понимает,

И для тех, кто глухой... как Улисс. Виноват
Созерцатель всегда – слухом, взглядом.
Потребитель главенствует, словно домкрат
У машины над задом.

Гастрономы глядят в небеса, как в мешок,
Полный тайн, где надежды, обманы...
Из родного созвездия с кличкой "Прыжок
Обезьяны".

04

И для тех, кто глухой... (О, без Яны-реки
Не представить Сибирь азиату!
Тает небо с утра... Меховые штыки
Темных елей кивают закату

На коротком ветру... Плоскогорий простор
К ночи станет таинственным краем
В духе гриммовских сказок...) Мечтательный вздор!
Ни к чему изрекаем.

Про алмазы, про золото – это поймут,
К нефти тоже волнительно дышат.
Остальное – лишь трата монеток-минут.
Не услышат.

05

На коротком ветру не услышать никак
Свист стрелы из Шервудского леса
Да из пустоши тоже. Кровь стянется в лак
Алой пленкой. А кожа белеса

И прозрачна, как перья. Твердеют глаза
Чешуей, хрусталем, антрацитом,
Пустотой... Губы тянутся имя сказать –
Бесполезно! Коцитом,

Ледяною водой, они спаяны в сплав
Страшной прочности. Нет! Не раскрыться.
Тень мелькнула. Душа, никого не узнав...
Или птица.

06

И прозрачна погода, и птицы летят
Высоко, не спеша, без системы.
Воздух свеж, как лимон. Отпечатан закат
В темно-синий и розовый. Все мы

Вспоминали хоть раз вот такую весну
Из почти безграничного детства,
Что, казалось, не кончится... Кончилось. Ну,
Бжалте, пан, оглядеться!

Ни малейшей ведь пользы от этих красот,
Если только они не при деле
Пейзажиста, фотографа... Платят? Ну, вот,
Повзрослели.

07

"Вспоминали, когда повзрослели? Хоть раз?"
Вопрошайте небрежно ль, умело –
Не ответят ни Зевс, ни Асклепий. Пусть глаз
Журналистки игрив, да и телу

Не хотелось под платьем, скрываясь, скучать, –
Не ответят. Усмешка, улыбка
Исказит на секунду губную печать,
Словно гибкая рыбка,

Проскользнувшая сталью по глади пруда, –
И опять две полоски металла.
Не ответят. Как если бы сушу вода
Соблазняла.

08

Не хотелось весны. Соблазняла зима
Чистотою сезонной невесты.
А характер капризной жены? Cinema!
У актрисы плебейские жесты,

Режиссера не видно... Но зритель привык
К декорациям той постановки.
Пятый месяц у города белый парик,
И не надо обновки.

А на улицах звонкая снежная пыль,
Раз в неделю вскипают метели...
Благородный сюжет! Ни к чему водевиль,
Как в апреле.

09

Режиссера не видно. В апреле всегда
Всяк копирует страсть, не иначе.
Марк Аврелий подальше задвинут... Куда?
За покатые плечи Бокаччо.

Под луною протяжный кошачий концерт
Оценили повыше Малера!
В олимпийских беседах французский акцент...
Даже властная Гера

В декольте облачившись, ревниво следит
Из окошка роскошного "джипа",
Как в прыжке над Малеей нагая летит
Меланиппа.

10

Под луною Меланиппа... Какая? К чему
Это знать возлежащим в постели!
Я в античном дозоре и то не пойму:
То ли пояс волшебный на теле,

Или черною кожей блестит влажный круп
От дождя? Впрочем, выводы прячем.
(Смертный. Сам не в законе, но малость не глуп –
Притворяюсь незрячим).

У надменных рука на расправу быстра,
Бьет, как молот, любое копыто...
Если в лунной дорожке не ваша сестра,
Ипполита.

11

Черной кожи ремень Ипполита сняла
Протянула, вздохнула устало.
"Для любви!" – "Ради страсти", – легко поняла,
Но о низменном вслух не сказала.

Для чего? У подруги сверкают глаза,
А лицо аж пожаром пылает!
Ляжет. Встанет, как сука. Потом как коза,
Как герой пожелает.

Не отдашь – украдет. И с Тезеем в бега!
Ниже пояса ширится шлица.
Но войдет Антиопа в Афины... Ага,
Как царица.

12

Для чего, как царице, в ночи ожидать
Фаворита изысканной сферы?
Впрочем, выдумки это. Вельможным в кровать
Лишь такие нужны кавалеры,

У кого и от мысли фривольной встает,
И в азарте не падает долго.
Нет, подай ей героя! Который берет
Без оглядки на Бога

(Одного или многих) и дев, и металл
Золотою презренной монетой...
Имя помнят у Валгаллы. Если узнал –
Не посетуй.

13

"У кого?" – "Не посетуй!" Вопрос и ответ
Не стыкуются словом о слово,
Как и "Пётр" не подходит для камня. Сюжет
Тут иной, и другая основа,

Несомненно, из дерева. Плесень и "тр-р!" –
Тип характера: сломан мгновенно.
И под крик петуха арамейский батыр
Позабыл совершенно

И учение Света, и светское: "Ой,
Я лишь слушал туманные речи!"
Всюду римская стража. А звездный конвой...
Он далече.

14

Несомненно. Из дерева, но далеко
Храм синто. Навещаю нечасто.
...Города от строителей "Демон и Ко" –
Синдикат. Корпорация. Каста.

А в компанию вхож... да, пожалуй, любой,
Изъяви лишь желание хапать!
По закону, но в крайнем сойдет и разбой,
Чай, не лох и не лапоть.

И приходится жить среди камня, пластмасс,
Под чертями за еврочертоги...
Слишком в стаи смела эволюция нас.
Или Боги.

15

А в компании так: или к Богу придешь
Или к Вакху. Почти равноценно.
В кабаке обойдется дешевле. А ложь,
Как и правда, одно лишь колено

Обнажит из-под юбки (кокетки, поди!),
Завлекая подняться повыше.
Мы и лезем. Символика... Жертвы... Вожди...
От небес нувориши.

И в итоге забвение мысли! A-no
Не понять: наважденье? афера?
Одиноким сложней – их смущает вино,
Как и вера.

16

Обнажит из-под юбки? А вера на что?
Отвернись, гордо рявкни: "Изыди!"
Ишь, как ножками светит! Взываю: синто,
Христианство, ислам – помоги-де!

Это мигом. Принизить, ославить, закрыть
От лица и до пяток! А то ведь
Совратит, как раба... Доверять и любить?!
Люди станут злословить.

Землю создал мужчина (для нас, для самцов),
Не сказав, как управиться с Нею.
За фемину иль против... Наденет кольцо –
И на шею.

17

Это – мигом! На шею, поджала ступни
И повисла с востороженным видом.
Поцелуй что укус, а глаза как огни
Типа Эльма Святого. Планида

Вздорных женских существ вообще такова,
Что не тянет к общению с ними.
Словно горсти монет, рассыпаешь слова –
Отвечают своими,

Не трудясь оценить (уж молчу – подобрать!)
Пусть не бисер, и сами не свинки...
А мы вновь о своей продолжаем мечтать
Половинке.

18

Вздорных женских существ – половина Земли!
Нас (без фауны) треть да и только.
Привилегий не густо. Работа в пыли
И повинность военная. Горько

Что во рту, что в душе от обеих забот.
Не живем ведь, а учимся. Школа!
Во главе старичье – уникальный народ,
Абсолютно без пола.

А которые в платьях, устроятся. Как?
А по-разному, если не дуры.
Но в основе не Слово, а действие! Fuck.
Ах, амуры...

19

Что во рту? Хлеб да кость. До амурных ли сцен
Среди былей не-венского леса?
В Верхоянске троянских не встретишь Елен,
Может, срок отбывала Инесса.

Правда, Лена-красавица есть. А южней
И Амур надвигается важно...
Хлеб да кости во щах. С мясом было б сытней, –
Полноценное брашно.

Знаем масти в игре. Ценим место в раю.
Серенады любовные спеты.
"Угостите, мужчина, дымком!" Достаю
Сигареты.

20

Право, лень сигаретку достать со стола!
Это ж нужно нетрезвое тело
Переправить с дивана! Потом из угла
Пару тапок сграбастать умело,

Повалившись при этом вперед, на постель,
А не влево на коврик с барбосом,
Что чревато. Тревожно глядящий эрдель
Озадачен вопросом

Отчего от хозяина пахнет не так
Третий месяц? И чем недоволен?
С точки зрения верных домашних собак –
Просто болен.

21

Повалился на койку. Не болен пока,
Но уже не здоров, это ясно.
Глаз не видит. И ухо не слышит. Рука
Снова шарит в аптечке напрасно.

Можно жить и калекой, покуда к тебе
Хоть какая-то ластится сука!
Или быть ни при чем и покорным судьбе,
Как волшебница Юко,

Госпожа Измерений. С бокалом вина –
И в январскую лунную снежность...
Понимать, что случайностей нет. Есть одна
Неизбежность.

22

И калики живут. Неизбежность для них –
Только смерть как обрыв ощущений.
Но о чем сожалеть? Впереди у слепых
Вереница пустых превращений,

Ибо карма почти не менялась. О да,
Если голову зависть кружила
Ко всему... Но откуда такая беда?
Не с чем сравнивать было

Бытие! Нету выбора – нет и нужды
Горевать о "несбывшемся" Грина
Или знать, как дрожит серебром у воды
Паутина.

23

Наша карма, как та паутинка: прочна,
А в натуре почти незаметна.
Каждый миг мы роняем ее семена
И гадаем, что вырастет? Тщетно!

И к тому же подобных раздумий – с утра,
Под похмельную тяжесть обычно.
Надо жизнь перестроить... За окнами "кра!"
Раздается привычно.

Кража времени. Краска стыда. Крайний срок.
До обеда денек, как обнова,
А потом краковяк... карамболь... Вечерок
С "красным" снова.

24

И к тому же мы с "красненьким" дружим. А что?
Повкусней, чем первач из графина!
На Олимпе презрительно морщатся... Кто
Бросит камень? Кронид аль Афина?

Нет, смотритель, "Аль-Каида" здесь ни при чем,
Там другие спецслужбы чудили.
Правда, грешника греки сплеча кирпичом
Не особенно били.

Злые римляне – да: черепицей и в лоб.
Братья Гракхи... рабы... Заболтался.
Начинал о спиртном. Был дурмана холоп –
Им остался.

25

Нет, "Аль-Каида" шла и осталась как бренд
То ли зла, то ли флага протеста
Супротив иноверцев. Свининка, абсент,
Обнаженное женское место

(От ушей и до пят) плюс поправка на власть –
Вот как будто и вся составная.
В пропаганде ее ненасытная пасть
От Оби до Дуная

Уж раскрылась, готовая схавать страну,
Надругаться над верой к тому же.
А в башке отстраненное кружится: "Ну,
Было хуже".

26

От ушей и до пят было хуже всегда,
Чем от лысины и до желудка.
Внешность bardzo невзрачна! Мозги – это да,
Но опять же присутствует wodka

При приеме питания трижды на дню
Или реже, но падаешь часто.
Расслабления соус привычен в меню
Невзирая на яства.

И ведь дело не в теле, уставшем от бед
Повседневных – хватило б отбоя!
Ум сгорает, пытаясь связать жизни бред...
Да. С собою.

27

При приеме питания... Да, в этом суть,
От которой становится лихо.
Как систему обмена веществ упрекнуть?
Не божественна! Вход как и выход

Откровенно вульгарны, вдвойне – сам процесс.
А легенды нам шепчут иное:
Один пьет только мед, и нектары Зевес,
Саваоф... Вспомним Ноя.

В удовольствиях плотских фатальный изъян,
И на уровень новый ни шагу.
Рвет одежду надежды цинизма капкан
Как бумагу.

28

Откровенно вульгарна бумага с гербом
И рескриптом: "Давай! Дозволяю".
Кто всю жизнь подневольно трудился горбом,
Тот жлобом и закончит. И с краю

Его хата стоит от начала Времен.
Выживает... Копит... Сквернословит.
Но бумага диктатора... О, сладкий сон!
Ну, а вдруг удостоит?

И чтоб не было даты! Чтоб каждый из дней
Был мандатом волшебным в конверте!
Я все чаще встречаю подобных людей
Ближе к смерти.

29

От начала времен ближе к смерти зверье
Разномастное стало. Не крик ли
Стимфалид в небесах? Нет, одно воронье
С той же целью. Кружите. Привыкли.

Перспективу "не быть" мы уж знаем "на ять"!
Это плата за разум начальный.
Остальных гонит страх безотчетный. Линять
По дороге печальной

В никуда от всего, повторяя: "Не фарт...",
(За арго извините схоласта).
Будь ты гений, отшельник, ариец, бастард –
Тьма. И баста.

30

Перспектива "не быть". Жуткой тьмы бастион
На границе к добрейшему Богу,
Милосердью, Любви... и так далее. Клон
Этих мифов помалу-помногу

В теологии въелся, как кровь в рукава,
(Утираемся в жизни частенько).
Бросить в памяти омут – слова и слова! –
Словно барышню Стенька,

А потом так же кончить – на плаху и в прах?!
Лучше кланяться в храме, в мечети
За нирвану, за рай, инкарнации... Ах,
Мы как дети.

31

С теологии капает кровь, хоть детей
Всех мастей это трогает мало.
Указать в высоту, попенять на чертей,
Оценить благолепство металла,

Что блестит в куполах – и достаточно-де
Для безгрешности. Скромной, как поле
В половецкой Руси. А половый везде!
Заколдованный, что ли?

И стада, и закат, да и лица у всех
Желтоваты. А крови не видно,
Если с пылью мешается, с потом... И грех,
Очевидно.

32

Что блестит в куполах? Очевидно, она,
Отраженная наша гордыня!
И хотя самостийно окрепла страна,
То наследие вижу Орды я

Золотой, коль угодно. А может, и той,
Византийской? Величию рады!
Вера стала профессией (было – мечтой),
Всюду ранги, разряды...

И слепят полумесяцы, звезды, кресты,
Да и пагоды выглядят круто.
Но чем выше, тем больше вокруг пустоты
Почему-то.

33

Золотой почему-то стал мерой всего,
Даже образов (любят пииты).
Не такая уж редкость! Уже "ого-го!"
Не воскликнет ни бедный, ни битый,

Если даму увидит в браслетной броне
Или мытаря с цепью на шее,
Что сравнима с кандальной по весу. Но мне,
Как собаке в траншее

Перед танком в упор, неуютно. Давно
То, что нужно всерьез, – принижали!
А блестящее с виду пустое "оно"...
И так дале.

34

Если даму увидели так далеко,
Что и внешность, и возраст размыты,
То мужское волнение стихнет легко,
Хоть и временно. Выбриты, сыты,

Современно одеты, чуток под шофе –
Наслаждайтесь! Нет. Косы мелькнули –
Враз мыслишки: "Ее бы сейчас на софе
Или даже на стуле!"

Хищно бегают глазки, и грез миллион:
Вот на пляже... в сарае... и в роще...
Если б самки давали нам в брачный сезон –
Жили б проще.

35

Современно одеться попроще? Никак!
Не живем, а тусуемся. Значит,
Выделяйся с подростков, покуда "нечтяк",
И до скорбного возраста клячи.

Это ж только Богам безразличен прикид,
А "по образу" кто – озабочен!
Выделяйся старательно – вдруг пофартит?
Взгляд красавицы точен,

А у сильного мира сего скучноват,
Но оценят на плюс, если кто-то
Моет руки вином. Пусть не Понтий Пилат,
А для понта.

36

...Как-то Боги ввели в обращенье понты,
(Это действо и было в начале).
Мы бока почесали, подняли хвосты,
Кулаком по груди постучали

И давай выяснять, кто пахан, а кто Чмо
С переменным успехом, в истоме.
"И последние первыми станут..." Само
Так не сбудется. Кроме

Выпендрежа – и фарта бы полный карман!
Двадцать первый. С иголочки. В кресле.
А повадки такие, как будто с лиан
Только слезли.

37

И давай выяснять! Только лезли из уст
(Или пастей, точнее) не речи,
А шипение кобр. Может, прав был Прокруст
По теории? Род человечий

Вне железных стандартов с печатью "Не смей!"
Неизбежно идет к разрушенью
Или в уроборос. Но сплетение змей
Поддается леченью

Отсеченьем хвостов! Глядь – уже не ползут!
"Тирания?!" – свидетель вдруг ахнет.
А не нужно свобод. Ибо совестью тут
И не пахнет.

38

Вне железных стандартов и пахнет всегда
Атмосфера любая пороком.
Про причины забудем. Не знает вода
О течении мелком, глубоком,

Как не ведает ветер, что валит леса,
И снежок, что закончится грязью
После блеска полета... Ступенькой краса
На пути к безобразью.

И – как танцу девчонка на первом балу,
Как ребенок забытым гостинцам,
Люди рады вождям! И возносят хвалу
Олимпийцам.

39

Как не ведают там, на Олимпе, печаль,
Ибо радость для Бога – основа,
Так у нас безмятежность не в счет. Магистраль
Скоростная для жизни! Готово:

Только сел, а уже и приехал – слезай!
(Непонятно: куда торопился?)
Как темно здесь и пусто... И возглас "банзай!"
Тишиной отразился.

И хватает за сердце печаль, как вьюнок
За ладонь. Не из шалости, право,
Четко виден уже перевозчик... челнок...
Переправа.

40

Только сядь – переправят надежно. Река
Уж пошире Оби и Амура,
Но умело весло обхватила рука –
Это профи. Нет, смотрит не хмуро,

А обычно. Весельем в пути из Руси
И не пахнет. Жасмином? Пожалуй.
Будь ты в прошлом пресвитер иль свитер носил –
Нынче просто усталый.

И пора отдохнуть. Кинь работнику грош,
Безразлично – орлом или решкой.
Климат мягкий. Без лета, но Лету найдешь...
И не мешкай.