Смещение Никиты Хрущёва

          Ровно пятьдесят лет назад, ранним утром 16 октября 1964 года, граждане Советского Союза с удивлением, граничащим с шоком, впервые узнали о смещении Никиты Сергеевича Хрущёва со всех занимаемых им постов "в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья". За рубежом эта новость по неофициальным каналам курсировала уже в течение двух предыдущих дней, так что в остальном мире официальное сообщение ТАСС практически уже никого не застало врасплох.
          Несколько перефразируя слова коммунистического "Интернационала", либеральная парижская газета Le Monde писала о свержении Хрущёва 15 октября так: "Ещё вчера он был всем, а сегодня уже стал никем". При этом ещё накануне ничто не предвещало политической бури: Хрущёв спокойно отдыхал в Пицунде и даже поздравил по телефону космонавтов Комарова, Феоктистова и Егорова с успешным стартом их космического корабля. Однако торжественно встретить их в Москве ему уже не довелось.
          12 октября ему позвонил лично Брежнев, бывший тогда Председателем Президиума Верховного Совета СССР, и сказал, что на следующий день в Кремле намечен созыв очередного Пленума ЦК, на котором якобы будут рассматриваться вопросы, связанные с сельским хозяйством. Будучи "хитрым лисом" и имея, очевидно, своих агентов влияния в Центральном Комитете, Хрущёв сразу же заподозрил что-то неладное, однако всё же вылетел в Москву.
          Пленум, на который он был под надуманным предлогом вызван, сразу же поставил его перед свершившимся фактом, предъявив ему 15 пунктов обвинения, начиная с волюнтаризма и кончая созданием собственного "культа личности".
          Моментально оценив ситуацию, Хрущёв не стал вступать в борьбу со своими противниками, главным среди которых был его бывший протеже Леонид Брежнев, ещё недавно поздравлявший, обнимавший и награждавший его в связи с 70-летием. Он понял, что большинство не на его стороне. Той же ночью, как пишет Уильям Таубмен в своей книге "Khrushchev: The Man and His Era", вышедшей в нью-йоркском издательстве "Нортон" в 2003 году, Хрущёв позвонил Анастасу Микояну, который не столь агрессивно нападал на него на Пленуме, и сказал ему примерно следующее (перевод с английского): "Я уже стар и очень устал. Пускай они делают, что хотят. Я сделал своё главное дело. Разве кто-нибудь мог раньше указывать Сталину на его ошибки и требовать его отставки? Да от него бы только мокрое место осталось! Теперь же всё по-другому. Страх ушёл, и мы можем говорить на равных. Я этого добился и не буду продолжать борьбу".
          Как пишет далее Таубмен, коварный план смещения Хрущёва созрел в голове Брежнева ещё в марте 1964 года. Он даже носился одно время с идеей арестовать Хрущёва по его возвращении из Скандинавии в июне того же года. Дело в том, что в тот роковой для себя год Хрущёв, как никогда ранее, был в постоянных разъездах, и с января по сентябрь он отсутствовал в Москве в общей сложности в течение пяти месяцев. Естественно, это в немалой степени способствовало осуществлению планов заговорщиков.
          На самом деле это был настоящий "дворцовый переворот", который ныне, с чисто юридической точки зрения, мог бы быть признан нелигитимным. Однако остальной мир и, в частнсти, западные страны на удивление спокойно отнеслись к известию о свержении Хрущёва. Так, французский президент Шарль де Голль произнёс по этому поводу свою знаменитую фразу: "Eh bien, sic transit gloria mundi" (Ну что ж, так проходит мирская слава).
          К тому времени ситуация в стране несомненно изменилась в лучшую сторону по сравнению со сталинскими временами, и опального Хрущёва не расстреляли и даже не посадили в тюрьму, как это было бы раньше. Ему выделили персональную пенсию в размере 500 рублей (потом её, правда, сократили до 400 рублей, но и этого было вполне достаточно для безбедного существования), и он продолжал спокойно жить на своей даче под Москвой, где изредка принимал своих старых знакомых и наговаривал на магнитофонную ленту свои воспоминания, которые в 1970 году вышли на английском языке в США под названием "Khrushchev Remembers" (Хрущёв вспоминает).
          Никита Хрущёв умер в сентябре 1971 года, в возрасте 77 лет, от болезни сердца и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. На его могиле возвышается удивительный памятник работы Эрнста Неизвестного, символизирующий светлое и тёмное начало в этом человеке и политическом деятеле. Орган ЦК КПСС газета "Правда" опубликовала краткое сообщение о его смерти, состоящее из одного предложения. Напротив, во всех западных газетах появились тогда пространные некрологи. Так, московский корреспондент The New York Times Гарри Швартц, знавший Хрущёва лично и не раз беседовавший с ним с глазу на глаз, написал о нём, в частности, следующее: Г-н Хрущёв открыл двери и окна закостенелой структуры. Он впустил в них свежий воздух и свежие идеи, которые со временем могут оказаться не только фундаменальными, но и необратимыми.